То, что этот необыкновенный человек был заодно с Шерлоком Холмсом, являлось совсем другим делом. Наконец сыщик нарушил полное безмолвие.
– Вы связывались с Лондоном?
Орлов кивнул.
– И Уайтхолл и Даунинг-стрит прекрасно отдают себе отчет в том, что здесь надвигается кризис. Кабинет министров собрался на совещание, дебаты были довольно продолжительными и разгоряченными. В конце концов вынесли решение поручить это щекотливое дело находящемуся на месте британскому подданному, который уже имеет значительные заслуги перед короной.
Тайный агент помолчал, давая нам время как следует осознать его слова, затем бесстрастным голосом продолжил:
– Если вы не примете это предложение, то вторично откажетесь от титула «сэр».
Холмс только рукой махнул.
– Не хочу, чтобы бедного Майкрофта обвинили в покровительстве родственникам.
– Балом правили лорд Беллинджер и лорд Кантлмир. Насколько я помню, лорд Кантлмир очень высоко оценил вас, упомянув о деревянных кораблях и железных людях.
– Пожилому пэру, возможно, недостает оригинальности, но в красноречии ему не откажешь, – сухо прокомментировал Холмс.
Я смотрел на него, не скрывая удивления.
– Ну что ж, Ватсон, нам придется показать, на что мы способны, не то стыдно будет показаться на Бейкер-стрит.
– Мы?! Что до меня, то вы вполне можете считаться вице-королем Египта.
– К чему так преувеличивать, старина? Несомненно, во всех донесениях будет фигурировать слово «неофициальный», его же употребит и августейшая особа в Балморальском замке.
Орлов не доверял политикам и признавал только прямой подход, но хотел быть справедливым.
– Это единственно возможное решение. Слово «расследование» можно толковать неоднозначно, и правительство огораживает себя от возможных неприятных последствий, присовокупляя к нему определение «частное». В надлежащие сферы направлены распоряжения, можете рассчитывать на сотрудничество с инстанциями, даже если оно и будет предоставлено без особой охоты.
– Хорошо, – откликнулся, вскакивая. Холмс. – События, как мы знаем, приближаются к кульминации. Прежде всего следует внимательно наблюдать за передвижением яхты Чу Санфу. «Хишури Каму» вот-вот должен прибыть. Если мусульманский мир будет оповещен о том, что до сих пор хранилось в глубокой тайне, то сделано это будет в каирской мечети Аль-Азгар. Вот уже целое тысячелетие, как здесь находится религиозный центр ислама.
– Это вполне сообразуется с чувством местного населения, – заметил Орлов.
– Полагаю, уже пора спать, – тут же сменил тему сыщик. – Почему бы вам не остаться у нас? – добавил он, обращаясь к Орлову. – Места вполне достаточно.
В наши гостиничные апартаменты вела одна-единственная дверь. Около нее-то Орлов и устроился. Присутствие Холмса в Каире обрело чрезвычайную важность, и прежде чем достичь двери нашей спальни, любому непрошеному посетителю пришлось бы незамеченным миновать Орлова, что было практически невозможно, ибо тот обладал чуткостью бенгальского тигра.
Прежде чем потушить свет, я поведал Холмсу о своих приключениях в закоулках Каира. На его лице попеременно отразились сначала суровость, затем серьезность и, наконец, облегчение.
– Слава Богу, Ватсон. Вы спаслись только благодаря своей находчивости. Что бы я делал, если бы Лу Чанг расправился с вами?
В этих нескольких словах отразились те самые эмоции, проявлять которые Холмс не позволял себе с того дня, как я был задет пулей убийцы Ивэнса. Мне вновь приоткрылась эта великая душа, что скрывалась под маской холодного, даже сурового сыщика. Словно устыдившись своего порыва, он тут же изменил тон.
– Шекспир прав. Все хорошо, что хорошо кончается.
На следующее утро, после завтрака, к нам потянулись представители местных властей и я узнал, что ситуация в стране весьма неблагополучна. Здесь, на краю аравийской пустыни, вся ответственность в период кризиса возлагалась на плечи частного лица из Лондона. Присутствие помощника, доктора, только усугубляло положение. Поэтому я связался с Греем и напомнил данное им накануне обещание свозить меня к пирамидам. Судя по тону, полковник был недоволен тем, что придется на время забросить важные дела, но тем не менее согласился.
Он провел меня до моста через Нил. По утрам, объяснил мне полковник, тут бывает большое скопление людей и животных. Здесь и в самом деле было великое множество верблюдов и ослов. На них восседали или их вели на поводу не менее многочисленные мужчины в тюрбанах и закутанные в чадру женщины. Хватало и нищих ребятишек. Я ожидал, что нас со всех сторон осадят арабы, требуя бакшиша, но этого не случилось: несомненно, их остановил военный мундир полковника и его сугубо официальный вид. На другом берегу Нила нас ожидали ослы, мы оседлали их и направились в сторону трех пирамид, возвышавшихся над морем песка.
Грею, вероятно, приходилось сопровождать многих приезжающих. Среди них он упомянул и принца Уэльсского. Я прекрасно знал, что это произошло в 1862 году, из чего можно было сделать вывод, что полковник уже давно находится в этой стране.
Перед тем как начать экскурсию, он напомнил мне, что жара тут бывает невыносимой, а я еще не полностью оправился от путешествия по морю. Поэтому я на всякий случай захватил с собой свою небольшую медицинскую сумку.
Казалось, пирамиды находятся очень близко, рукой подать, но впечатление было ошибочным. Я предложил посетить крупнейшую из них – Пирамиду Хеопса, и когда мы подъехали ближе, я был поражен тем, что пирамида высотой более четырехсот футов кажется не такой уж высокой. С другой стороны, в ярком солнечном свете, ослепительно отражавшемся от каменных плит, определить ее истинные размеры было не так-то просто. У подножия мной овладело горячее желание забраться на самую вершину, желание, которое не нашло одобрения у Грея. Пирамида напоминала огромную лестницу, если можно назвать ступенями уступы в четыре фута, поэтому подняться на самый верх с виду было не так уж трудно.
Грей решил пойти мне навстречу, и через полчаса, весь в поту и запыхавшийся, я стоял на старейшей и самой большой из всех пирамид. В давно минувшие времена она была выше, но теперь на месте ее искрошившейся верхушки образовалась площадка шириной более чем в тридцать футов. Общество Грея оказалось для меня очень ценным, потому что он показал и назвал хорошо видимые отсюда другие пирамиды и различные гробницы. Словно зачарованный, любовался я изумрудно-зеленой долиной Нила. С другой стороны бескрайняя пустыня, простиравшаяся за рекой, наводила ужас своим мертвеющим однообразием.
Теперь стало ясно, насколько обоснованны предупреждения полковника о здешнем полуденном зное: впечатление было такое, будто я нахожусь в турецких банях Невилля на Нортамберленд-авеню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Вы связывались с Лондоном?
Орлов кивнул.
– И Уайтхолл и Даунинг-стрит прекрасно отдают себе отчет в том, что здесь надвигается кризис. Кабинет министров собрался на совещание, дебаты были довольно продолжительными и разгоряченными. В конце концов вынесли решение поручить это щекотливое дело находящемуся на месте британскому подданному, который уже имеет значительные заслуги перед короной.
Тайный агент помолчал, давая нам время как следует осознать его слова, затем бесстрастным голосом продолжил:
– Если вы не примете это предложение, то вторично откажетесь от титула «сэр».
Холмс только рукой махнул.
– Не хочу, чтобы бедного Майкрофта обвинили в покровительстве родственникам.
– Балом правили лорд Беллинджер и лорд Кантлмир. Насколько я помню, лорд Кантлмир очень высоко оценил вас, упомянув о деревянных кораблях и железных людях.
– Пожилому пэру, возможно, недостает оригинальности, но в красноречии ему не откажешь, – сухо прокомментировал Холмс.
Я смотрел на него, не скрывая удивления.
– Ну что ж, Ватсон, нам придется показать, на что мы способны, не то стыдно будет показаться на Бейкер-стрит.
– Мы?! Что до меня, то вы вполне можете считаться вице-королем Египта.
– К чему так преувеличивать, старина? Несомненно, во всех донесениях будет фигурировать слово «неофициальный», его же употребит и августейшая особа в Балморальском замке.
Орлов не доверял политикам и признавал только прямой подход, но хотел быть справедливым.
– Это единственно возможное решение. Слово «расследование» можно толковать неоднозначно, и правительство огораживает себя от возможных неприятных последствий, присовокупляя к нему определение «частное». В надлежащие сферы направлены распоряжения, можете рассчитывать на сотрудничество с инстанциями, даже если оно и будет предоставлено без особой охоты.
– Хорошо, – откликнулся, вскакивая. Холмс. – События, как мы знаем, приближаются к кульминации. Прежде всего следует внимательно наблюдать за передвижением яхты Чу Санфу. «Хишури Каму» вот-вот должен прибыть. Если мусульманский мир будет оповещен о том, что до сих пор хранилось в глубокой тайне, то сделано это будет в каирской мечети Аль-Азгар. Вот уже целое тысячелетие, как здесь находится религиозный центр ислама.
– Это вполне сообразуется с чувством местного населения, – заметил Орлов.
– Полагаю, уже пора спать, – тут же сменил тему сыщик. – Почему бы вам не остаться у нас? – добавил он, обращаясь к Орлову. – Места вполне достаточно.
В наши гостиничные апартаменты вела одна-единственная дверь. Около нее-то Орлов и устроился. Присутствие Холмса в Каире обрело чрезвычайную важность, и прежде чем достичь двери нашей спальни, любому непрошеному посетителю пришлось бы незамеченным миновать Орлова, что было практически невозможно, ибо тот обладал чуткостью бенгальского тигра.
Прежде чем потушить свет, я поведал Холмсу о своих приключениях в закоулках Каира. На его лице попеременно отразились сначала суровость, затем серьезность и, наконец, облегчение.
– Слава Богу, Ватсон. Вы спаслись только благодаря своей находчивости. Что бы я делал, если бы Лу Чанг расправился с вами?
В этих нескольких словах отразились те самые эмоции, проявлять которые Холмс не позволял себе с того дня, как я был задет пулей убийцы Ивэнса. Мне вновь приоткрылась эта великая душа, что скрывалась под маской холодного, даже сурового сыщика. Словно устыдившись своего порыва, он тут же изменил тон.
– Шекспир прав. Все хорошо, что хорошо кончается.
На следующее утро, после завтрака, к нам потянулись представители местных властей и я узнал, что ситуация в стране весьма неблагополучна. Здесь, на краю аравийской пустыни, вся ответственность в период кризиса возлагалась на плечи частного лица из Лондона. Присутствие помощника, доктора, только усугубляло положение. Поэтому я связался с Греем и напомнил данное им накануне обещание свозить меня к пирамидам. Судя по тону, полковник был недоволен тем, что придется на время забросить важные дела, но тем не менее согласился.
Он провел меня до моста через Нил. По утрам, объяснил мне полковник, тут бывает большое скопление людей и животных. Здесь и в самом деле было великое множество верблюдов и ослов. На них восседали или их вели на поводу не менее многочисленные мужчины в тюрбанах и закутанные в чадру женщины. Хватало и нищих ребятишек. Я ожидал, что нас со всех сторон осадят арабы, требуя бакшиша, но этого не случилось: несомненно, их остановил военный мундир полковника и его сугубо официальный вид. На другом берегу Нила нас ожидали ослы, мы оседлали их и направились в сторону трех пирамид, возвышавшихся над морем песка.
Грею, вероятно, приходилось сопровождать многих приезжающих. Среди них он упомянул и принца Уэльсского. Я прекрасно знал, что это произошло в 1862 году, из чего можно было сделать вывод, что полковник уже давно находится в этой стране.
Перед тем как начать экскурсию, он напомнил мне, что жара тут бывает невыносимой, а я еще не полностью оправился от путешествия по морю. Поэтому я на всякий случай захватил с собой свою небольшую медицинскую сумку.
Казалось, пирамиды находятся очень близко, рукой подать, но впечатление было ошибочным. Я предложил посетить крупнейшую из них – Пирамиду Хеопса, и когда мы подъехали ближе, я был поражен тем, что пирамида высотой более четырехсот футов кажется не такой уж высокой. С другой стороны, в ярком солнечном свете, ослепительно отражавшемся от каменных плит, определить ее истинные размеры было не так-то просто. У подножия мной овладело горячее желание забраться на самую вершину, желание, которое не нашло одобрения у Грея. Пирамида напоминала огромную лестницу, если можно назвать ступенями уступы в четыре фута, поэтому подняться на самый верх с виду было не так уж трудно.
Грей решил пойти мне навстречу, и через полчаса, весь в поту и запыхавшийся, я стоял на старейшей и самой большой из всех пирамид. В давно минувшие времена она была выше, но теперь на месте ее искрошившейся верхушки образовалась площадка шириной более чем в тридцать футов. Общество Грея оказалось для меня очень ценным, потому что он показал и назвал хорошо видимые отсюда другие пирамиды и различные гробницы. Словно зачарованный, любовался я изумрудно-зеленой долиной Нила. С другой стороны бескрайняя пустыня, простиравшаяся за рекой, наводила ужас своим мертвеющим однообразием.
Теперь стало ясно, насколько обоснованны предупреждения полковника о здешнем полуденном зное: впечатление было такое, будто я нахожусь в турецких банях Невилля на Нортамберленд-авеню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63