– Ф-у-у-х! – вырвался у меня вздох облегчения.
Соколов умеет быть неотразимо убедительным. Если ему понравилась какая-нибудь женщина, можно спорить, что через несколько дней она будет готова идти за Вадимом на край света. Слава богу, что у меня выработался стойкий иммунитет к его липким сетям. Как только чувствую, что снова привязываюсь, – моментально спасаюсь бегством.
Заехав ненадолго домой, я была встречена недовольным Себастьяном и едва не сбита с ног Бронсом, которого Николай Иванович оставил у меня, на радость горничной Елене. Кот вышел мне навстречу, ожесточенно дергая хвостом. Весь его вид выражал одно: «Ты где шлялась?!» А Броне прыгал на месте, как сумасшедший, пытаясь облизать меня с головы до ног. Для тех, кто встретится с ним впервые, поясню: Бронсик – это боксер. Пронзительно рыжий, с белой полосой на лбу, ослепительно белой грудью и такими же лапами. В трехмесячном возрасте он ухитрялся срывать шторы вместе с карнизом и сдирать обивку с мягкой мебели «чулком». Единственный его друг среди котов – мой Себастьян. Некогда Николай Иванович примирил их, окатив ледяным душем. С тех пор они друг в друге души не чают. Быстренько задобрив кота баночкой красной икры с кусочками сливочного масла, а Бронса утихомирив целой миской корма «Роял Канин», я включила свой ноутбук. Надо было найти тюрьму, откуда сбежала Жанна Агалаева. От Розы и Ефрема было известно, что это самая крупная женская тюрьма в Марий Эл, или «колония», как правильно называют подобные учреждения. Выяснила я все через Интернет. Месяца два назад от нечего делать я освоила это техногенное пространство. Очень полезная, кстати, вещь.
По введенным словам запроса выпало больше сотни ссылок на «Талаллиховку». Учреждение «широко известное в определенных кругах». В Талаллиховку с конца девятнадцатого века начали ссылать пламенных революционерок. В тридцатые годы многие из них вернулись туда по второму разу, из-за Сталина. Официальный сайт Талаллиховки завели люди с юмором. Начинался он словами: «Дорогой гость, не знаем, что привело тебя к нам и стоит ли этой причине радоваться…»
Толково разработанный рубрикатор состоял, вероятно, из самых важных тем: «свидания», «правила», «передачи» и т. д. Меня же больше всего интересовала ссылка «как добраться». Оказалось, что надо дуть в Чебоксары, а там либо договариваться с таксистом, либо ждать специальный рейсовый автобус, он ходит раз в неделю, по четвергам, в пятнадцать ноль-ноль. Разработчики сайта заботливо снабдили раздел картой и фотографией остановки, откуда нужный автобусик отправляется. На фотографии среди ехавших с передачами или на свидания не было ни одного мужика…
Ради интереса я прочитала разделы «наша история», «бытовые условия» и «коммерческие услуги». Талаллиховка, выражаясь современным языком, тюрьма продвинутая. Основной контингент сидит за экономические преступления, мошенничество, контрабанду, кражи, «формирование преступных сообществ» и содержание притонов. Видимо, в эту колонию общего режима угодит Раиса, если государство когда-нибудь решится прикрыть ее баню. Особенно меня поразил перечень коммерческих услуг, оказываемых «бытовым комбинатом». Среди традиционных сельскохозяйственных работ и пошивочных значились «разработка компьютерных сайтов и систем защиты», «постановка и ведение бухгалтерского учета», «оптимизация налоговых схем» и, что особенно меня умилило, «юридическая консультация».
Также я выяснила, что руководит этим оплотом гражданского перевоспитания Геннадий Афанасьевич Патюк.
– Ну что же, уважаемый Геннадий Афанасьевич, повод для встречи найден, – пробормотала я.
Завтра поинтересуюсь, какая часть денег, полученных бытовым комбинатом Талаллиховки, поступает самим заключенным и государству, а какая оседает в карманах полковника Патюка.
Через Интернет можно купить, узнать и найти все что угодно. На сайте «Пулково» теперь запросто бронируются билеты. Заказав себе «туда и обратно» до Чебоксар на завтрашний рейс, я выключила компьютер. Ехать к Корсаковым решительно не хотелось. Я растянулась на своем диване и почесала прижавшегося ко мне Себастьяна под нижней челюстью. Он это любит.
– Ну скажи мне, – обратилась я к коту, – зачем я тащусь в Чебоксары? Что именно рассчитываю там узнать? А?
Себастьян живописно потянулся и ловко перебрался мне на голову.
– Понятно, ты, дружочек, решил улечься на больное место, – вздохнула я, – только, боюсь, не поможет.
Ни малейшего представления о том, как вести разговор, у меня не было. Вся надежда на то, что Геннадий Афанасьевич Патюк, как и большинство живущих в России, при фразе: «К нам приехал ревизор» от страха потеряет всякую способность нормально соображать.
Я собралась возвращаться к Корсаковым, но в дверь позвонили.
За дверью маячил Николай Иванович. Я вздохнула и, вспомнив о золотом правиле «всегда искать положительную сторону во всем происходящем», приветствовала помощника.
– Коля, раз ты еще не уехал в Йошкар-Олу, может, ужин приготовишь?
После того как удалось унять восторги Бронса, Николай Иванович обвязался кухонным фартуком.
– Ефрем Жемчужный оплатил тебе билеты на самолет? – спросила я.
– Естественно, – пожал плечами помощник. – Я ему сразу сказал, что трястись в поезде четверо суток, двое туда, двое обратно, не годится. Только обратно он мне взял билет до Москвы. Минут через тридцать будет солянка, – сообщил Николай Иванович, проинспектировав имеющийся в его распоряжении продуктовый набор. – Сметана есть, у меня в портфеле лежит. Купил по дороге для Бронса на утро, но тебе готов пожертвовать.
– Солянка? – с недоверием переспросила я.
В памяти всплыли какие-то обрывки детских воспоминаний. Копченые языки, окорок – все долго варится, огромное количество ингредиентов… Ничего этого у меня нет. Только сухие и сыпучие продукты, да еще консервы. Американская ветчина «Spam» в жестяной упаковке, улучшенный вариант «Великой стены». Крохотная баночка маслин и маринованные огурцы.
При упоминании о еде Броне оживился, но так и не решился вылезти из-под стола, издав лишь тихое повизгивание и уронив несколько капель слюны.
К тому моменту, как вскипела вода, Николай Иванович успел почистить лук и картошку. Нарезанный крупными кубиками картофель незамедлительно отправился в кипящую жидкость. На конфорку рядом была водружена сковородка. Разлив масло тонким слоем, Николай Иванович с космической скоростью нарезал лук мельчайшими квадратиками и высыпал на разогретую поверхность. Я следила за процессом готовки, как завороженная. Самое сложное блюдо, на которое у меня хватает знаний, – жареная картошка со свининой, да и та все время подгорает или остается полусырой… Затем наступил момент «военной хитрости»:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56