Так что этот «шедевр» будет моей лебединой песней. Кстати, мне только чуть-чуть дописать осталось. Если хочешь, подожди – я тебе первой дам почитать. А потом в кафешку неподалеку заскочим, меня там Инка Матвеева и Валерка Молотов ждут. Посидим-поговорим, кофейку попьем.
– И ты с ними встречаешься?! – Уля испуганно вытаращила глаза. – Если Алиджан узнает… Он же категорически запретил с ними контачить. Мало того что ушли, хлопнув дверью, еще и про Габаритова что не надо рассказывают.
– Так правду рассказывают-то! Жаль, не всю. Я б на их месте такой роман про наше «Бытие» накатал, все закулисье бы редакционное расписал. А чего им бояться? Что Габаритов им сделать может? У Валерки своя газета, которая через пару лет на тиражи «Бытия» выйдет, у Инки – журнал «Автоледи». Всего восемь номеров вышло, а издание уже в прибыли! И тираж от недели к неделе растет, и рекламодатели косяком прутся. Кто б мог подумать, что Инка еще и талантливой бизнесвумен окажется! Просекла, что бабы, которые за рулем, себя к особой касте причисляют, – и сыграла на этом. Выгонит меня Габаритов – к ней пойду. Или, может, к Валерке. Оба зовут. А лучше закачусь в какую-нибудь деревню и буду детские книжки про животных писать. У меня в голове знаешь сколько историй интересных? Ну все. Ты, если хочешь, сиди, а я дописывать буду. Только ключи на верстке возьми.
Уля забрала ключи и, вернувшись в обитель Гены, тихонько села в уголке. В душе у нее боролись страх прогневить босса, который может узнать о ее контакте с персонами нон грата, и желание увидеться с ушедшими пару лет назад из «Бытия» Матвеевой и Молотовым, послушать их рассказы о существовании вне «желтой» газеты, о том, как они обустраивались в своей нынешней жизни.
Уля бросила взгляд на Барашкова. Тот продолжал стучать по клавишам и улыбался при этом так, что его рыжие усы топорщились на манер двух выдранных из веника пучков.
«Надо же, веселится, – недоуменно констатировала Уля. – Интересно, над чем? Чего там вообще можно было насочинять при таком-то исходном материале? Да еще веселого? А как эта тема-то всплыла? Подобные «слюни и сопли» в «Бытии» вроде не практикуются…»
И тут Асеева вспомнила, что все началось с визита в редакцию мужа Аксу, владельца крупной сети бензозаправок Абрама Янчикова. В кабинете Габаритова «бензиновый король» провел часа два, а когда вышел, Алиджан Абдуллаевич, похлопав его по плечу, изрек: «Узбек с евреем всегда договорятся, если они, конечно, умные и деловые люди. Давай, брат, заходи еще! Запросто заходи – как к себе домой. Посидим-потолкуем, а то, глядишь, в ресторан закатимся или к девочкам – у меня знаешь какие красотки в органайзере значатся – у-у-у, персики! Аксу-то в Штатах, наверное, надолго зависла. Это ты молоток, что туда ее рожать отправил – теперь у дочки твоей американское гражданство. А под это дело и ты с женой его получишь. Ну что, будешь чудеса героического воздержания демонстрировать или все-таки махнем по бабам? Не боись: на сей раз все расходы – за мой счет. Знаю: вы, евреи, – люди прижимистые…»
Уля стояла в приемной (ей надо было срочно поговорить с боссом) и монолог Габаритова слышала от начала до конца. Янчиков от предложения Алиджана Абдуллаевича отказался: «Да ты знаешь, некогда мне по бабам. У меня бизнес все время и все силы отнимает». – «Ха! – фыркнул Габаритов. – Бизнес у него! А у меня, по-твоему, что? Не бизнес? Я тут, по-твоему, груши околачиваю, что ли? Или кукурузу охраняю? Время, жизнь свою, дорогой мой, надо планировать так, чтоб на все тебя хватало: и на бизнес, и на радости телесные. Так что ты подумай, подумай над моим предложением». Габаритов заговорщически подмигнул и оскалился. «Хорошо, я подумаю», – пообещал Янчиков и заспешил к выходу. Прошел он в полуметре от Ули, и она видела, какая брезгливая гримаса исказила его физиономию.
А на следующий день, на планерке, босс выдал новую установку:
– Субботний номер будем позиционировать как газету для семейного чтения. Никаких окровавленных трупов, страшилок, голых баб. Полосу «Уважаемая Дарья!» с письмами сексуально озабоченных тоже снимаем. Будем печатать только добрые, светлые и целомудренные материалы. Чтоб родители хотя бы субботний номер в метро, прочитав, не бросали и дома от детей не прятали. Перенесем сюда со среды телепрограмму, напихаем побольше всяких кроссвордов, шарад. Чтоб люди в кругу семьи за вечерним чаем разгадывали. А поскольку из-за программы номер будет целую неделю в доме лежать, его и перечитывать, как любимую книгу, будут…
– Чтоб читали и перечитывали, можно еще отрывки из неопубликованных детективов и любовных романов печатать, – порекомендовал Кососаженный. – Но только самых популярных авторов. С издательствами я попробую договориться. Романы будем брать не порнографические, а лирические – с душевными метаниями, трогательными письмами. Ну чтоб как у Пушкина в «Евгении Онегине». Она ему письмо написала, он ей ответил…
– Бред! – скривилась Дуговская. – Давайте еще куски «Войны и мира» в газету совать.
– Дуговская права, – согласился с редакторшей Габаритов. – Добрые материалы нужно делать самим. Вот вчера у меня был муж Аксу Абрам Янчиков. Я поговорил с ним полчаса и понял, что это за человек. Личность! Как этот Янчиков умело раскручивает бизнес, как любит свою жену! А она его так просто обожает. Вот про эту любовь и надо написать. И еще… Роман, это в первую очередь тебя касается, поскольку все материалы через твои руки идут. Отслеживай, чтоб никакого негатива про Янчикова у нас не шло. Ни про него самого, ни про его семью, ни про его бизнес. Завотделами, вы слышали? Чтоб в материалах на Янчикова даже тень не бросали. Он теперь нам друг. А если что хорошее накопаете – сначала ко мне. Я сам решать буду – ставить или не ставить. Понятно?
– Понятно, – дружно закивали «бытийцы».
А чего непонятного-то? В редакции все давно догадывались, каким образом к Габаритову попадают в друзья те, на кого потом нельзя бросать тень. И даже таксу такой дружбы меж собой шепотком обсуждали. За то чтоб ничего не просачивалось – от 15 до 30 тысяч долларов, в зависимости от значимости «кандидата в братья». За публикацию «доброй, имиджевой статьи» – по пять «штук» за полосу. По всему выходит, что новоиспеченному названому брату Янчикову пришлось раскошелиться на 25 тысяч баксов, не меньше. Теперь, если какой из отделов положительно работающую на репутацию Янчикова новостишку откопает, Габаритов сначала ему позвонит, намекнет, мол, хорошо бы отстегнуть за дополнительную рекламу…
Время от времени Алиджану Абдуллаевичу ударяло в голову, что и подчиненные могут таким же образом подкармливаться с рук героев своих материалов, хозяев увеселительных заведений, владельцев магазинов, и он усаживал за читку номеров весь юридический отдел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– И ты с ними встречаешься?! – Уля испуганно вытаращила глаза. – Если Алиджан узнает… Он же категорически запретил с ними контачить. Мало того что ушли, хлопнув дверью, еще и про Габаритова что не надо рассказывают.
– Так правду рассказывают-то! Жаль, не всю. Я б на их месте такой роман про наше «Бытие» накатал, все закулисье бы редакционное расписал. А чего им бояться? Что Габаритов им сделать может? У Валерки своя газета, которая через пару лет на тиражи «Бытия» выйдет, у Инки – журнал «Автоледи». Всего восемь номеров вышло, а издание уже в прибыли! И тираж от недели к неделе растет, и рекламодатели косяком прутся. Кто б мог подумать, что Инка еще и талантливой бизнесвумен окажется! Просекла, что бабы, которые за рулем, себя к особой касте причисляют, – и сыграла на этом. Выгонит меня Габаритов – к ней пойду. Или, может, к Валерке. Оба зовут. А лучше закачусь в какую-нибудь деревню и буду детские книжки про животных писать. У меня в голове знаешь сколько историй интересных? Ну все. Ты, если хочешь, сиди, а я дописывать буду. Только ключи на верстке возьми.
Уля забрала ключи и, вернувшись в обитель Гены, тихонько села в уголке. В душе у нее боролись страх прогневить босса, который может узнать о ее контакте с персонами нон грата, и желание увидеться с ушедшими пару лет назад из «Бытия» Матвеевой и Молотовым, послушать их рассказы о существовании вне «желтой» газеты, о том, как они обустраивались в своей нынешней жизни.
Уля бросила взгляд на Барашкова. Тот продолжал стучать по клавишам и улыбался при этом так, что его рыжие усы топорщились на манер двух выдранных из веника пучков.
«Надо же, веселится, – недоуменно констатировала Уля. – Интересно, над чем? Чего там вообще можно было насочинять при таком-то исходном материале? Да еще веселого? А как эта тема-то всплыла? Подобные «слюни и сопли» в «Бытии» вроде не практикуются…»
И тут Асеева вспомнила, что все началось с визита в редакцию мужа Аксу, владельца крупной сети бензозаправок Абрама Янчикова. В кабинете Габаритова «бензиновый король» провел часа два, а когда вышел, Алиджан Абдуллаевич, похлопав его по плечу, изрек: «Узбек с евреем всегда договорятся, если они, конечно, умные и деловые люди. Давай, брат, заходи еще! Запросто заходи – как к себе домой. Посидим-потолкуем, а то, глядишь, в ресторан закатимся или к девочкам – у меня знаешь какие красотки в органайзере значатся – у-у-у, персики! Аксу-то в Штатах, наверное, надолго зависла. Это ты молоток, что туда ее рожать отправил – теперь у дочки твоей американское гражданство. А под это дело и ты с женой его получишь. Ну что, будешь чудеса героического воздержания демонстрировать или все-таки махнем по бабам? Не боись: на сей раз все расходы – за мой счет. Знаю: вы, евреи, – люди прижимистые…»
Уля стояла в приемной (ей надо было срочно поговорить с боссом) и монолог Габаритова слышала от начала до конца. Янчиков от предложения Алиджана Абдуллаевича отказался: «Да ты знаешь, некогда мне по бабам. У меня бизнес все время и все силы отнимает». – «Ха! – фыркнул Габаритов. – Бизнес у него! А у меня, по-твоему, что? Не бизнес? Я тут, по-твоему, груши околачиваю, что ли? Или кукурузу охраняю? Время, жизнь свою, дорогой мой, надо планировать так, чтоб на все тебя хватало: и на бизнес, и на радости телесные. Так что ты подумай, подумай над моим предложением». Габаритов заговорщически подмигнул и оскалился. «Хорошо, я подумаю», – пообещал Янчиков и заспешил к выходу. Прошел он в полуметре от Ули, и она видела, какая брезгливая гримаса исказила его физиономию.
А на следующий день, на планерке, босс выдал новую установку:
– Субботний номер будем позиционировать как газету для семейного чтения. Никаких окровавленных трупов, страшилок, голых баб. Полосу «Уважаемая Дарья!» с письмами сексуально озабоченных тоже снимаем. Будем печатать только добрые, светлые и целомудренные материалы. Чтоб родители хотя бы субботний номер в метро, прочитав, не бросали и дома от детей не прятали. Перенесем сюда со среды телепрограмму, напихаем побольше всяких кроссвордов, шарад. Чтоб люди в кругу семьи за вечерним чаем разгадывали. А поскольку из-за программы номер будет целую неделю в доме лежать, его и перечитывать, как любимую книгу, будут…
– Чтоб читали и перечитывали, можно еще отрывки из неопубликованных детективов и любовных романов печатать, – порекомендовал Кососаженный. – Но только самых популярных авторов. С издательствами я попробую договориться. Романы будем брать не порнографические, а лирические – с душевными метаниями, трогательными письмами. Ну чтоб как у Пушкина в «Евгении Онегине». Она ему письмо написала, он ей ответил…
– Бред! – скривилась Дуговская. – Давайте еще куски «Войны и мира» в газету совать.
– Дуговская права, – согласился с редакторшей Габаритов. – Добрые материалы нужно делать самим. Вот вчера у меня был муж Аксу Абрам Янчиков. Я поговорил с ним полчаса и понял, что это за человек. Личность! Как этот Янчиков умело раскручивает бизнес, как любит свою жену! А она его так просто обожает. Вот про эту любовь и надо написать. И еще… Роман, это в первую очередь тебя касается, поскольку все материалы через твои руки идут. Отслеживай, чтоб никакого негатива про Янчикова у нас не шло. Ни про него самого, ни про его семью, ни про его бизнес. Завотделами, вы слышали? Чтоб в материалах на Янчикова даже тень не бросали. Он теперь нам друг. А если что хорошее накопаете – сначала ко мне. Я сам решать буду – ставить или не ставить. Понятно?
– Понятно, – дружно закивали «бытийцы».
А чего непонятного-то? В редакции все давно догадывались, каким образом к Габаритову попадают в друзья те, на кого потом нельзя бросать тень. И даже таксу такой дружбы меж собой шепотком обсуждали. За то чтоб ничего не просачивалось – от 15 до 30 тысяч долларов, в зависимости от значимости «кандидата в братья». За публикацию «доброй, имиджевой статьи» – по пять «штук» за полосу. По всему выходит, что новоиспеченному названому брату Янчикову пришлось раскошелиться на 25 тысяч баксов, не меньше. Теперь, если какой из отделов положительно работающую на репутацию Янчикова новостишку откопает, Габаритов сначала ему позвонит, намекнет, мол, хорошо бы отстегнуть за дополнительную рекламу…
Время от времени Алиджану Абдуллаевичу ударяло в голову, что и подчиненные могут таким же образом подкармливаться с рук героев своих материалов, хозяев увеселительных заведений, владельцев магазинов, и он усаживал за читку номеров весь юридический отдел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61