В заключение Сано сообщил о фальсификации описей, признании старшего чиновника Охиры и своих планах поимки настоящих контрабандистов и разоблачения тех, кто убил Яна Спаена и Пеон.
— Досточтимые судьи, клянусь честью, что все, рассказанное мной, правда, — закончил Сано. Он охрип и дрожал от жестокой физической и душевной нагрузки. — Прошу поверить мне и воздать по закону истинным виновникам!
Чиновники и секретари отложили кисти; стражники стояли, словно неподвижные тени. Сано видел по выражению лиц судей, что они усматривают логику в его показаниях и не могут пренебречь своими профессиональными обязанностями, просто отмахнувшись от них. Он ощутил преждевременную радость.
— Вы располагаете документами, о которых упомянули? — спросил верховный судья Такэда.
— Нет, досточтимый судья, — признался Сано. — Их изъяли при моем аресте.
Судья Сэгава засмеялся. Это было писклявое, мерзкое кудахтанье.
— Скорее всего их никогда не существовало в природе. — Он и судья Дазай кивнули друг другу. Их лица выражали самодовольство: они вот-вот достигнут цели — потрафить канцлеру Янагисаве.
— Но ведь есть признание Охиры, — поспешно добавил Сано. — Он хочет, чтобы восторжествовал закон. Исчезновение записей не повлияет на его решение. — Сано решил выяснить, так ли это на самом деле, только если верховный судья Такэда согласится сотрудничать с ним. — Приведите Охиру. К настоящему времени он уже должен иметь информацию о том, когда и где контрабандисты назначили встречу. Предоставьте мне шанс, и я передам их всех вам.
Верховный судья Такэда сердито сдвинул брови.
— Вы оскорбляете меня, сёсакан Сано, полагая, что я стану порочить других людей на основании безосновательных заявлений человека, которому нечего терять. Вы что, считаете меня глупцом?
Все судьи ухмыльнулись. Сано почувствовал обреченность.
— Оставляется прежний вердикт: виновен по всем статьям, — сказал Такэда. — Сейчас я зачитаю приговор: «Сано Исиро отказался от привилегии сохранения чести путем ритуального самоубийства. Ему публично отрубят голову, а его останки выставят на всеобщее обозрение в назидание потенциальным предателям». — Такэда дважды хлопнул в ладоши.
Стражники подскочили к Сано и схватили его.
— Нет! — крикнул он. — Клянусь, я сказал правду!
Это был самый чудовищный кошмар для самурая: трудиться не покладая рук, жертвовать всем, преданно служа господину, и все же закончить жизнь в позоре и бесчестье. Сано охватил неистовый гнев против его обвинителей, канцлера Янагисавы и всего коррумпированного бакуфу. Отбиваясь руками и ногами, он разметал по полу белый песок правды. Но стражники замкнули железные кандалы у него на руках и ногах.
— Пустите! Я невиновен!
Когда стражники потащили Сано к двери, она внезапно распахнулась. В комнату вбежал какой-то человек, за которым следовала орущая и размахивающая мечами толпа. Несмотря на боль, стыд и гнев, Сано испытал потрясение, узнав вбежавшего человека.
— Хирата? — В его сердце мелькнула радость, потом оно сжалось от ужаса. Солдаты наверняка убьют Хирату. — Нет!
— Сёсакан-сама. Милостивые боги, я не слишком поздно! — Хирата пал на колени перед возвышением и изумленными судьями. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки. Тело Хираты покрывали грязь и пот. Самое странное заключалось в том, что он обрил голову.
Кланяясь судьям и тяжело дыша, Хирата заговорил:
— Досточтимые судьи, я пришел молить вас даровать жизнь моему господину. Прошу вашего разрешения доказать его невиновность.
Пока Сано беспомощно наблюдал за этой сценой, толпа окружила Хирату.
— Этот человек проскочил мимо нас, прежде чем мы успели остановить его, — сказал предводитель. — Простите, что прервали вас. — Потом он обратился к своим людям: — Это беглый изменник и убийца. Выведите его во двор и убейте.
Солдаты подняли извивающегося Хирату над головами.
— Нет! — Сано кинулся на помощь к нему, но тюремщики дернули за цепь, и он с грохотом упал. Стражники пронесли Хирату мимо него.
— Подождите! — Голос верховного судьи Такэды прогремел с возвышения, заставив солдат остановиться. — Принесите его назад.
— Что? Почему? — удивился судья Сэгава.
Такэда не обратил на него внимания. Солдаты бросили Хирату лицом вниз перед возвышением. Сано, лежа на полу в цепях, озадаченно наблюдал, как верховный судья изучающе смотрит на Хирату. По странному выражению лица Такэды нельзя было понять, что он намерен предпринять.
— Сядь, — приказал Такэда Хирате, и тот тут же повиновался. — Ты тот человек, которого обвиняют в содействии изменническим действиям сёсакана Сано, проникновении в резиденцию казначея и убийстве солдата?
Хирата поклонился:
— Да, но я невиновен, так же как и мой господин. — Его голос сорвался; он откашлялся и смело продолжил: — Пожалуйста, простите мой непрошеный визит, досточтимый судья, и позвольте мне объясниться.
— Успеется. — Верховный судья смотрел на Хирату с явным интересом. — Как я понимаю, ты скрывался. Чем ты занимался все это время?
В голосе Хираты зазвенела страстная решимость:
— Я собирал информацию на людей, несправедливо обвинивших моего господина.
Сано на мгновение закрыл глаза; он был в отчаянии. Даже находясь в бегах, Хирата не бросил расследования — или деятельности по спасению своего господина. За эту настойчивость Сано любил отважного молодого воина, своего единственного верного друга. Но теперь им предстояло умереть вместе, ибо он понимал, что Хирата не принес никаких вещественных доказательств.
— Тебе известно, что солдаты охотились за тобой днем и ночью, а губернатор Нагаи уже приговорил тебя к смерти? — спросил Такэда.
— Да, досточтимый судья. — Если Хирата и испытывал страх, то Сано не видел этого: Хирата держался прямо, а его обритая голова была гордо поднята.
— И все же ты рискнул прийти сюда и заступиться за господина?
— Да, досточтимый судья.
На суровом лице верховного судьи Такэды отразилась разнообразная гамма чувств.
— Инсётэки — впечатляет, — тихо проговорил он. Откинув рукав кимоно, Такэда утер слезу. — Ярчайшее выражение бусидо: такого я не надеялся увидеть ни сегодня, ни когда бы то ни было вообще.
Будучи историком, Сано знал, как эволюционировал Путь воина вслед за изменяющимся политическим климатом в Японии. Мирному времени недоставало чистой верности и безжалостной простоты войны. Самураю приходилось блюсти лояльность различным начальникам, покровителям, коллегам; удовольствия отвлекали его от выполнения долга; свои интересы зачастую он ставил выше необходимости жертвовать собой. Во время гражданских войн, закончившихся более столетия назад, самураи с радостью погибали в войнах, которые вели их правители.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Досточтимые судьи, клянусь честью, что все, рассказанное мной, правда, — закончил Сано. Он охрип и дрожал от жестокой физической и душевной нагрузки. — Прошу поверить мне и воздать по закону истинным виновникам!
Чиновники и секретари отложили кисти; стражники стояли, словно неподвижные тени. Сано видел по выражению лиц судей, что они усматривают логику в его показаниях и не могут пренебречь своими профессиональными обязанностями, просто отмахнувшись от них. Он ощутил преждевременную радость.
— Вы располагаете документами, о которых упомянули? — спросил верховный судья Такэда.
— Нет, досточтимый судья, — признался Сано. — Их изъяли при моем аресте.
Судья Сэгава засмеялся. Это было писклявое, мерзкое кудахтанье.
— Скорее всего их никогда не существовало в природе. — Он и судья Дазай кивнули друг другу. Их лица выражали самодовольство: они вот-вот достигнут цели — потрафить канцлеру Янагисаве.
— Но ведь есть признание Охиры, — поспешно добавил Сано. — Он хочет, чтобы восторжествовал закон. Исчезновение записей не повлияет на его решение. — Сано решил выяснить, так ли это на самом деле, только если верховный судья Такэда согласится сотрудничать с ним. — Приведите Охиру. К настоящему времени он уже должен иметь информацию о том, когда и где контрабандисты назначили встречу. Предоставьте мне шанс, и я передам их всех вам.
Верховный судья Такэда сердито сдвинул брови.
— Вы оскорбляете меня, сёсакан Сано, полагая, что я стану порочить других людей на основании безосновательных заявлений человека, которому нечего терять. Вы что, считаете меня глупцом?
Все судьи ухмыльнулись. Сано почувствовал обреченность.
— Оставляется прежний вердикт: виновен по всем статьям, — сказал Такэда. — Сейчас я зачитаю приговор: «Сано Исиро отказался от привилегии сохранения чести путем ритуального самоубийства. Ему публично отрубят голову, а его останки выставят на всеобщее обозрение в назидание потенциальным предателям». — Такэда дважды хлопнул в ладоши.
Стражники подскочили к Сано и схватили его.
— Нет! — крикнул он. — Клянусь, я сказал правду!
Это был самый чудовищный кошмар для самурая: трудиться не покладая рук, жертвовать всем, преданно служа господину, и все же закончить жизнь в позоре и бесчестье. Сано охватил неистовый гнев против его обвинителей, канцлера Янагисавы и всего коррумпированного бакуфу. Отбиваясь руками и ногами, он разметал по полу белый песок правды. Но стражники замкнули железные кандалы у него на руках и ногах.
— Пустите! Я невиновен!
Когда стражники потащили Сано к двери, она внезапно распахнулась. В комнату вбежал какой-то человек, за которым следовала орущая и размахивающая мечами толпа. Несмотря на боль, стыд и гнев, Сано испытал потрясение, узнав вбежавшего человека.
— Хирата? — В его сердце мелькнула радость, потом оно сжалось от ужаса. Солдаты наверняка убьют Хирату. — Нет!
— Сёсакан-сама. Милостивые боги, я не слишком поздно! — Хирата пал на колени перед возвышением и изумленными судьями. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки. Тело Хираты покрывали грязь и пот. Самое странное заключалось в том, что он обрил голову.
Кланяясь судьям и тяжело дыша, Хирата заговорил:
— Досточтимые судьи, я пришел молить вас даровать жизнь моему господину. Прошу вашего разрешения доказать его невиновность.
Пока Сано беспомощно наблюдал за этой сценой, толпа окружила Хирату.
— Этот человек проскочил мимо нас, прежде чем мы успели остановить его, — сказал предводитель. — Простите, что прервали вас. — Потом он обратился к своим людям: — Это беглый изменник и убийца. Выведите его во двор и убейте.
Солдаты подняли извивающегося Хирату над головами.
— Нет! — Сано кинулся на помощь к нему, но тюремщики дернули за цепь, и он с грохотом упал. Стражники пронесли Хирату мимо него.
— Подождите! — Голос верховного судьи Такэды прогремел с возвышения, заставив солдат остановиться. — Принесите его назад.
— Что? Почему? — удивился судья Сэгава.
Такэда не обратил на него внимания. Солдаты бросили Хирату лицом вниз перед возвышением. Сано, лежа на полу в цепях, озадаченно наблюдал, как верховный судья изучающе смотрит на Хирату. По странному выражению лица Такэды нельзя было понять, что он намерен предпринять.
— Сядь, — приказал Такэда Хирате, и тот тут же повиновался. — Ты тот человек, которого обвиняют в содействии изменническим действиям сёсакана Сано, проникновении в резиденцию казначея и убийстве солдата?
Хирата поклонился:
— Да, но я невиновен, так же как и мой господин. — Его голос сорвался; он откашлялся и смело продолжил: — Пожалуйста, простите мой непрошеный визит, досточтимый судья, и позвольте мне объясниться.
— Успеется. — Верховный судья смотрел на Хирату с явным интересом. — Как я понимаю, ты скрывался. Чем ты занимался все это время?
В голосе Хираты зазвенела страстная решимость:
— Я собирал информацию на людей, несправедливо обвинивших моего господина.
Сано на мгновение закрыл глаза; он был в отчаянии. Даже находясь в бегах, Хирата не бросил расследования — или деятельности по спасению своего господина. За эту настойчивость Сано любил отважного молодого воина, своего единственного верного друга. Но теперь им предстояло умереть вместе, ибо он понимал, что Хирата не принес никаких вещественных доказательств.
— Тебе известно, что солдаты охотились за тобой днем и ночью, а губернатор Нагаи уже приговорил тебя к смерти? — спросил Такэда.
— Да, досточтимый судья. — Если Хирата и испытывал страх, то Сано не видел этого: Хирата держался прямо, а его обритая голова была гордо поднята.
— И все же ты рискнул прийти сюда и заступиться за господина?
— Да, досточтимый судья.
На суровом лице верховного судьи Такэды отразилась разнообразная гамма чувств.
— Инсётэки — впечатляет, — тихо проговорил он. Откинув рукав кимоно, Такэда утер слезу. — Ярчайшее выражение бусидо: такого я не надеялся увидеть ни сегодня, ни когда бы то ни было вообще.
Будучи историком, Сано знал, как эволюционировал Путь воина вслед за изменяющимся политическим климатом в Японии. Мирному времени недоставало чистой верности и безжалостной простоты войны. Самураю приходилось блюсти лояльность различным начальникам, покровителям, коллегам; удовольствия отвлекали его от выполнения долга; свои интересы зачастую он ставил выше необходимости жертвовать собой. Во время гражданских войн, закончившихся более столетия назад, самураи с радостью погибали в войнах, которые вели их правители.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90