Несмотря на сильные повреждения, они продолжали упрямо приближаться к линии фронта, благо альтиметр, горизонт и индикатор боевой обстановки у Сереги еще оставались целы. Справа исчезали угловатые точки, на берегах узкого Иртыша сливающиеся в сплошное черное пятно – Семипалатинск. От него по холмам вилась блестящая тоненькая проволока железной дороги. Впереди, среди низких холмов неясно виднелось еще одно пятно, еще один город. Это был Рубцовск, горевший во многих местах, потому что через его улицы проходила линия фронта. Свои были совсем рядом, но чужие оказались еще ближе: три синие точки вились на экране вокруг одной красной. Невидимые в облаках казахские самолеты до сих пор не раздолбали их на части по непонятным причинам – то ли у них кончились боеприпасы, то ли они уже посчитали дело сделанным.
– Зачем ты снижаешься!! – завопил Оскар, когда холмы стали слишком большими и замелькали под крыльями с неимоверной скоростью.
– Заткнись!! – крикнул в ответ пилот. – Пускай эти суки думают, будто мы падаем. Да мы и так падаем, мать их туда и обратно!! Это ведь тебе не дельтаплан! Если двигатель сдохнет окончательно, мы не сможем планировать, а рухнем, как утюг!!
– Смотри! – перебила летчика испуганная Анна. Она вжималась в уголок сидения штурмана, на котором им пришлось тесниться вдвоем. Ее дрожащий палец указывал на темную поверхность индикатора боевой обстановки. Из-за пластиковой рамки выползли еще две точки, черные со светлой каемкой.
– Все? Мы погибли? – всхлипнула Анна. Оскар не отвечал. Бортовой компьютер включил систему опознавания, та послала запрос и получила ответ. Точки на планшете налились ярко-красным, рубиновым цветом. Это летели свои. Синие точки медленно расползлись по сторонам.
– Ушли! Ушли! – завопили они все втроем, – Эти гады отстали!
Оскар обнял дрожащую от возбуждения девушку, сильно прижав ее к себе и неловко поцеловав в щеку. Она плакала, роняя слезы ему на лицо.
Холмы внизу пропали, разглаживаясь в равнину, всю запятнанную крошечными озерами. Самолет приблизился к нижнему краю облачного покрова, и дождь теперь щедро омывал стекло кабины.
– Что у нас за бортом? – деловито спросил Серега. – Давай, не спи там, а то улетим дальше положенного!
– Сейчас не страшно – мы ведь над своей территорией! Пилот вскипел:
– Ты что, придурок!! Шлепнешься в Обь, пойдешь на корм рыбе!
– Ладно, не ругайся… Вот, железная дорога приближается, перпендикулярно курсу.
– Ага, значит справа остается Барнаул. Двести километров до дому. Десять минут лету.
Заглушая радостные слова пилота, сзади раздался оглушительный хлопок. Самолет встряхнуло так, будто он на всей скорости врезался в стену. Сверху, на стеклах кабины, запрыгали белые отблески пламени, гул которого был так силен, что заглушил урчание работающего двигателя.
– Ах ты, господи! – пробормотал летчик. Самолет стало трясти, как автомобиль, едущий по ухабистой дороге со скоростью километров сто в час. Серега, совсем упавший духом, истерически закричал:
– Он не слушается штурвала!! Мы падаем!! Мы сейчас разобьемся! Взорвемся! – дальше из динамика послышалось неразборчивое мычание. Анна не понимала слов, но поняла интонации. Ее огромные глаза взглянули на Оскара так, словно смотрели в последний раз. Вполне возможно, что так оно и было. Дисплей радара мигнул и погас, так же, как и все остальные лампочки и индикаторы. Кабина погрузилась во тьму, только пламя горящего двигателя заглядывало сверху, да фосфоресцировали табло и циферблаты на приборной доске.
– Оскар! – прошептала Анна, прижимаясь к нему изо всех сил. Ее лицо спряталось у него на груди, а руки судорожно уцепились за талию. Он машинально гладил ее дрожащую спину и молчал. Они падали, слепые и немые от страха. Снаружи хлестал дождь и дожидалась холодная темнота, которая скрадывала ощущение падения. Несколько секунд они, казалось, парили в невесомости. Потом раздался жуткий вой и сполохи огня скользнули по стеклу уже снизу, однако Оскар смог понять, что это не очередной взрыв – Серега включил тормозные двигатели. Чудовищный удар в днище должен был разломать машину на части. Людей выбросило из кресел вперед, но Оскар успел вытянуть ноги и обхватить ими ноги Анны. Все удары достались ему. Самолет в последний раз подпрыгнул в воздух, сильно накренился на хвост, скользнул по какой-то поверхности и врезался в непонятное препятствие. Раздалось бульканье и оглушительное шипение воздуха, вверху, над самолетом, поползли призрачно-белые клубы пара. Ноги Оскара терзала боль – он либо сломал их, либо очень сильно ушиб. Однако руки его действовали. Он нашел сбоку красную кнопку и нажал ее – фонарь медленно ушел вверх, впустив в кабину дождь и неимоверно холодный ветер.
– Где мы? – прошептала Анна. – Что случилось?
– Вылезай как можно быстрее! – крикнул Оскар, толкая ее руками прямо в непогоду. – Только будь осторожна снаружи!
Когда она с плачем выползла, Энквист с трудом подтянулся на руках и выглянул следом за ней. Дрожащая девушка лежала на правом двигателе, длинной плоской площадке.
Искореженная левая половина самолета сильно парила, оба киля, один целый, другой погнутый, до половины погрузились в черную воду. Вода, покрытая густой рябью от падающих капель дождя, исчезала в темноте. Впереди, у самого носа самолета, виднелась узенькая полоска серого песка, а над ним возвышалась темная громада обрыва. Самолет вздрогнул, и кили ушли в воду полностью. Оскар отчаянным усилием потянул свое тяжелое тело вверх. Плачущая Анна, уцепившись за воротник его пиджака, помогла ему это сделать. Вместе они поползли было вперед, но у передней кабины Оскар остановился и попытался заглянуть внутрь. На едва светящейся приборной доске лежала круглая голова в шлеме. Серега, если и был еще жив, находился без сознания, а Оскар не знал, как снаружи открыть фонарь! Самолет в очередной раз вздрогнул и медленно, с глухим скрежетом, пополз с берега в глубину реки. Энквист вырвал из-за пазухи пистолет и пару раз выстрелил в стекло, надеясь, что не попал по пилоту. Через получившуюся дыру он смог просунуть руку и нажать кнопку. Фонарь дернулся вверх, процарапав острыми краями дыры длинные глубокие царапины на его локте. Пистолет выпал из кармана, стукнулся о борт и исчез в воде, которая уже пузырилась у его ног. Анна в страхе визжала, вцепившись в левую руку. Сильным толчком Оскар отправил ее к берегу, она скользнула по мокрому воздухозаборнику и упала в воду рядом с песчаной полосой. Он сам сунул в рот ворот пиджака и встал на колени, и это немедленно пробило болью тело – от пяток до макушки. У него было несколько мгновений ясного рассудка, чтобы успеть сделать важное дело. Неимоверным усилием отказывающихся повиноваться мышц Оскар вырвал из кабины тяжелое тело пилота, перехватил его плечом и бросил к берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Зачем ты снижаешься!! – завопил Оскар, когда холмы стали слишком большими и замелькали под крыльями с неимоверной скоростью.
– Заткнись!! – крикнул в ответ пилот. – Пускай эти суки думают, будто мы падаем. Да мы и так падаем, мать их туда и обратно!! Это ведь тебе не дельтаплан! Если двигатель сдохнет окончательно, мы не сможем планировать, а рухнем, как утюг!!
– Смотри! – перебила летчика испуганная Анна. Она вжималась в уголок сидения штурмана, на котором им пришлось тесниться вдвоем. Ее дрожащий палец указывал на темную поверхность индикатора боевой обстановки. Из-за пластиковой рамки выползли еще две точки, черные со светлой каемкой.
– Все? Мы погибли? – всхлипнула Анна. Оскар не отвечал. Бортовой компьютер включил систему опознавания, та послала запрос и получила ответ. Точки на планшете налились ярко-красным, рубиновым цветом. Это летели свои. Синие точки медленно расползлись по сторонам.
– Ушли! Ушли! – завопили они все втроем, – Эти гады отстали!
Оскар обнял дрожащую от возбуждения девушку, сильно прижав ее к себе и неловко поцеловав в щеку. Она плакала, роняя слезы ему на лицо.
Холмы внизу пропали, разглаживаясь в равнину, всю запятнанную крошечными озерами. Самолет приблизился к нижнему краю облачного покрова, и дождь теперь щедро омывал стекло кабины.
– Что у нас за бортом? – деловито спросил Серега. – Давай, не спи там, а то улетим дальше положенного!
– Сейчас не страшно – мы ведь над своей территорией! Пилот вскипел:
– Ты что, придурок!! Шлепнешься в Обь, пойдешь на корм рыбе!
– Ладно, не ругайся… Вот, железная дорога приближается, перпендикулярно курсу.
– Ага, значит справа остается Барнаул. Двести километров до дому. Десять минут лету.
Заглушая радостные слова пилота, сзади раздался оглушительный хлопок. Самолет встряхнуло так, будто он на всей скорости врезался в стену. Сверху, на стеклах кабины, запрыгали белые отблески пламени, гул которого был так силен, что заглушил урчание работающего двигателя.
– Ах ты, господи! – пробормотал летчик. Самолет стало трясти, как автомобиль, едущий по ухабистой дороге со скоростью километров сто в час. Серега, совсем упавший духом, истерически закричал:
– Он не слушается штурвала!! Мы падаем!! Мы сейчас разобьемся! Взорвемся! – дальше из динамика послышалось неразборчивое мычание. Анна не понимала слов, но поняла интонации. Ее огромные глаза взглянули на Оскара так, словно смотрели в последний раз. Вполне возможно, что так оно и было. Дисплей радара мигнул и погас, так же, как и все остальные лампочки и индикаторы. Кабина погрузилась во тьму, только пламя горящего двигателя заглядывало сверху, да фосфоресцировали табло и циферблаты на приборной доске.
– Оскар! – прошептала Анна, прижимаясь к нему изо всех сил. Ее лицо спряталось у него на груди, а руки судорожно уцепились за талию. Он машинально гладил ее дрожащую спину и молчал. Они падали, слепые и немые от страха. Снаружи хлестал дождь и дожидалась холодная темнота, которая скрадывала ощущение падения. Несколько секунд они, казалось, парили в невесомости. Потом раздался жуткий вой и сполохи огня скользнули по стеклу уже снизу, однако Оскар смог понять, что это не очередной взрыв – Серега включил тормозные двигатели. Чудовищный удар в днище должен был разломать машину на части. Людей выбросило из кресел вперед, но Оскар успел вытянуть ноги и обхватить ими ноги Анны. Все удары достались ему. Самолет в последний раз подпрыгнул в воздух, сильно накренился на хвост, скользнул по какой-то поверхности и врезался в непонятное препятствие. Раздалось бульканье и оглушительное шипение воздуха, вверху, над самолетом, поползли призрачно-белые клубы пара. Ноги Оскара терзала боль – он либо сломал их, либо очень сильно ушиб. Однако руки его действовали. Он нашел сбоку красную кнопку и нажал ее – фонарь медленно ушел вверх, впустив в кабину дождь и неимоверно холодный ветер.
– Где мы? – прошептала Анна. – Что случилось?
– Вылезай как можно быстрее! – крикнул Оскар, толкая ее руками прямо в непогоду. – Только будь осторожна снаружи!
Когда она с плачем выползла, Энквист с трудом подтянулся на руках и выглянул следом за ней. Дрожащая девушка лежала на правом двигателе, длинной плоской площадке.
Искореженная левая половина самолета сильно парила, оба киля, один целый, другой погнутый, до половины погрузились в черную воду. Вода, покрытая густой рябью от падающих капель дождя, исчезала в темноте. Впереди, у самого носа самолета, виднелась узенькая полоска серого песка, а над ним возвышалась темная громада обрыва. Самолет вздрогнул, и кили ушли в воду полностью. Оскар отчаянным усилием потянул свое тяжелое тело вверх. Плачущая Анна, уцепившись за воротник его пиджака, помогла ему это сделать. Вместе они поползли было вперед, но у передней кабины Оскар остановился и попытался заглянуть внутрь. На едва светящейся приборной доске лежала круглая голова в шлеме. Серега, если и был еще жив, находился без сознания, а Оскар не знал, как снаружи открыть фонарь! Самолет в очередной раз вздрогнул и медленно, с глухим скрежетом, пополз с берега в глубину реки. Энквист вырвал из-за пазухи пистолет и пару раз выстрелил в стекло, надеясь, что не попал по пилоту. Через получившуюся дыру он смог просунуть руку и нажать кнопку. Фонарь дернулся вверх, процарапав острыми краями дыры длинные глубокие царапины на его локте. Пистолет выпал из кармана, стукнулся о борт и исчез в воде, которая уже пузырилась у его ног. Анна в страхе визжала, вцепившись в левую руку. Сильным толчком Оскар отправил ее к берегу, она скользнула по мокрому воздухозаборнику и упала в воду рядом с песчаной полосой. Он сам сунул в рот ворот пиджака и встал на колени, и это немедленно пробило болью тело – от пяток до макушки. У него было несколько мгновений ясного рассудка, чтобы успеть сделать важное дело. Неимоверным усилием отказывающихся повиноваться мышц Оскар вырвал из кабины тяжелое тело пилота, перехватил его плечом и бросил к берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99