Айзекс всех против себя восстанавливает. Для моей сцены в соборе хотел дать всего двадцать пять статистов. Но вы ведь приехали, чтобы написать о нас, так я понимаю?… Сейчас позову Айзекса, пусть он вас проинформирует… Эй, Айзекс!
– А?
– К вам тут из «Дейли эксцесс».
– Где?
– Тут.
– Иду. – Он надел пиджак, застегнул его на талии и зашагал через лужайку, приветственно протягивая руку. Адам пожал эту руку и словно почувствовал под пальцами целую пригоршню колец. – Рад познакомиться, мистер. Спрашивайте про фильм все, что вас интересует, я для того тут и нахожусь, чтобы отвечать. Фамилию мою запомнили? Вот карточка. В углу – название фирмы. Не то, которое зачеркнуто. То, которое надписано сверху. «Британская компания Вундерфильм». Так вот, эта картина, – продолжал он, видимо повторяя уже не раз произнесенную речь, – из которой вы только что видели один небольшой эпизод, знаменует собой новый этап в развитии британской кинематографии. Это самый значительный звуковой суперрелигиозный фильм, созданный целиком на британской земле силами британских актеров и режиссуры и на британские деньги. С начала до конца, невзирая на трудности и расходы, мы пользовались советами ученых консультантов – историков и богословов. Сделано решительно все, чтобы добиться максимальной достоверности каждой детали. Жизнь выдающегося социального и религиозного реформатора Джона Весли впервые будет показана британскому зрителю во всем ее человечном и трагическом величии… Да впрочем, у меня это все написано. Я распоряжусь, чтобы вам дали экземпляр текста. Пойдемте смотреть дуэль… Вон Весли и Уайтфилд, сейчас они начнут. Разумеется, это не они сами. Это два инструктора по фехтованию, которых мы пригласили из спортивной школы в Эйлсбери. Вот это я и имею в виду, когда говорю, что мы не жалеем затрат, лишь бы детали были достоверны. За полдня платим им по десять шиллингов.
– Но разве Весли и Уайтфилд дрались на дуэли?
– Документально это, правда, не установлено, но известно, что они поссорились, а ссоры в те времена только одним способом и разрешались. Они, понимаете, оба влюблены в Селину, графиню Хантингдонскую. Она хочет предотвратить дуэль, но поздно. Уайтфилд успел уехать в карете, а Весли, раненый, распростерт на земле. Это будет потрясающая сцена. Она увозит его к себе и выхаживает. Говорю вам, это сделает эпоху в истории кино. Вы знаете, сколько на Британских островах проживает веслеанцев? Нет? Я тоже забыл, но мне говорили, и это просто удивительно. И все они как один пойдут смотреть этот фильм, а потом будут обсуждать его в своих молельнях. Мы записали куски из проповедей Весли и поем гимны только его сочинения. Я рад, что ваша газета проявила интерес. Можете передать там от меня, что мы готовим нечто грандиозное. Но есть одна вещь, – сказал мистер Айзекс, внезапно переходя на доверительный тон, – о которой я не стал бы рассказывать направо и налево. Вы-то, думается, меня поймете, потому что вы видели нашу работу и в состоянии оценить ее масштаб и представить себе, каких она требует расходов. Да что там, я одной мисс Латуш плачу десять с лишним фунтов в неделю. И не скрою от вас, мы немножко поиздержались. Успех нас ждет колоссальный, когда фильм будет закончен, если он будет закончен. Так вот, предположим, что найдется кто-то – вы, например, или кто-нибудь из ваших знакомых, – кто захотел бы хорошо поместить небольшой капитал – скажем, тысячу фунтов. Я не против того, чтобы продать ему половинную долю. Риска, заметьте, никакого, дело абсолютно верное. Предложи я такое на открытом рынке, у меня бы отбоя не было от желающих. Но я на это не иду и вот почему. Компания наша британская, и я не хочу, чтобы к ней примазались всякие иностранные спекулянты. А стоит выпустить акции на открытый рынок, их может купить кто угодно. И зачем капиталу лежать без движения и приносить четыре с половиной или пять процентов, когда его за полгода можно удвоить?
– Ко мне обращаться за деньгами бесполезно, – сказал Адам. – Как бы мне повидать полковника Блаунта?
– Если я что ненавижу, – сказал мистер Айзекс, – так это когда на моих глазах человек упускает блестящую возможность. А теперь послушайте, что я вам предложу. Я вижу, что этот фильм вас интересует. Так вот, давайте я вам его продам чохом – всю отснятую пленку, контракты с актерами, авторское право на сценарий – и все за пятьсот фунтов. Тогда вам останется только закончить его, и вы станете богатым человеком, а я буду рвать на себе волосы – зачем не продержался дольше. Ну как?
– Вы очень любезны, но, право же, мне это сейчас не по средствам.
– Как хотите, – сказал мистер Айзекс беспечно. – Многим это очень даже по средствам, и они ухватились бы за такое предложение, я просто подумал, что скажу вам первому, потому что вижу – человек порядочный… Стойте, я вот что сделаю. Уступлю вам все за четыреста. Согласитесь, цена сходная. Только для вас.
– Мне очень жаль, мистер Айзекс, но я не для того сюда приехал, чтобы купить ваш фильм. Мне нужно повидать полковника Блаунта.
– Никогда бы не поверил, что такой человек, как вы, и вдруг откажется от своего счастья. Ладно, даю вам еще один шанс, но уж после этого, имейте в виду, ставлю точку. Уступаю все за триста пятьдесят. Не хотите – не надо. Это мое последнее слово. Разумеется, вы не обязаны покупать, – добавил мистер Айзекс надменно, – но уверяю вас, что, если не купите, будете жалеть всю жизнь.
– Вы уж меня извините, – сказал Адам. – Предложение ваше в высшей степени великодушно, но дело в том, что я вообще не хочу покупать фильмы.
– В таком случае, – сказал мистер Айзекс, – я возвращаюсь к своей работе.
«Британская компания Вундерфильм» трудилась до самого дата. Адам смотрел и терпеливо ждал. Он видел, как инструкторы по фехтованию в длинных черных сюртуках и белых платках вокруг шей храбро делали выпады и парировали удары, пока один из них не упал; тогда съемку прекратили, и его место занял ведущий актер (который из-за скудости гардероба вынужден был на время дуэли дать дублеру свой костюм). Уайтфилд занял место (и надел парик) победителя и бросился к карете. Из боскета появилась Эффи Латуш, упорно не выпускавшая из рук плетку. Сняли крупным планом сначала Эффи, потом Весли, потом Эффи и Весли вместе. Потом появились полковник Блаунт и другой статист, одетые крестьянами, и унесли раненого проповедника в дом. Все это заняло немало времени, потому что действие то и дело прерывалось из-за разных мелких неполадок, а один раз, когда вся сцена прошла безупречно, оказалось, что оператор забыл перезарядить пленку («Просто не понимаю, мистер Айзекс, как я мог допустить такую оплошность»). Наконец лошадей выпрягли из кареты, на них сели гренадеры и карьером ускакали прочь по подъездной аллее, что и было запечатлено операторами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– А?
– К вам тут из «Дейли эксцесс».
– Где?
– Тут.
– Иду. – Он надел пиджак, застегнул его на талии и зашагал через лужайку, приветственно протягивая руку. Адам пожал эту руку и словно почувствовал под пальцами целую пригоршню колец. – Рад познакомиться, мистер. Спрашивайте про фильм все, что вас интересует, я для того тут и нахожусь, чтобы отвечать. Фамилию мою запомнили? Вот карточка. В углу – название фирмы. Не то, которое зачеркнуто. То, которое надписано сверху. «Британская компания Вундерфильм». Так вот, эта картина, – продолжал он, видимо повторяя уже не раз произнесенную речь, – из которой вы только что видели один небольшой эпизод, знаменует собой новый этап в развитии британской кинематографии. Это самый значительный звуковой суперрелигиозный фильм, созданный целиком на британской земле силами британских актеров и режиссуры и на британские деньги. С начала до конца, невзирая на трудности и расходы, мы пользовались советами ученых консультантов – историков и богословов. Сделано решительно все, чтобы добиться максимальной достоверности каждой детали. Жизнь выдающегося социального и религиозного реформатора Джона Весли впервые будет показана британскому зрителю во всем ее человечном и трагическом величии… Да впрочем, у меня это все написано. Я распоряжусь, чтобы вам дали экземпляр текста. Пойдемте смотреть дуэль… Вон Весли и Уайтфилд, сейчас они начнут. Разумеется, это не они сами. Это два инструктора по фехтованию, которых мы пригласили из спортивной школы в Эйлсбери. Вот это я и имею в виду, когда говорю, что мы не жалеем затрат, лишь бы детали были достоверны. За полдня платим им по десять шиллингов.
– Но разве Весли и Уайтфилд дрались на дуэли?
– Документально это, правда, не установлено, но известно, что они поссорились, а ссоры в те времена только одним способом и разрешались. Они, понимаете, оба влюблены в Селину, графиню Хантингдонскую. Она хочет предотвратить дуэль, но поздно. Уайтфилд успел уехать в карете, а Весли, раненый, распростерт на земле. Это будет потрясающая сцена. Она увозит его к себе и выхаживает. Говорю вам, это сделает эпоху в истории кино. Вы знаете, сколько на Британских островах проживает веслеанцев? Нет? Я тоже забыл, но мне говорили, и это просто удивительно. И все они как один пойдут смотреть этот фильм, а потом будут обсуждать его в своих молельнях. Мы записали куски из проповедей Весли и поем гимны только его сочинения. Я рад, что ваша газета проявила интерес. Можете передать там от меня, что мы готовим нечто грандиозное. Но есть одна вещь, – сказал мистер Айзекс, внезапно переходя на доверительный тон, – о которой я не стал бы рассказывать направо и налево. Вы-то, думается, меня поймете, потому что вы видели нашу работу и в состоянии оценить ее масштаб и представить себе, каких она требует расходов. Да что там, я одной мисс Латуш плачу десять с лишним фунтов в неделю. И не скрою от вас, мы немножко поиздержались. Успех нас ждет колоссальный, когда фильм будет закончен, если он будет закончен. Так вот, предположим, что найдется кто-то – вы, например, или кто-нибудь из ваших знакомых, – кто захотел бы хорошо поместить небольшой капитал – скажем, тысячу фунтов. Я не против того, чтобы продать ему половинную долю. Риска, заметьте, никакого, дело абсолютно верное. Предложи я такое на открытом рынке, у меня бы отбоя не было от желающих. Но я на это не иду и вот почему. Компания наша британская, и я не хочу, чтобы к ней примазались всякие иностранные спекулянты. А стоит выпустить акции на открытый рынок, их может купить кто угодно. И зачем капиталу лежать без движения и приносить четыре с половиной или пять процентов, когда его за полгода можно удвоить?
– Ко мне обращаться за деньгами бесполезно, – сказал Адам. – Как бы мне повидать полковника Блаунта?
– Если я что ненавижу, – сказал мистер Айзекс, – так это когда на моих глазах человек упускает блестящую возможность. А теперь послушайте, что я вам предложу. Я вижу, что этот фильм вас интересует. Так вот, давайте я вам его продам чохом – всю отснятую пленку, контракты с актерами, авторское право на сценарий – и все за пятьсот фунтов. Тогда вам останется только закончить его, и вы станете богатым человеком, а я буду рвать на себе волосы – зачем не продержался дольше. Ну как?
– Вы очень любезны, но, право же, мне это сейчас не по средствам.
– Как хотите, – сказал мистер Айзекс беспечно. – Многим это очень даже по средствам, и они ухватились бы за такое предложение, я просто подумал, что скажу вам первому, потому что вижу – человек порядочный… Стойте, я вот что сделаю. Уступлю вам все за четыреста. Согласитесь, цена сходная. Только для вас.
– Мне очень жаль, мистер Айзекс, но я не для того сюда приехал, чтобы купить ваш фильм. Мне нужно повидать полковника Блаунта.
– Никогда бы не поверил, что такой человек, как вы, и вдруг откажется от своего счастья. Ладно, даю вам еще один шанс, но уж после этого, имейте в виду, ставлю точку. Уступаю все за триста пятьдесят. Не хотите – не надо. Это мое последнее слово. Разумеется, вы не обязаны покупать, – добавил мистер Айзекс надменно, – но уверяю вас, что, если не купите, будете жалеть всю жизнь.
– Вы уж меня извините, – сказал Адам. – Предложение ваше в высшей степени великодушно, но дело в том, что я вообще не хочу покупать фильмы.
– В таком случае, – сказал мистер Айзекс, – я возвращаюсь к своей работе.
«Британская компания Вундерфильм» трудилась до самого дата. Адам смотрел и терпеливо ждал. Он видел, как инструкторы по фехтованию в длинных черных сюртуках и белых платках вокруг шей храбро делали выпады и парировали удары, пока один из них не упал; тогда съемку прекратили, и его место занял ведущий актер (который из-за скудости гардероба вынужден был на время дуэли дать дублеру свой костюм). Уайтфилд занял место (и надел парик) победителя и бросился к карете. Из боскета появилась Эффи Латуш, упорно не выпускавшая из рук плетку. Сняли крупным планом сначала Эффи, потом Весли, потом Эффи и Весли вместе. Потом появились полковник Блаунт и другой статист, одетые крестьянами, и унесли раненого проповедника в дом. Все это заняло немало времени, потому что действие то и дело прерывалось из-за разных мелких неполадок, а один раз, когда вся сцена прошла безупречно, оказалось, что оператор забыл перезарядить пленку («Просто не понимаю, мистер Айзекс, как я мог допустить такую оплошность»). Наконец лошадей выпрягли из кареты, на них сели гренадеры и карьером ускакали прочь по подъездной аллее, что и было запечатлено операторами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49