Поэтому естественно, что Архимандрита Фотия, осмелившегося выступить
против масонов, "Библейского общества", против князя Голицына, против всех, кто
хотел окончательно и навсегда подорвать силы православия, постигла судьба всех
членов "русской партии", старавшихся объяснить Императору Александру I какой
вред приносит национальным интересам России занятая им позиция по отношению к
религии.
Архимандрит Фотий был оклеветан русскими историками и духовным потомком
русского масонства — русской интеллигенцией, точно также, как и другие
выдающиеся русские патриоты Александровской эпохи. Архимандрита Фотия
постарались изобразить как невежественного православного фанатика-монаха,
"безжалостного ханжу", продувного лицемера, слепого орудия другого "жестокого
изверга и ханжи" графа Аракчеева. Нет той грязной инсинуации, которая не
приводилась против него во всех сочинениях, посвященных эпохе Александра I. По
его адресу нагорожены целые пирамиды гнусной беззастенчивой клеветы.
Ярким примером этой гнусной клеветы на Фотия является образ Фотия в
мнимых исторических романах Мережковского "Александр I и декабристы" и "14
декабря 1826 года".
Мережковский любовно извлек все клеветнические измышления масонов и
атеистов Александровской поры по адресу Фотия и из них сплел свой
"художественный образ" архимандрита Фотия. Когда прочтешь, что писал
Мережковский по адресу Фотия, Александра I и Николая I, всех членов
Императорской фамилии, то проникаешься глубоким отвращением к омерзительной
душонке этого искателя "истинного христианства". Мережковский является духовным
потомком тех, кто цинично клеветал на архимандрита Фотия при жизни.
Беспристрастное исследование действий архимандрита Фотия создает перед
нами совсем иной образ, чем тот, который рисует нам в своих "исторических"
романах Мережковский. Познакомившись с Фотием, князь А. И. Голицын в письме к
княгине Орловой называет Фотия "человеком необычайным", но когда попытка
Голицына приручить Фотия не удалась, он "изменяет" о нем свое мнение.
Архимандрит Фотий — честный православный монах, понимавший гибельные
последствия работы масонов, "Библейского общества", всевозможных тайных обществ
и плодившихся новых религиозных сект.
Какие признаки религиозного ханжества и лицемерия можно найти в следующих
сказанных архимандритом Фотием Александру I словах:
"Враги церкви святой и царства весьма усиливаются, зловерие, соблазны
явно и с дерзостью себя открывают, хотят сотворить тайные злые общества, вред
велик святой церкви и царству, но они не успеют, бояться их нечего, надобно
дерзость врагов тайных и явных внутри самой столицы в успехах немедленно
остановить".
Разве эта характеристика религиозного и политического положения в Империи
не была трезвой и точной характеристикой создавшегося в это время положения?
Александр I понял это, еще несколько раз призывал Фотия для бесед.
Архимандрит Фотий всячески старался заставить князя Голицына, бывшего
министром духовных дел, отказаться от его губительной политики по отношению к
православию.
23 апреля 1824 года, за год до восстания декабристов, он говорил,
например, Голицыну:
"Умоляю тебя, Господа ради, останови ты книги, кои в течении твоего
министерства изданы против церкви, власти царской и всякой святыни, в коих ясно
возвещается революция, или доложи ты помазаннику Божию". Во время следующей
встречи с кн. Голицыным, на просьбу Голицына благословить его, Фотий ответил:
"В книге "Таинство Креста" под надзором твоим, напечатано: духовенство
есть зверь, т.е. Антихристов помощник, а, я, Фотий, из числа духовенства, иерей
Божий, то благословлять тебя не хочу, да и тебе не нужно то".
"Неужели за сие одно?"
"И за покровительство сект, лжепророков, и за участие в возмущении против
церкви с Госпером",
Спрашивается, кто ведет себя более принципиально и последовательно, кн.
Голицын или Фотий? И в чем тут можно усмотреть лицемерие со стороны Фотия?
В отправленном Императору Александру I письме архимандрит Фотий
предупреждает его о готовящейся революции:
"В наше время о многих книгах сказуется и многими обществами и частными
людьми возвещается о какой-то новой религии, якобы предустановленной до
последних времен. Сия новая религия, проповедуемая в разных видах, то под видом
нового света (нового стола), то нового учения, то пришествия Христа в Духе, то
соединения церквей (намек на идею Александра I о желательности соединения
церквей и сект), то под видом какого-то обновления и якобы Христова
тысячелетнего царствования, то под видом так называемой новой истины, есть
отступление от веры Божией, Апостольской, отеческой, вера в грядущего
Антихриста, двигающая революцией, жаждущая кровопролития, исполненная духа
сатанина. Ложные пророки ее и апостолы Юнг-Штиллинг, Эккартсгаузен, Тион, Бем,
Лабзин, Фесслер, методисты, иригутеры".
Послание Фотий заканчивает призывом к Александру встать на защиту
православия и действовать так, чтобы рассеялись "враги Бога отцов наших и да
исчезнут со всеми ложными учениями от лица земли нашея".
III
Вечером 17 апреля 1824 года Александр I долго беседовал с митрополитом
Серафимом. Через три дня, по совету митрополита Серафима Александр встретился с
архимандритом Фотием в присутствии митрополита Серафима. Митрополит Серафим
говорил о сильном размахе деятельности тайных обществ и о подготовке ими
государственного переворота. Александр попросил архимандрита Фотия представить
свои соображения, как по его мнению надо действовать, чтобы предотвратить
готовящийся переворот.
Вскоре в доме графини Орловой Фотий предал князя Голицына анафеме. Узнав
об этом, митрополит Серафим сказал Фотию:
"Вот ему должная плата. Что сделано, того уже переделать нельзя. Потерпи,
чадо, если оскорбится царь на тебя, а добро будет от всего, ежедневно..."
29 апреля Фотий подал Александру I письменный ответ на заданные ему во
время последнего свидания вопросы:
"На вопрос твой, как бы остановить революцию, молимся Господу Богу и вот
что открыто, только делать немедленно. Способ исполнить весь план тихо и
счастливо таков:
1. Министерство духовных дел уничтожить, а другие два отнять у известной тебе
особы;
2. "Библейское общество" уничтожить, под предлогом, что уж много напечатали
библий и они теперь не нужны;
3. Синоду быть по-прежнему и надзирать при случаях за просвещением, не бывает
чего противного власти и вере;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29