Лисек опустил глаза. Эрна продолжала смотреть в окно, не принимая никакого участия в разговоре. Лисек глубоко вздохнул:
– Мне стало известно…
– Однако вы настаиваете, – прервал его Пэл.
– … то, что заставит содрогнуться всю Империю, причем в течение нескольких часов. В обмен на свою информацию я всего лишь хочу получить…
– Ба! – воскликнул, поднимаясь, Пэл. – Не нужно, ничего не говорите, я уже все знаю. Вас выдает выражение лица с такой неизбежностью, как если бы вы кричали о своем желании в залах дворца. Вы мне не верите? Тогда слушайте: вы хотите выяснить некоторые подробности личной жизни одной леди. Вы видели ее издалека, и, хотя вы находились в толпе или довольно далеко от нее, вы уверены: она на вас посмотрела. И вы в нее влюбились. У вас нет никаких сомнений в том, что она отвечает вам взаимностью, только вот как организовать с ней свидание, и вы…
– Невозможно! – вскричал Лисек, вскакивая на ноги, голос дрожал от переполнявших его эмоций.
– Почему же, – возразил Пэл. – Более того, вы слышали, что мы, возможно, захотим обменяться с вами информацией. Не знаю уж, кто вам такое сказал, но мне хорошо известно, что подобные слухи давно бродят по Драгейре. В них нет ни единого слова правды, и, чтобы доказать истинность своих слов, я немедленно призову стражу, и вас арестуют.
– Подождите, – вмешалась Эрна.
Пэл с удивлением обернулся:
– Ваша доверительность?
– Я хочу его выслушать.
– Ваша доверительность хочет его послушать?
– Да, мне интересно.
– И все же…
– Прекратите спорить. Мы ему ничего не выдадим.
– Ну, если так, – заявил йенди.
– Он нам все поведает, – заверила его Эрна, – иначе мы вызовем Гвардию. Вы же собирались отдать приказ об аресте, верно?
– Да, верно, – кивнул Пэл. – Причем это желание у меня не пропало.
– Подождите, пусть сначала расскажет свою историю.
– Я ничего вам не открою до тех пор, пока вы не сообщите мне то, что меня интересует, – возмутился Лисек.
Эрна бросила на него быстрый взгляд и пожала плечами.
– Вы правы, – сказала она Пэлу. – Он совершенно бесполезен. Вызывайте Гвардию.
Пэл кивнул и направился к двери. Он уже успел выйти в коридор, когда Лисек закричал:
– Подождите!
Пэл вернулся в комнату.
– Слушаю вас? – произнес он своим мелодичным голосом.
Джагала тяжело опустился на стул.
– Хорошо, – промолвил он. – Я расскажу вам то, что мне стало известно, а вы можете отвечать на мой вопрос или нет. Как пожелаете.
Пэл с Эрной обменялись короткими взглядами.
– Что ж, говорите, – предложил он.
– Ладно. Но помните, эти сведения предназначены только для ваших ушей. Как вы станете действовать – ваше дело. Информация, которой я пришел с вами поделиться, известна, быть может, в городе еще двоим. Его величество содрогнется, когда узнает.
– Мы все понимаем, – ответил Пэл, – и готовы вас выслушать.
– В городе будут волнения, – заявил Лисек.
– Волнения? – спросил Пэл.
– На ближайшей неделе.
– Исключено, – покачала головой Эрна. – Никто не может знать заранее, когда начнутся волнения.
– Ваша доверительность, разрешите с вами не согласиться, – вмешался Пэл.
– Вы считаете, что такое возможно?
– Во всяком случае, – продолжал Пэл, – я бы хотел услышать больше.
– Мне практически нечего добавить, – сказал Лисек. – Кое-кто планирует начать волнения, и она убеждена, что сумеет это сделать.
– А причина? – осведомилась Эрна.
– На этот вопрос я не могу ответить, – покачал головой Лисек.
– Тогда, – вмешался Пэл, – расскажите, как вам удалось получить такую важную информацию?
– Вас интересует, откуда я узнал про волнения?
– Именно, – подтвердил Пэл.
– Что же, дело было так: я служу в Трехцветном театре, расположенном на улице Антикваров.
– Да, да, знаю, – заметил Пэл. – И в какой должности вы там служите?
– В мои обязанности входит содержание в порядке костюмов, а в особенности обуви актеров.
– Обуви?
– Да. Понимаете, очень важно следить за чистотой обуви актеров – от этого зависит их безопасность.
– Ну, насчет чистоты… я понимаю, только для меня остается тайной, почему обувь актеров так пачкается, что требуется специалист для ее чистки.
– Вы сказали, – продолжал Лисек, – что знакомы с нашим театром.
– Да, верно.
– А вы бывали на каком-нибудь из наших представлений?
– Нет, – признался Пэл, – как-то не получилось.
– Мы ставим в основном фарсовые костюмные драмы в стиле позднего пятнадцатого цикла, которые никогда не теряли популярности, судя по высоким сборам.
– Что ж, – пробормотал йенди, решивший не комментировать подобный метод оценки художественных достоинств, – продолжайте.
– Так вот. Эти драмы неизменно повествуют о приключениях одного отрицательного персонажа, которого чаще всего играют господин Кровлин или леди Нефта.
– Ну, в драме всегда есть злодей, – сказал Пэл.
– Верно, а чтобы драма имела успех, аудитория должна ненавидеть злодея.
– Да, – согласился Пэл, – такова обычная роль злодея в театре.
– Зрители в нашем театре привыкли выражать свою ненависть к злодеям определенным образом – что является неотъемлемой частью наших спектаклей и репутации. Я даже подозреваю, что именно в этом и заключается причина нашего успеха.
– И каким же таким образом зрители выражают свою неприязнь к злодеям? – поинтересовался Пэл.
– Бросают в них различные овощи, которые специально приносят с собой.
– Ну-ну?
– И к концу представления не только вся сцена, но и обувь актеров оказывается перепачканной гнилыми овощами. Если ее не чистить, кто-нибудь из них обязательно упадет и может сильно пострадать. Специальные служащие убирают сцену после каждого представления, а я обязан следить за тем, чтобы в порядке находился костюм злодея, включая сапоги, башмаки и сандалии всех персонажей.
– Поэтому вы целыми днями чистите подошвы от налипших гнилых овощей?
– Совершенно верно, – признался Лисек.
– Простите меня, но это не самое приятное времяпрепровождение.
– О, тут я с вами полностью согласен.
– Его даже можно назвать отвратительным, не так ли?
– Вы нашли очень подходящее слово.
– Однако, – заметил Пэл, – вам, наверное, неплохо платят.
– Напротив, платят очень мало, еле-еле свожу концы с концами. Сплю в театре, и, если бы актеры время от времени не проявляли ко мне милосердие и не разрешали доедать остатки своей еды, я бы едва передвигал ноги от голода.
– Зато вы надеетесь занять в театре более уважаемое положение?
– Навряд ли, – с горечью ответил Лисек, – мне не раз давали понять, что эта роль – единственная, с которой я могу справиться.
Пэл нахмурился:
– Тогда почему вы не пытаетесь найти другую работу?
– Зачем? – с удивлением воскликнул Лисек. – Это невозможно. Я живу театром.
Пэл понял, что ему не удастся узнать ничего полезного, если он будет продолжать в том же духе, поэтому он поинтересовался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142