Она на Гаваях! Рид временно, до получения из Белого дома утверждения в должности, остался в Японии, хотел жить в Хакодате, но ему пока еще не дозволяют, и он ушел инспектировать американскую торговлю в Охотское море. Захватил при этом товар, перекупив его у потерпевшего крушение шкипера, зафрахтовал другую шхуну. Действовал, как человек с адвокатским и дипломатическим опытом.
Подошел вельбот с «Барракуты». На борт поднялся молоденький лейтенант Тронсон.
– Доброе утро! Я прибыл за вами, господин Пушкин. Коммодор просит вас к себе.
– Правда ли, мистер Алекс, что Сиомара была вашей любовницей? – спросил Рид у Сибирцева.
– Боже спаси...
– Теперь дело прошлое, мы с вами могли бы крепко выпить за воспоминания...
Глава 4
КОММОДОР ЧАРЛЬЗ ЭЛЛИОТ
На квартердеке, то есть на шканцах корабля «Сибилл», стоя перед коммодором и двумя капитанами, Пушкин все объяснил. Его густые усы, выпадавшие ниже выбритых щек двумя пышными клоками, правильная французская речь и манера держаться с достоинством обнаруживали человека света и вкуса. Коммодор видел – в плен попал серьезный офицер. Убежден в несправедливости ареста команды корабля, потерпевшего крушение. Вышедшего в плавание до объявления войны. Команды безоружной, исполнявшей свой долг – возвращения в свое отечество... Нельзя прерывать его доказательную речь. Переводчик едва поспевал.
Эллиот выслушал и ответил, что отпустить офицеров и команду не может. Готов на снисхождение. Согласен освободить больных и всех слабых, священника, доктора, Гошкевича, переводчика-японца. Разрешит отправить письма в Россию через Аян.
– Что же за снисхождение, господин Эллиот, – перевел Шиллинг по-английски. – Я не вижу ничего подобного...
– Я сказал.
– Но вы взяли нас незаконно и уклоняетесь признаться!
– Как незаконно? – ответил Эллиот, багровея. – Мой дорогой, – обратился он к Артуру Стирлингу, – зачем в таком случае вы их ко мне доставили? Мне не о чем говорить! Что вам еще тут надо? – грубо обратился он к Пушкину. – Я все сказал! Большего снисхождения не будет.
Пушкин сошел в вельбот. Шиллинг задержался.
Чарльз Эллиот – живая легенда. Старая морская собака!
Долгие годы Эллиот считался грозой Китая. Когда, командуя эскадрой, забрал в свои руки слишком большую власть, опиоторговцы Джордин и Матисон – создатели старейшей и самой большой фирмы, торговавшей индийским зельем, – стали добиваться отстранения Эллиота под предлогом, что он недостаточно гуманен. До того Эллиот вел необъявленную войну на Кантонской реке. Он захватил остров Гонконг, на котором теперь построен город Виктория.
Матисон и Джордин жаловались в Лондон до тех пор, пока Пальмерстон не убрал Эллиота и не объявил войну Китаю. Все закончилось бомбардировкой Кантона и укреплений и полным разгромом китайцев. Все успехи Эллиота сильные люди потом приписали своим ставленникам, захват острова и основание Гонконга были узаконены мирным договором с Китаем. Адмирала Эллиоту не дали. Как известно, чин коммодора равен генеральскому. Но он получил орден Баню А Джордин и Матисон теперь фактические хозяева нового города на острове и колонии. Долго считалось неприличным в Кантоне и Гонконге упоминать имя Эллиота. Но он жив и снова явился. Прошло шестнадцать лет с его удаления, оказалось, что на Ост-Индской эскадре, а также на Виктории его помнят.
За эти годы он был губернатором Тринидата, потом острова Святой Елены. С начала войны Чарльза Эллиота послали туда, где все было начато им, где его жизнь много раз висела на волоске. Он обрушился на Гонконг, как Зевс, и снова стал легендарной личностью. В Лондоне его недолюбливают до сих пор. Там люди высоких принципов. Чтобы получить адмирала, нужны новые заслуги.
Чарльзу Эллиоту за пятьдесят, он еще очень свеж и моложав. У него выхоленные усы, львиная грива, пышный галстук. В нем чувствуется большая физическая сила, храбрость и решительность. Он высок, грузен, ловок и подвижен. Видимо, отлично танцует, ездит верхом.
Шиллинг вспомнил японское изречение, которое ему очень нравилось: «Если старый человек хорошо танцует – это негодяй!»
– Какое мне дело до всего этого! – ответил, выслушав доводы пленных, коммодор и махнул рукой, не желая больше разговаривать. – Ступайте!
В глазах Шиллинга заискрились точки, словно в них закипало серебро. «Конюхи и рыбаки, возомнившие себя аристократами!»
– Вы позорите свой мундир бесчестным поступком!
– Что? – Эллиот, казалось, ополоумел. – Да я... я... Я вас велю повесить!
– Осмельтесь! Вы покроете себя еще большим позором. Я готов к любому вашему беззаконному действию, так как знаю, с кем говорю, в чьих руках нахожусь. Я не стал бы тратить слов, если бы не считал долгом морского офицера напомнить вам о порядочности... Весь мир заговорит о вашем бесчестном поступке!
Эллиот обомлел. На миг ему показалось, что пленник знает всю его подноготную. Эллиот сбит с толку. Но ненадолго.
– Где «Аврора»? – вдруг спросил он.
– Не знаю.
– Не лгите! Где «Аврора»? – закричал Эллиот. – Дайте мне «Аврору» и пойдете на берег... В противном случае – виселица! А берег рядом. Вот ваша страна... Идите домой, но скажите! Или... – Эллиот поднял свою большую, тяжелую руку и торжественно показал на рею грот-мачты.
– Порядочный нахал! – сказал Пушкин, возвратись на «Грету».
Лейтенант, доставивший на судно Пушкина и Шиллинга, подошел к Сибирцеву:
– Коммодор требует вас к себе!..
Оказалось, что Эллиот сам явился на «Грету», желая видеть пленных. Им приказали выстроиться. Коммодор обошел ряды, вглядываясь матросам в глаза, и велел их распустить.
– У меня есть сведения, что вы знаете английский язык? – спросил он Сибирцева в рубке.
– Да, сэр. Немного.
– Вы знаете хорошо! Почему вы знаете наш язык? За свою жизнь я не видел ни одного русского, который знал хотя бы один язык! Зачем знаете? Отвечайте, коммодор с вами говорит!
– Лейтенант Шиллинг предупредил вас о последствиях... Будьте осторожней!
– Что? Откуда вы знаете? Мы говорили один на один. Отвечайте, где «Аврора»?
Он как сумасшедший из-за этой «Авроры». Положение коммодора показалось Алексею смешным. Он почувствовал, что ярости, как Шиллинг, не испытывает, хотя предложение коммодора весьма недостойное.
– Я не знаю.
– Вы служили на «Авроре»?
– Я служил на «Диане».
– Вы знаете, что «Аврора» была на Камчатке?
– Да, знаю, что в прошлом году «Аврора» приняла участие в обороне Петропавловска и что английский адмирал...
– Не рассказывайте чудесные истории! Скажите мне, куда «Аврора» ушла с Камчатки?
– Что вы мне предлагаете?
– Адмирал Стирлинг вам покажет... Я отдаю приказ, чтобы всех матросов и офицеров распределить по английским кораблям. Вы распишитесь и передайте вашему командиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Подошел вельбот с «Барракуты». На борт поднялся молоденький лейтенант Тронсон.
– Доброе утро! Я прибыл за вами, господин Пушкин. Коммодор просит вас к себе.
– Правда ли, мистер Алекс, что Сиомара была вашей любовницей? – спросил Рид у Сибирцева.
– Боже спаси...
– Теперь дело прошлое, мы с вами могли бы крепко выпить за воспоминания...
Глава 4
КОММОДОР ЧАРЛЬЗ ЭЛЛИОТ
На квартердеке, то есть на шканцах корабля «Сибилл», стоя перед коммодором и двумя капитанами, Пушкин все объяснил. Его густые усы, выпадавшие ниже выбритых щек двумя пышными клоками, правильная французская речь и манера держаться с достоинством обнаруживали человека света и вкуса. Коммодор видел – в плен попал серьезный офицер. Убежден в несправедливости ареста команды корабля, потерпевшего крушение. Вышедшего в плавание до объявления войны. Команды безоружной, исполнявшей свой долг – возвращения в свое отечество... Нельзя прерывать его доказательную речь. Переводчик едва поспевал.
Эллиот выслушал и ответил, что отпустить офицеров и команду не может. Готов на снисхождение. Согласен освободить больных и всех слабых, священника, доктора, Гошкевича, переводчика-японца. Разрешит отправить письма в Россию через Аян.
– Что же за снисхождение, господин Эллиот, – перевел Шиллинг по-английски. – Я не вижу ничего подобного...
– Я сказал.
– Но вы взяли нас незаконно и уклоняетесь признаться!
– Как незаконно? – ответил Эллиот, багровея. – Мой дорогой, – обратился он к Артуру Стирлингу, – зачем в таком случае вы их ко мне доставили? Мне не о чем говорить! Что вам еще тут надо? – грубо обратился он к Пушкину. – Я все сказал! Большего снисхождения не будет.
Пушкин сошел в вельбот. Шиллинг задержался.
Чарльз Эллиот – живая легенда. Старая морская собака!
Долгие годы Эллиот считался грозой Китая. Когда, командуя эскадрой, забрал в свои руки слишком большую власть, опиоторговцы Джордин и Матисон – создатели старейшей и самой большой фирмы, торговавшей индийским зельем, – стали добиваться отстранения Эллиота под предлогом, что он недостаточно гуманен. До того Эллиот вел необъявленную войну на Кантонской реке. Он захватил остров Гонконг, на котором теперь построен город Виктория.
Матисон и Джордин жаловались в Лондон до тех пор, пока Пальмерстон не убрал Эллиота и не объявил войну Китаю. Все закончилось бомбардировкой Кантона и укреплений и полным разгромом китайцев. Все успехи Эллиота сильные люди потом приписали своим ставленникам, захват острова и основание Гонконга были узаконены мирным договором с Китаем. Адмирала Эллиоту не дали. Как известно, чин коммодора равен генеральскому. Но он получил орден Баню А Джордин и Матисон теперь фактические хозяева нового города на острове и колонии. Долго считалось неприличным в Кантоне и Гонконге упоминать имя Эллиота. Но он жив и снова явился. Прошло шестнадцать лет с его удаления, оказалось, что на Ост-Индской эскадре, а также на Виктории его помнят.
За эти годы он был губернатором Тринидата, потом острова Святой Елены. С начала войны Чарльза Эллиота послали туда, где все было начато им, где его жизнь много раз висела на волоске. Он обрушился на Гонконг, как Зевс, и снова стал легендарной личностью. В Лондоне его недолюбливают до сих пор. Там люди высоких принципов. Чтобы получить адмирала, нужны новые заслуги.
Чарльзу Эллиоту за пятьдесят, он еще очень свеж и моложав. У него выхоленные усы, львиная грива, пышный галстук. В нем чувствуется большая физическая сила, храбрость и решительность. Он высок, грузен, ловок и подвижен. Видимо, отлично танцует, ездит верхом.
Шиллинг вспомнил японское изречение, которое ему очень нравилось: «Если старый человек хорошо танцует – это негодяй!»
– Какое мне дело до всего этого! – ответил, выслушав доводы пленных, коммодор и махнул рукой, не желая больше разговаривать. – Ступайте!
В глазах Шиллинга заискрились точки, словно в них закипало серебро. «Конюхи и рыбаки, возомнившие себя аристократами!»
– Вы позорите свой мундир бесчестным поступком!
– Что? – Эллиот, казалось, ополоумел. – Да я... я... Я вас велю повесить!
– Осмельтесь! Вы покроете себя еще большим позором. Я готов к любому вашему беззаконному действию, так как знаю, с кем говорю, в чьих руках нахожусь. Я не стал бы тратить слов, если бы не считал долгом морского офицера напомнить вам о порядочности... Весь мир заговорит о вашем бесчестном поступке!
Эллиот обомлел. На миг ему показалось, что пленник знает всю его подноготную. Эллиот сбит с толку. Но ненадолго.
– Где «Аврора»? – вдруг спросил он.
– Не знаю.
– Не лгите! Где «Аврора»? – закричал Эллиот. – Дайте мне «Аврору» и пойдете на берег... В противном случае – виселица! А берег рядом. Вот ваша страна... Идите домой, но скажите! Или... – Эллиот поднял свою большую, тяжелую руку и торжественно показал на рею грот-мачты.
– Порядочный нахал! – сказал Пушкин, возвратись на «Грету».
Лейтенант, доставивший на судно Пушкина и Шиллинга, подошел к Сибирцеву:
– Коммодор требует вас к себе!..
Оказалось, что Эллиот сам явился на «Грету», желая видеть пленных. Им приказали выстроиться. Коммодор обошел ряды, вглядываясь матросам в глаза, и велел их распустить.
– У меня есть сведения, что вы знаете английский язык? – спросил он Сибирцева в рубке.
– Да, сэр. Немного.
– Вы знаете хорошо! Почему вы знаете наш язык? За свою жизнь я не видел ни одного русского, который знал хотя бы один язык! Зачем знаете? Отвечайте, коммодор с вами говорит!
– Лейтенант Шиллинг предупредил вас о последствиях... Будьте осторожней!
– Что? Откуда вы знаете? Мы говорили один на один. Отвечайте, где «Аврора»?
Он как сумасшедший из-за этой «Авроры». Положение коммодора показалось Алексею смешным. Он почувствовал, что ярости, как Шиллинг, не испытывает, хотя предложение коммодора весьма недостойное.
– Я не знаю.
– Вы служили на «Авроре»?
– Я служил на «Диане».
– Вы знаете, что «Аврора» была на Камчатке?
– Да, знаю, что в прошлом году «Аврора» приняла участие в обороне Петропавловска и что английский адмирал...
– Не рассказывайте чудесные истории! Скажите мне, куда «Аврора» ушла с Камчатки?
– Что вы мне предлагаете?
– Адмирал Стирлинг вам покажет... Я отдаю приказ, чтобы всех матросов и офицеров распределить по английским кораблям. Вы распишитесь и передайте вашему командиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99