ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ АЛЕКСАНДРА I
Верную оценку личности Александра I, сделанную С. Платоновым, мне
думается необходимо дополнить тем, что по своему воспитанию и по своему
мировоззрению и по своим симпатиям, это был не русский Царь, а республиканец
только волею судеб оказавшийся на русском троне.
Видный идеолог русской интеллигенции Н. Бердяев в книге "Русская идея",
считает, что Александр I, так же как и Радищев, принадлежали к начавшему
формироваться в Александровскую эпоху ордену русской интеллигенции: если Пушкин
для Бердяева духовно чужой, то Александр для него — свой брат интеллигент.
Александр I — русский европеец, оказавшийся на русском троне.
После "Императрицы-философа" на русском престоле в лице Александра I
появилась странная фигура Государя-полуреспубликанца.
В первые шесть лет правления, Александр I, — как своеобразно выражается
С. Платонов, — ...успел показать, что он способен к быстрым переменам. Его
внутренняя политика не удовлетворила ни людей "бабушкиного века, ни членов
интимного комитета; и те и другие увидели, что не владеют волею и настроением
Александра и не могут положиться на его постоянство". (5)
Причиной этого непостоянства политики было вовсе не непостоянство его
характера, как это обычно утверждают, а двойственность его мировоззрения,
смешение в его мировоззрении двух враждебных политических доктрин —
монархической и республиканской.
Александр I несомненно желал принести пользу русскому народу. Но все его
самые лучшие намерения почти всегда роковым образом оборачивались и против него
и против исторических национальных интересов русского народа. Причиной всех его
неудач было его мировоззрение — странная противоестественная смесь монархических
идей с республиканскими, православия с европейским мистицизмом, либерализма с
консерватизмом.
Европейские идеи, которыми он руководствовался, не были тем средством,
которые были способны вернуть Россию на ее национальный исторический путь.
Болезнь русского государства Александр I старался лечить теми же самыми
европейскими идеями, с помощью которых Петр I нарушил органическое развитие
русской государственности и русского общества.
Если Александр I был для России "очаровательным сфинксом" — то Россия для
него тоже вероятно была сфинксом, которого он считал едва ли очаровательным. В
общем это был несомненный мезальянс, как для Царя-республиканца, так и для
монархически настроенного русского народа.
Действия правителей и государственных деятелей на основе ложных идей
создают почву для изменения психологии руководящего слоя. Усвоив чуждые
национальному духу, или, что еще хуже, ложные вообще в своей основе,
политические и социальные идеи, государственные деятели сходят с единственно
правильной для данного народа исторической дороги, проверенной веками.
Измена народным идеалам, нарушая гармонию между народным духом и
конкретными историческими условиями, взрастившими этот дух, со временем обычно
всегда приводит к катастрофе. Так именно случилось и с русским народом после
совершенной Петром I революции.
Текла река времен и каждый день уносил русское государство прочь от
свойственных русскому народу идей. День за днем, неделя за неделей, год за
годом. И с каждым годом ширился мутный поток чуждых религиозных, политических
идей, пока не накопился достаточный запас взрывчатых сил, которые уничтожили
русское государство.
"...Монархический принцип развивался у нас до тех пор, — указывает Л.
Тихомиров в "Монархической Государственности", — пока народный
нравственно-религиозный идеал, не достигая сознательности, был фактически жив и
крепок в душе народа. Когда же европейское просвещение поставило у нас всю нашу
жизнь на суд и оценку сознания, то ни православие, ни народность не могли дать
ясного ответа на то, что мы такое, и выше мы или ниже других, должны ли, стало
быть, развивать свою правду, или брать ее у людей в виду того, что настоящая
правда находится не у нас, а у них?
Пока перед Россией стоял и пока стоит этот вопрос, монархическое начало
не могло развиваться, ибо оно есть вывод из вопросов о правде и идеале",
"Развитие монархического принципа, его самосознание, — замечает Л.
Тихомиров в главе "Инстинкт и сознание", — после Петра у нас понизилось и он
держался у нас по-прежнему голосом инстинкта, но разумом не объяснялся".
"Чувство инстинкта, — пишет он в другом месте, — проявлялось в России
постоянно достаточно, но сознательности теории царской власти н взаимоотношения
царя с народом — очень мало. Все, что касалось теории государства и права в
Петербургский период ограничивалось простым списыванием европейских идей.
Усвоивши западные политические идеи часть русского общества начало борьбу против
национальной власти".
Самое же печальное — то, что в роли разрушителей традиционного
монархического миросозерцания выступают и сами носители высшей власти. Таков был
Петр I, такова была Екатерина II, таков же был и Александр I. 27 сентября 1797
года Александр писал Лагарпу: "Но когда же придет и мой черед, тогда нужно будет
стараться, само собою разумеется, постепенно образовать народное
представительство, которое, должным образом руководимое, составило бы свободную
конституцию, после чего моя власть совершенно прекратилась бы, и я, если бы
Провидение благословило нашу работу, удалился бы в какой-нибудь уголок и жил бы
там счастливый и довольный..."
То есть, политическим идеалом Александра когда он был Великим Князем —
было уничтожение монархии в России и создание республики. В этом направлении он
и начал работать, когда вступил на престол.
Можно ли ожидать политической пользы для республики от президента,
чувствующего склонность к монархической идеологии? Можно ли надеяться, что
принесет хорошие политические плоды деятельность монарха, чувствующего
пристрастие к республиканскому устройству? Но именно таким монархом и был
Александр I, воспитанный швейцарцем Лагарпом в республиканско-демократическом
духе. Александр I, колебался в своих политических симпатиях между либерализмом,
республиканским строем и стремлением укрепить независимость царской власти,
освободив ее от опеки дворянства и масонства.
Из всех русских царей русская интеллигенция с симпатией относилась только
к трем: к Петру I — разгромившему самобытные духовные и политические традиции
русского народа и насильственно насаждавшему чуждые его духу европейские
традиции, к Екатерине II — посеявшей на русской почве ядовитые семена
французского атеизма и рационализма, и к Александру I — царю не раз
высказывавшему явные симпатии республиканскому строю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Верную оценку личности Александра I, сделанную С. Платоновым, мне
думается необходимо дополнить тем, что по своему воспитанию и по своему
мировоззрению и по своим симпатиям, это был не русский Царь, а республиканец
только волею судеб оказавшийся на русском троне.
Видный идеолог русской интеллигенции Н. Бердяев в книге "Русская идея",
считает, что Александр I, так же как и Радищев, принадлежали к начавшему
формироваться в Александровскую эпоху ордену русской интеллигенции: если Пушкин
для Бердяева духовно чужой, то Александр для него — свой брат интеллигент.
Александр I — русский европеец, оказавшийся на русском троне.
После "Императрицы-философа" на русском престоле в лице Александра I
появилась странная фигура Государя-полуреспубликанца.
В первые шесть лет правления, Александр I, — как своеобразно выражается
С. Платонов, — ...успел показать, что он способен к быстрым переменам. Его
внутренняя политика не удовлетворила ни людей "бабушкиного века, ни членов
интимного комитета; и те и другие увидели, что не владеют волею и настроением
Александра и не могут положиться на его постоянство". (5)
Причиной этого непостоянства политики было вовсе не непостоянство его
характера, как это обычно утверждают, а двойственность его мировоззрения,
смешение в его мировоззрении двух враждебных политических доктрин —
монархической и республиканской.
Александр I несомненно желал принести пользу русскому народу. Но все его
самые лучшие намерения почти всегда роковым образом оборачивались и против него
и против исторических национальных интересов русского народа. Причиной всех его
неудач было его мировоззрение — странная противоестественная смесь монархических
идей с республиканскими, православия с европейским мистицизмом, либерализма с
консерватизмом.
Европейские идеи, которыми он руководствовался, не были тем средством,
которые были способны вернуть Россию на ее национальный исторический путь.
Болезнь русского государства Александр I старался лечить теми же самыми
европейскими идеями, с помощью которых Петр I нарушил органическое развитие
русской государственности и русского общества.
Если Александр I был для России "очаровательным сфинксом" — то Россия для
него тоже вероятно была сфинксом, которого он считал едва ли очаровательным. В
общем это был несомненный мезальянс, как для Царя-республиканца, так и для
монархически настроенного русского народа.
Действия правителей и государственных деятелей на основе ложных идей
создают почву для изменения психологии руководящего слоя. Усвоив чуждые
национальному духу, или, что еще хуже, ложные вообще в своей основе,
политические и социальные идеи, государственные деятели сходят с единственно
правильной для данного народа исторической дороги, проверенной веками.
Измена народным идеалам, нарушая гармонию между народным духом и
конкретными историческими условиями, взрастившими этот дух, со временем обычно
всегда приводит к катастрофе. Так именно случилось и с русским народом после
совершенной Петром I революции.
Текла река времен и каждый день уносил русское государство прочь от
свойственных русскому народу идей. День за днем, неделя за неделей, год за
годом. И с каждым годом ширился мутный поток чуждых религиозных, политических
идей, пока не накопился достаточный запас взрывчатых сил, которые уничтожили
русское государство.
"...Монархический принцип развивался у нас до тех пор, — указывает Л.
Тихомиров в "Монархической Государственности", — пока народный
нравственно-религиозный идеал, не достигая сознательности, был фактически жив и
крепок в душе народа. Когда же европейское просвещение поставило у нас всю нашу
жизнь на суд и оценку сознания, то ни православие, ни народность не могли дать
ясного ответа на то, что мы такое, и выше мы или ниже других, должны ли, стало
быть, развивать свою правду, или брать ее у людей в виду того, что настоящая
правда находится не у нас, а у них?
Пока перед Россией стоял и пока стоит этот вопрос, монархическое начало
не могло развиваться, ибо оно есть вывод из вопросов о правде и идеале",
"Развитие монархического принципа, его самосознание, — замечает Л.
Тихомиров в главе "Инстинкт и сознание", — после Петра у нас понизилось и он
держался у нас по-прежнему голосом инстинкта, но разумом не объяснялся".
"Чувство инстинкта, — пишет он в другом месте, — проявлялось в России
постоянно достаточно, но сознательности теории царской власти н взаимоотношения
царя с народом — очень мало. Все, что касалось теории государства и права в
Петербургский период ограничивалось простым списыванием европейских идей.
Усвоивши западные политические идеи часть русского общества начало борьбу против
национальной власти".
Самое же печальное — то, что в роли разрушителей традиционного
монархического миросозерцания выступают и сами носители высшей власти. Таков был
Петр I, такова была Екатерина II, таков же был и Александр I. 27 сентября 1797
года Александр писал Лагарпу: "Но когда же придет и мой черед, тогда нужно будет
стараться, само собою разумеется, постепенно образовать народное
представительство, которое, должным образом руководимое, составило бы свободную
конституцию, после чего моя власть совершенно прекратилась бы, и я, если бы
Провидение благословило нашу работу, удалился бы в какой-нибудь уголок и жил бы
там счастливый и довольный..."
То есть, политическим идеалом Александра когда он был Великим Князем —
было уничтожение монархии в России и создание республики. В этом направлении он
и начал работать, когда вступил на престол.
Можно ли ожидать политической пользы для республики от президента,
чувствующего склонность к монархической идеологии? Можно ли надеяться, что
принесет хорошие политические плоды деятельность монарха, чувствующего
пристрастие к республиканскому устройству? Но именно таким монархом и был
Александр I, воспитанный швейцарцем Лагарпом в республиканско-демократическом
духе. Александр I, колебался в своих политических симпатиях между либерализмом,
республиканским строем и стремлением укрепить независимость царской власти,
освободив ее от опеки дворянства и масонства.
Из всех русских царей русская интеллигенция с симпатией относилась только
к трем: к Петру I — разгромившему самобытные духовные и политические традиции
русского народа и насильственно насаждавшему чуждые его духу европейские
традиции, к Екатерине II — посеявшей на русской почве ядовитые семена
французского атеизма и рационализма, и к Александру I — царю не раз
высказывавшему явные симпатии республиканскому строю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29