и именно по ней я и отправился. Должен заметить, я сам обнаружил эту полянку только на днях, и мне она очень понравилась судя по состоянию тропинок, по ним практически никто не ходил, кроме, может быть, отбившегося от стада скота, и я отметил ее про себя как идеальное место на тот случай, если мне захочется побыть в одиночестве.
Однако в тот момент одиночество мне явно не грозило. Оказалось, я был здесь не единственным посетителем. Распростершись на земле лицом вниз, прямо передо мной лежал Эрик Скотт-Дейвис.
Я застыл на месте, уставившись на него. Он лежал в неестественном положении, одна рука была неудобно подвернута и прижата туловищем. Пятно красной краски по-прежнему виднелось на его пальто, но теперь оно явно стало больше. Сзади него на тропинке что-то поблескивало на солнце сквозь листву. Это было дуло ружья. Эрик был мертв: я сразу понял это.
Что делает нормальный человек - ведь несмотря на то, какое мнение обо мне могло сложиться у читателя, я отношу себя к этой категории,- итак, что делает нормальный человек, внезапно обнаруживший труп? Вероятно, совсем не то, что он должен был бы делать. Скорее наоборот, он поступит как раз так, как определенно поступать не должен. Я только знаю, что сам сделал в тот момент. Я развернулся на сто восемьдесят градусов и, натыкаясь на деревья, побрел (да, именно побрел) в том направлении, откуда только что пришел. Зачем? Я и сам не знаю. В конце тропы я чуть не столкнулся с Джоном Хилльярдом.
Он как раз собирался подниматься на холм и довольно обыденно поприветствовал меня.
- Добрый день, Сирил, откуда это вы выскочили? Пожалуй, нам пора двигаться к дому... постойте-ка, что случилось? У вас такое лицо, будто вы встретили привидение!
Я знаю, что в тот момент был бледен как полотно, и у меня буквально тряслись колени, но, сделав над собой усилие, я ответил как можно спокойнее:
- Эрик... Там, немного подальше в лесу... Кажется, он мертв.
Джон в изумлении уставился на меня.
- Что?! Где?- Но, прежде чем я мог ответить, он уже бросился вниз по тропинке.
Я последовал за ним.
Он склонился над Эриком, осторожно потрогал его и попробовал нащупать пульс.
- Боюсь, вы правы,- сказал он, выпрямляясь.- Боже мой, какое несчастье! Но мы не должны его трогать. Однако... вы только посмотрите на ружье. Ведь это - та же самая сцена, повторенная еще раз!
- Вижу,- согласился я. Должен признаться, говорил я с большим трудом, потому что во рту совсем пересохло.
- Боже мой!- снова растерянно пробормотал Джон.- Вот бедняга. Смотрите-ка, Пинкертон, тут ветка ежевики зацепилась за курок. Просто невероятно, после того, как мы закрутили всю идею нашего спектакля как раз вокруг такой возможности. Как Эрик мог так невероятно сглупить!
Я ничего не ответил. Некоторое время мы молча смотрели на тело.
- Что ж, надо идти звонить в полицию,- наконец мрачно произнес Джон.- И вызвать врача. Но все-таки... черт возьми, Сирил, я никак не могу в это поверить!
Я тоже с трудом верил в случившееся, просто не видел необходимости об этом говорить.
- Надо запомнить время,- пробормотал Джон, посмотрев на часы.- Ровно три сорок пять.
И мы стали молча взбираться по холму.
Глава 6
Новости, которые принесли мы с Джоном, естественно, привели в ужас всех присутствующих. Впрочем, всех мы не застали - когда мы добрались до дома, многие уже разошлись, там оставались Этель, миссис Фицвильям, профессор Джонсон и Брэдли. Как оказалось, Этель сидела одна в гостиной все время после того, как, в соответствии со сценарием, оповестила всех о несчастье. Профессор и Брэдли пришли вскоре после того, как мы с миссис Фицвильям потеряли их из виду, а сама миссис Фицвильям вняла моему совету и поднималась на холм не спеша, поэтому пришла всего за несколько минут до меня и Джона.
Время, которое мы провели в ожидании врача и полиции, было самым напряженным в моей жизни. Ни Джон, ни я и словом не упомянули, что за всем этим может стоять нечто большее, чем простой несчастный случай, но, без сомнения, слово "убийство" было у всех на уме - по крайней мере, у меня точно. Я чувствовал, что все сидящие в гостиной уже начали поглядывать друг на друга с молчаливым подозрением. Был ли один из нас убийцей, и если да, то кто? Этот страшный вопрос читался в глазах у каждого из нас.
По мере того как возвращались остальные - мисс Верити, де Равели и Аморель,- каждому из них тоже сообщали новость. Эльза, бедное дитя, едва не лишилась чувств. Этель проводила ее до комнаты, и больше в тот день мы ее не видели. Остальные присоединились к нам в гостиной: Аморель, очень бледная и явно потрясенная, но не проронившая ни слезинки,- минут через десять после нашего прихода; потом чета де Равелей - миссис де Равель, двигавшаяся плавно и величественно, со сжатыми губами и нахмуренными бровями, словно королева в трагедии, как всегда, излишне драматизировала перед зрителями свои вполне искренние эмоции. В самом деле, я даже сказал бы, что она фактически (хотя, может быть, и невольно) разыгрывала роль убийцы! Я заметил, что она не села рядом с мужем, хотя он и позвал ее кивком головы, а ушла в другой конец комнаты. Ему пришлось взять стул, который он занял для себя, и присоединиться к ней.
Что касается Аморель, она сразу направилась к кушетке, на которой я сидел, и устроилась рядом, слегка улыбнувшись мне; я молча сжал ее руку, и она как будто в отчаянии ухватилась за мою и не отпускала ее все время, пока мы находились в комнате. Надеюсь, ей это помогло, во всяком случае, мне это принесло некоторое странное успокоение в течение тех крайне неприятных минут. Даже в такой тяжелый момент я не мог не отметить, насколько удивительной личностью была Аморель: то она казалась умудренной не по годам, то по-детски непосредственной. Были ли другие молодые женщины похожи на нее? Хотелось бы знать. Нет, Эльза Верити, по крайней мере, была совершенно другой, она никогда не бросалась из одной крайности в другую. И тем не менее разве непредсказуемость не была основой женской привлекательности? Любопытная идея. Какие странные повороты совершает иногда человеческая мысль.
Но я не мог надолго отвлекаться от ситуации, в которой мы все оказались. Когда я смотрел на молчаливый круг людей, собравшихся в гостиной, то не мог не отметить с некоторой долей цинизма, что из полдюжины присутствующих, если исключить слуг, остававшихся в доме после ухода писателей, двое открыто признавались мне, что желали бы смерти Эрика, а еще двое имели достаточные мотивы для убийства - даже трое, с сарказмом подумал я, если учесть и меня. В детективных рассказах человек, имеющий достаточный мотив для убийства, обычно оказывается невиновным, причем чем серьезнее мотив, тем более уверенно можно судить о его невиновности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Однако в тот момент одиночество мне явно не грозило. Оказалось, я был здесь не единственным посетителем. Распростершись на земле лицом вниз, прямо передо мной лежал Эрик Скотт-Дейвис.
Я застыл на месте, уставившись на него. Он лежал в неестественном положении, одна рука была неудобно подвернута и прижата туловищем. Пятно красной краски по-прежнему виднелось на его пальто, но теперь оно явно стало больше. Сзади него на тропинке что-то поблескивало на солнце сквозь листву. Это было дуло ружья. Эрик был мертв: я сразу понял это.
Что делает нормальный человек - ведь несмотря на то, какое мнение обо мне могло сложиться у читателя, я отношу себя к этой категории,- итак, что делает нормальный человек, внезапно обнаруживший труп? Вероятно, совсем не то, что он должен был бы делать. Скорее наоборот, он поступит как раз так, как определенно поступать не должен. Я только знаю, что сам сделал в тот момент. Я развернулся на сто восемьдесят градусов и, натыкаясь на деревья, побрел (да, именно побрел) в том направлении, откуда только что пришел. Зачем? Я и сам не знаю. В конце тропы я чуть не столкнулся с Джоном Хилльярдом.
Он как раз собирался подниматься на холм и довольно обыденно поприветствовал меня.
- Добрый день, Сирил, откуда это вы выскочили? Пожалуй, нам пора двигаться к дому... постойте-ка, что случилось? У вас такое лицо, будто вы встретили привидение!
Я знаю, что в тот момент был бледен как полотно, и у меня буквально тряслись колени, но, сделав над собой усилие, я ответил как можно спокойнее:
- Эрик... Там, немного подальше в лесу... Кажется, он мертв.
Джон в изумлении уставился на меня.
- Что?! Где?- Но, прежде чем я мог ответить, он уже бросился вниз по тропинке.
Я последовал за ним.
Он склонился над Эриком, осторожно потрогал его и попробовал нащупать пульс.
- Боюсь, вы правы,- сказал он, выпрямляясь.- Боже мой, какое несчастье! Но мы не должны его трогать. Однако... вы только посмотрите на ружье. Ведь это - та же самая сцена, повторенная еще раз!
- Вижу,- согласился я. Должен признаться, говорил я с большим трудом, потому что во рту совсем пересохло.
- Боже мой!- снова растерянно пробормотал Джон.- Вот бедняга. Смотрите-ка, Пинкертон, тут ветка ежевики зацепилась за курок. Просто невероятно, после того, как мы закрутили всю идею нашего спектакля как раз вокруг такой возможности. Как Эрик мог так невероятно сглупить!
Я ничего не ответил. Некоторое время мы молча смотрели на тело.
- Что ж, надо идти звонить в полицию,- наконец мрачно произнес Джон.- И вызвать врача. Но все-таки... черт возьми, Сирил, я никак не могу в это поверить!
Я тоже с трудом верил в случившееся, просто не видел необходимости об этом говорить.
- Надо запомнить время,- пробормотал Джон, посмотрев на часы.- Ровно три сорок пять.
И мы стали молча взбираться по холму.
Глава 6
Новости, которые принесли мы с Джоном, естественно, привели в ужас всех присутствующих. Впрочем, всех мы не застали - когда мы добрались до дома, многие уже разошлись, там оставались Этель, миссис Фицвильям, профессор Джонсон и Брэдли. Как оказалось, Этель сидела одна в гостиной все время после того, как, в соответствии со сценарием, оповестила всех о несчастье. Профессор и Брэдли пришли вскоре после того, как мы с миссис Фицвильям потеряли их из виду, а сама миссис Фицвильям вняла моему совету и поднималась на холм не спеша, поэтому пришла всего за несколько минут до меня и Джона.
Время, которое мы провели в ожидании врача и полиции, было самым напряженным в моей жизни. Ни Джон, ни я и словом не упомянули, что за всем этим может стоять нечто большее, чем простой несчастный случай, но, без сомнения, слово "убийство" было у всех на уме - по крайней мере, у меня точно. Я чувствовал, что все сидящие в гостиной уже начали поглядывать друг на друга с молчаливым подозрением. Был ли один из нас убийцей, и если да, то кто? Этот страшный вопрос читался в глазах у каждого из нас.
По мере того как возвращались остальные - мисс Верити, де Равели и Аморель,- каждому из них тоже сообщали новость. Эльза, бедное дитя, едва не лишилась чувств. Этель проводила ее до комнаты, и больше в тот день мы ее не видели. Остальные присоединились к нам в гостиной: Аморель, очень бледная и явно потрясенная, но не проронившая ни слезинки,- минут через десять после нашего прихода; потом чета де Равелей - миссис де Равель, двигавшаяся плавно и величественно, со сжатыми губами и нахмуренными бровями, словно королева в трагедии, как всегда, излишне драматизировала перед зрителями свои вполне искренние эмоции. В самом деле, я даже сказал бы, что она фактически (хотя, может быть, и невольно) разыгрывала роль убийцы! Я заметил, что она не села рядом с мужем, хотя он и позвал ее кивком головы, а ушла в другой конец комнаты. Ему пришлось взять стул, который он занял для себя, и присоединиться к ней.
Что касается Аморель, она сразу направилась к кушетке, на которой я сидел, и устроилась рядом, слегка улыбнувшись мне; я молча сжал ее руку, и она как будто в отчаянии ухватилась за мою и не отпускала ее все время, пока мы находились в комнате. Надеюсь, ей это помогло, во всяком случае, мне это принесло некоторое странное успокоение в течение тех крайне неприятных минут. Даже в такой тяжелый момент я не мог не отметить, насколько удивительной личностью была Аморель: то она казалась умудренной не по годам, то по-детски непосредственной. Были ли другие молодые женщины похожи на нее? Хотелось бы знать. Нет, Эльза Верити, по крайней мере, была совершенно другой, она никогда не бросалась из одной крайности в другую. И тем не менее разве непредсказуемость не была основой женской привлекательности? Любопытная идея. Какие странные повороты совершает иногда человеческая мысль.
Но я не мог надолго отвлекаться от ситуации, в которой мы все оказались. Когда я смотрел на молчаливый круг людей, собравшихся в гостиной, то не мог не отметить с некоторой долей цинизма, что из полдюжины присутствующих, если исключить слуг, остававшихся в доме после ухода писателей, двое открыто признавались мне, что желали бы смерти Эрика, а еще двое имели достаточные мотивы для убийства - даже трое, с сарказмом подумал я, если учесть и меня. В детективных рассказах человек, имеющий достаточный мотив для убийства, обычно оказывается невиновным, причем чем серьезнее мотив, тем более уверенно можно судить о его невиновности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74