Хоть Сано и сокрушался по поводу неизбежной утраты важных звеньев в японско-голландском информационном обмене, он догадывался, что в скором времени они снова появятся, и лучше без насилия. Выполнив свою работу и опасаясь очередных обвинений в государственной измене, Сано воздерживался от контактов с доктором Хюйгенсом — вплоть до сегодняшнего дня.
Далеко под ними раскинулся город, тихий под ярким солнцем. Солдаты покинули улицы; военные барабаны больше не призывали к неизбежному. На сверкающей глади залива величественно качался корабль, на парусах которого красовались гербы Токугавы. Он прибыл вчера с посланием из Эдо: обнаружив отсутствие Сано, сёгун отменил приказания канцлера Янагисавы и распорядился, чтобы Сано немедленно вернулся домой. Вновь заручившись благосклонностью Цунаёси Токугавы и зная, что сегодня покидает Нагасаки, Сано рискнул нанести последний визит своему другу-варвару.
Доктор Хюйгенс снял со стебля богомола и положил его в стеклянный сосуд.
— Взять с собой в Амстердам; показать другим врачам, — сказал он.
Доктор изобразил, будто смотрит на жука через микроскоп, и они рассмеялись, вспомнив о первой встрече Сано с наукой варваров. Пока они ловили разных букашек, взгляд Сано остановился на узком заливе, где он увидел голландский корабль, стоявший на якоре у выдающегося в море скалистого выступа Такаямы. Со свернутыми парусами, уменьшенный расстоянием, он казался безобидной детской игрушкой.
После рейда Сано привез капитану Оссу тела переводчика Исино и настоятеля Лю Юня, которые убили Яна Спаена и Мартена де Графа. Осс вывел корабль из залива. Лишь немногие остались на борту, тогда как остальные поехали сопровождать груз на Дэсиму. Голландские торговцы продали свои товары. Новые представители Ост-Индской компании поселились на острове. Теперь корабль ожидал попутного ветра, чтобы отплыть.
— Скоро мы ехать, — сказал доктор Хюйгенс. — Домой.
Домой, восстанавливать жизнь, которую разрушил Ян Спаен; возобновлять медицинскую практику и продолжать замаливать грехи юности. Представив долгое океанское путешествие, ожидавшее Хюйгенса, Сано подумал о том, как мала его страна по сравнению с огромным миром, начинающимся за ее берегами. Он понимал, что Япония не может вечно сторониться мира. Политика бакуфу — ненадежный барьер. Придет большее число иностранцев — не только из Нидерландов, но из многих других варварских королевств, — с новыми кораблями и вооружениями, жадных до новых возможностей для торговли и территорий. Теперь сёгун и бакуфу виделись Сано не как всемогущие тираны, а как маленькие людишки, боящиеся будущего, неподконтрольного им. В конечном счете Япония должна отказаться от самоизоляции, а что потом?
Сано воочию увидел, как варвары свободно ходят по улицам японских городов, а его потомки путешествуют в далекие страны. Японцы и варвары овладеют языками друг друга, будут обмениваться мыслями. Его склонная к приключениям душа затрепетала от таких возможностей. Но Сано представлял и иностранные военные корабли, атакующие Японию; грохот орудий, потрясающий море и сушу; горящие города; смерть людей в более разрушительных, чем прежде, войнах. Сано не знал, какое из его предвидений сбудется, но осознавал, насколько уязвима Япония, как хрупка культура, которая управляла им и вскармливала его. Даже бусидо могло не устоять под ударами иностранного влияния.
Теперь Сано испытывал могучее чувство любви к своей стране, окруженной опасностями. Словно чистый, ничем не замутненный ручей, это чувство смыло горькую ненависть, возникшую после пережитых испытаний. Предвидение опасности пробудило в нем стремление до последней капли крови защищать своего господина и — если взять шире — свою родину, свой народ, свой образ жизни. Сано ощущал себя таким сильным и полным жизненной энергии, словно выздоровел после долгой болезни. Будущее, казалось, обещало очень многое, его цели ясны.
Вскоре корзина Хюйгенса была полна; в заливе корабль ждал Сано. Сопровождаемые стражниками, они пошли по городу. Перед караулкой Дэсимы они распрощались.
— Желать вам удачного путешествия. Удачи, друг. — Доктор распростер объятия. Сначала Сано не понял этого незнакомого жеста. Потом взял ладони доктора в свои руки, обещая вечную дружбу в стиле варваров. И Сано показалось, что, расставаясь таким образом, они также пожелали своим странам взаимовыгодного путешествия в будущее.
Сано прошелся по набережной в сторону причалов. Хирата и команда уже были на борту со всем багажом и припасами для долгого плавания. Паром ждал, чтобы доставить Сано на корабль; на берегу собралась толпа желающих поглазеть на отплытие. Среди рыбаков и самураев появилась странная троица и приблизилась к Сано: это были сияющая Дзюнко в красно-белом кимоно, ее отец и Киёси.
На следующий день после рейда Сано освободил молодого самурая из тюрьмы Нагасаки и привез домой. Тогда Киёси был ко всему равнодушен и молчалив, но теперь Сано с облегчением увидел, что, хотя пока он еще худ и бледен, к нему вернулось прежнее состояние.
— Мы хотим засвидетельствовать вам уважение и пожелать счастливого плавания, — торжественно проговорил Киёси. Он и его спутники поклонились.
Услышав это вежливое приветствие, Сано острее почувствовал свою вину.
— Киёси, по поводу твоего отца... Я не ожидаю, что ты простишь меня, но приношу самые глубокие извинения. Если я что-то могу сделать...
Глаза молодого человека потемнели от боли, но не от гнева.
— Отец избрал себе судьбу еще до вашего приезда в Нагасаки. То, что он делал, было неправильно, — Киёси проглотил вставший в горле комок, но тут же овладел собой. — Он восстановил честь нашей семьи, покончив с собой. Вы не виноваты в смерти отца. — Затем Киёси заговорил более оживленно: — У нас хорошая новость: Дзюнко и я поженимся. Наши семьи дали согласие на наш брак.
Девушка вся засветилась. Урабэ пожал плечами и сварливо сказал:
— Ну что ж, сыновняя преданность в зяте важнее способности к торговле... я полагаю. К тому же у него хорошие связи.
— Точно. — Сано, скрыв отвращение, вспомнил причины этого. — Примите мои поздравления.
— Тысяча благодарностей за то, что сделали возможным наш брак. — Киёси снова поклонился.
Стараясь компенсировать семье Охиры потерю, Сано простил Киёси за то, что тот стрелял в него, и оставил юноше солидную сумму денег. Теперь он с радостью видел, что трагедия принесла и кое-что хорошее. Глядя на удалявшихся в сторону города Киёси, Дзюнко и Урабэ, Сано ощутил удивительный покой. Соединив молодую пару, он наконец подавил свою бесплодную любовь к Аои. Сано был свободен и готов к женитьбе, так долго откладывавшейся.
Однако когда Сано пошел по причалу к ожидавшему его парому, его вновь обретенному спокойствию был брошен вызов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Далеко под ними раскинулся город, тихий под ярким солнцем. Солдаты покинули улицы; военные барабаны больше не призывали к неизбежному. На сверкающей глади залива величественно качался корабль, на парусах которого красовались гербы Токугавы. Он прибыл вчера с посланием из Эдо: обнаружив отсутствие Сано, сёгун отменил приказания канцлера Янагисавы и распорядился, чтобы Сано немедленно вернулся домой. Вновь заручившись благосклонностью Цунаёси Токугавы и зная, что сегодня покидает Нагасаки, Сано рискнул нанести последний визит своему другу-варвару.
Доктор Хюйгенс снял со стебля богомола и положил его в стеклянный сосуд.
— Взять с собой в Амстердам; показать другим врачам, — сказал он.
Доктор изобразил, будто смотрит на жука через микроскоп, и они рассмеялись, вспомнив о первой встрече Сано с наукой варваров. Пока они ловили разных букашек, взгляд Сано остановился на узком заливе, где он увидел голландский корабль, стоявший на якоре у выдающегося в море скалистого выступа Такаямы. Со свернутыми парусами, уменьшенный расстоянием, он казался безобидной детской игрушкой.
После рейда Сано привез капитану Оссу тела переводчика Исино и настоятеля Лю Юня, которые убили Яна Спаена и Мартена де Графа. Осс вывел корабль из залива. Лишь немногие остались на борту, тогда как остальные поехали сопровождать груз на Дэсиму. Голландские торговцы продали свои товары. Новые представители Ост-Индской компании поселились на острове. Теперь корабль ожидал попутного ветра, чтобы отплыть.
— Скоро мы ехать, — сказал доктор Хюйгенс. — Домой.
Домой, восстанавливать жизнь, которую разрушил Ян Спаен; возобновлять медицинскую практику и продолжать замаливать грехи юности. Представив долгое океанское путешествие, ожидавшее Хюйгенса, Сано подумал о том, как мала его страна по сравнению с огромным миром, начинающимся за ее берегами. Он понимал, что Япония не может вечно сторониться мира. Политика бакуфу — ненадежный барьер. Придет большее число иностранцев — не только из Нидерландов, но из многих других варварских королевств, — с новыми кораблями и вооружениями, жадных до новых возможностей для торговли и территорий. Теперь сёгун и бакуфу виделись Сано не как всемогущие тираны, а как маленькие людишки, боящиеся будущего, неподконтрольного им. В конечном счете Япония должна отказаться от самоизоляции, а что потом?
Сано воочию увидел, как варвары свободно ходят по улицам японских городов, а его потомки путешествуют в далекие страны. Японцы и варвары овладеют языками друг друга, будут обмениваться мыслями. Его склонная к приключениям душа затрепетала от таких возможностей. Но Сано представлял и иностранные военные корабли, атакующие Японию; грохот орудий, потрясающий море и сушу; горящие города; смерть людей в более разрушительных, чем прежде, войнах. Сано не знал, какое из его предвидений сбудется, но осознавал, насколько уязвима Япония, как хрупка культура, которая управляла им и вскармливала его. Даже бусидо могло не устоять под ударами иностранного влияния.
Теперь Сано испытывал могучее чувство любви к своей стране, окруженной опасностями. Словно чистый, ничем не замутненный ручей, это чувство смыло горькую ненависть, возникшую после пережитых испытаний. Предвидение опасности пробудило в нем стремление до последней капли крови защищать своего господина и — если взять шире — свою родину, свой народ, свой образ жизни. Сано ощущал себя таким сильным и полным жизненной энергии, словно выздоровел после долгой болезни. Будущее, казалось, обещало очень многое, его цели ясны.
Вскоре корзина Хюйгенса была полна; в заливе корабль ждал Сано. Сопровождаемые стражниками, они пошли по городу. Перед караулкой Дэсимы они распрощались.
— Желать вам удачного путешествия. Удачи, друг. — Доктор распростер объятия. Сначала Сано не понял этого незнакомого жеста. Потом взял ладони доктора в свои руки, обещая вечную дружбу в стиле варваров. И Сано показалось, что, расставаясь таким образом, они также пожелали своим странам взаимовыгодного путешествия в будущее.
Сано прошелся по набережной в сторону причалов. Хирата и команда уже были на борту со всем багажом и припасами для долгого плавания. Паром ждал, чтобы доставить Сано на корабль; на берегу собралась толпа желающих поглазеть на отплытие. Среди рыбаков и самураев появилась странная троица и приблизилась к Сано: это были сияющая Дзюнко в красно-белом кимоно, ее отец и Киёси.
На следующий день после рейда Сано освободил молодого самурая из тюрьмы Нагасаки и привез домой. Тогда Киёси был ко всему равнодушен и молчалив, но теперь Сано с облегчением увидел, что, хотя пока он еще худ и бледен, к нему вернулось прежнее состояние.
— Мы хотим засвидетельствовать вам уважение и пожелать счастливого плавания, — торжественно проговорил Киёси. Он и его спутники поклонились.
Услышав это вежливое приветствие, Сано острее почувствовал свою вину.
— Киёси, по поводу твоего отца... Я не ожидаю, что ты простишь меня, но приношу самые глубокие извинения. Если я что-то могу сделать...
Глаза молодого человека потемнели от боли, но не от гнева.
— Отец избрал себе судьбу еще до вашего приезда в Нагасаки. То, что он делал, было неправильно, — Киёси проглотил вставший в горле комок, но тут же овладел собой. — Он восстановил честь нашей семьи, покончив с собой. Вы не виноваты в смерти отца. — Затем Киёси заговорил более оживленно: — У нас хорошая новость: Дзюнко и я поженимся. Наши семьи дали согласие на наш брак.
Девушка вся засветилась. Урабэ пожал плечами и сварливо сказал:
— Ну что ж, сыновняя преданность в зяте важнее способности к торговле... я полагаю. К тому же у него хорошие связи.
— Точно. — Сано, скрыв отвращение, вспомнил причины этого. — Примите мои поздравления.
— Тысяча благодарностей за то, что сделали возможным наш брак. — Киёси снова поклонился.
Стараясь компенсировать семье Охиры потерю, Сано простил Киёси за то, что тот стрелял в него, и оставил юноше солидную сумму денег. Теперь он с радостью видел, что трагедия принесла и кое-что хорошее. Глядя на удалявшихся в сторону города Киёси, Дзюнко и Урабэ, Сано ощутил удивительный покой. Соединив молодую пару, он наконец подавил свою бесплодную любовь к Аои. Сано был свободен и готов к женитьбе, так долго откладывавшейся.
Однако когда Сано пошел по причалу к ожидавшему его парому, его вновь обретенному спокойствию был брошен вызов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90