Вчерашний день был полон вопросов, и, согласно циклическому закону мироздания, мне предстоял день ответов. Для начала я решил позвонить Сэцуко Ниси-мура и рассказать ей про дедушкину визитку с черной птицей. Даже если ей ничего не известно, мне-то какой убыток? Итак, я откопал клейкую бумажку «Привет, киса» с телефоном и набрал номер. Четыре гудка спустя усталый голос откликнулся:
– Моей-моей…
– Госпожа Нисимура?
– Ее жалкие останки, – призналась она. – Кто это?
– Билли Чака.
– А! – короткая пауза. В трубке слегка гудело, потрескивало. Мы словно переговаривались через длинный тоннель. – Странно – а я только что про вас думала.
– Неужто?
– Думала, вряд ли вы мне позвоните.
– Вот и ошиблись.
– Да, но ведь это странно, правда? Сначала вы у меня в мыслях – и тут же звонит телефон. А может, не странно. Может, это знамение.
– Давайте перезвоню попозже, когда выберусь из ваших мыслей.
– Смейтесь-смейтесь. Я думаю, это что-то значит…
Я не отважился спросить, что же это такое значит, и девица все равно не сумела бы мне объяснить, так что я предпочел задать другой вопрос:
– Вы сейчас на работе?
– Нет, – сказала она. – Взяла несколько дней отпуска. Нужно время, чтобы привыкнуть, понимаете? Поэтому я снова пошла в парк.
– В тот самый, с утиным прудом?
– Угу.
– Утки еще не прилетели?
– Я не ради уток пришла, – тихо ответила она.
– Да я так просто.
Сэцуко глубоко вздохнула. Я представил себе, как она сидит в заброшенном парке, вспоминает дедушку, а мир вокруг по-прежнему несется с оглушительной скоростью. Вот что забавно: как я ни напрягал воображение, я не мог себе представить человека, который сидел бы на скамейке в парке, думая о Ёси. Все были чересчур заняты: готовили глубоко засекреченные поминальные концерты, заказывали биографии, гадали, зачем он переехал из одной гостиницы в другую, тревожились, как бы полиция не начала задавать неприятные вопросы. Хотелось бы верить, что после моей смерти кто-нибудь придет посидеть на скамейке, будет обо мне вспоминать. Но судя по хаосу, в котором я живу, моя смерть никого не вдохновит на тихую и мирную медитацию.
– Почему вы мне позвонили? – спросила Сэцуко.
– Подумал, не поужинать ли нам. Вы как, не заняты сегодня вечером?
На другом конце тоннеля воцарилось молчание. Я пытался разобрать легкий плеск воды в пруду, но, конечно, ничего не расслышал. Когда девушка заговорила вновь, в голосе ее слышалось сомнение:
– Не знаю. Как-то меня это смущает.
– Это не то, что вы подумали. Я кое-что вспомнил про вашего дедушку. Вам это следует знать. О том, как он умер. В прошлый раз я вам не рассказал.
Госпожа Нисимура сразу оживилась:
– Я так и знала! Я чувствовала: вы от меня что-то скрываете. Не спрашивайте, как я узнала. Узнала – и все. Я всегда такое чувствую. Настроена на чужую волну, понимаете? Почти ясновидящая.
– Ну да. – Лично мне казалось, что она вообще ни на какие волны не настроена. – Так мы сегодня встретимся?
– Хорошо. Где?
– Решайте сами.
Поразмыслив, она предложила итальянский ресторан в Роппонги. Обещала позвонить и заказать столик на двоих.
– Встретимся в семь, – и на этом она повесила трубку.
Убедившись, что телефонные переговоры в это утро идут как никогда удачно, я решил следом звякнуть в «Мощный аккорд Японии». Выслушал автомат, предложивший мне на выбор пятьдесят шесть добавочных номеров, нажал цифры пять и шесть, а затем звездочку. Автомат вежливо поблагодарил и напомнил, что во вторник в киосках появится новый выпуск «Мощного аккорда».
Пока я ждал, мог насладиться «Пикником в бездне». Старая мелодия «Святой стрелы», пронзительная жалоба, в самый раз для похорон. Каждые двадцать секунд диджей перебивал песню и сообщал всем заинтересованным лицам, что эта песня входит в саундтрек «Ниндзяборг II», который можно приобрести в таких-то и таких-то магазинах. Наконец трубку взял живой человек, который старался притвориться записью.
– Со всем почтением я хотел бы расспросить вас о фотографии на обложке последнего номера вашего журнала, – заговорил я на вежливом японском.
– О фотографии «Клуба Кой-Кой»? Эта обложка вызвала массу откликов. По правде сказать…
– Нет, – перебил я, исчерпав запасы любезности. Что-то у меня их маловато с утра оказалось. Наверное, «Семь Ликов Блаженства» тому виной. – Меня интересует обложка с фотографией Ёси.
– Да? Тот номер еще не вышел. Он появится в продаже…
– У меня сигнальный экземпляр.
В трубке раздалось потрескивание. Или мой собеседник так усиленно думал?
– Очень странно. – Послышались еще какие-то тревожные звуки, и наконец он попросил меня описать обложку.
Я так и сделал, со всеми подробностями.
– Пожалуйста, подождите, сэр! – Судя по тому, как взбодрился мой собеседник, он сообразил, как отфутболить меня дальше. Я мысленно препоясался для долгого путешествия по тарай маваси, она же чертова карусель, она же королевский обходной путь. Каждая нация выработала свой маневр, но японцы настолько поднаторели в этом деле, что могли бы зачислить это искусство по разряду драгоценного достояния нации.
Снова щелчок и снова «Пикник в бездне». Ёси продирался через соло с буйным восторгом распоясавшегося подростка, впервые запустившего кирпичом в соседское окно. Дорвался до высокой ноты, медленно, мучительно поднялся еще выше и – водопадом вниз, хлынуло из глотки, аж зубы застучали. Тем временем нарастал фон, побулькивал, закипал и – кульми… – «Святая стрела», «Пикник в бездне», новый горячий саундтрек к «Ниндзяборг II».
– «Мощный аккорд Японии», – радостно прозвенел очередной голос. – Как могу помочь вам зажигать?
Мне пришлось заново повторить все, о чем я уже рассказал первому собеседнику, а новый только похрюкивал, принимая к сведению детали. Дослушав, он сказал:
– Осмелюсь спросить, господин, где вы приобрели это издание?
– Я его не покупал, – соврал я на всякий случай. – Дядя умер и завещал его мне.
– Ясно, – пробормотал парень в трубке. – Довольно странно завещать кому-то журнал, вы не находите?
– А он вообще странный малый. То есть – был странный. Мы его так и звали: Странный Дядюшка. Старый Странный Дядюшка завещал всем родственникам всякие странные штучки.
– Ясно, – повторил тот как попугай.
Воцарилось недолгое молчание. Кажется, парень скрежетал зубами.
– Тот конкретный выпуск журнала, который вы описали, представляет собой прискорбную издательскую ошибку. Он не должен был поступить в продажу. Мы хотели бы приобрести обратно этот экземпляр с целью исправить ситуацию.
– Приобрести обратно?
– Мы готовы предложить за него тридцать пять тысяч йен.
Я-то приготовился выслушать еще трех или четырех человек, пока доберусь до того, кто хотя бы признает существование этого номера, не говоря уж о том, чтобы признать «ошибку».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73