Но все слова вылетели у Стража Ночи из головы.
Тициан передал девушке щенка.
— Отнеси Фортунато в сад, Лаура. И прислушивайся, не зазвенит ли колокольчик. Я ожидаю сестру Челестину. Она должна принести мне краски.
— Хорошо, маэстро. — Натурщица метнула прощальный взгляд в сторону Сандро и вышла из мастерской. Стук каблуков по ступенькам прозвучал зло и разгневанно. От ее взгляда Стража Ночи словно обдало ледяной волной, а после ухода девушки его охватило отчаяние. Нужно признать: он пришел, чтобы увидеть Лауру — и только для этого. К чему обманывать себя?
— Итак, — обратился к нему Тициан, — чем могу быть вам полезен?
— Я пришел забрать плащ, — солгал Страж Ночи.
— Ах, да!
Со своего рабочего стола художник взял завернутый в бумагу громоздкий сверток.
— Ваш плащ отчистили. Я уже собирался было отправить его вам с одним из учеников, но ваш приход избавил меня от необходимости…
Маэстро остановился, заметив, что Кавалли, замерев и открыв рот, смотрит на картину с изображением Данаи.
— Да вы не слушаете меня!
Отрицать это Сандро не мог. На Данаю низвергался золотой дождь, и картина теперь, когда Кавалли знал, кто на самом деле Лаура, приобрела для него совсем другое значение.
Тоже, девственница! Но заточена не в тюрьму, а в публичный дом, и первым любовником станет тот, кто предложит за ее милость самую высокую цену.
— Проклятье, Тициан! — взорвался он. — Как вы можете позволять этой девушке такое?
— Что позволять? Позировать мне?
— Не могу возражать против позирования, вы человек чести, но вот другие… Полагаю, вам известно, что она собирается продавать свое тело, ради того, чтобы стать художником!
— Для меня это не секрет.
— И вы молча взираете, как губит свою жизнь прекрасная юная девушка?
Тициан нахмурился и погладил бороду.
— Не нам с вами одобрять или осуждать Лауру. Она сама сделала выбор из ряда довольно неприятных возможностей. Эта девушка обладает довольно независимым характером, мой господин, и не просит у других советов.
— Проституция вызывает у меня одну лишь брезгливость!
— У вас, как и у многих других! Но у Лауры нет иного выхода. Она задолжала мадонне дель Рубия значительную сумму. И комната, и стол в заведении дель Рубия недешевы.
— Эта женщина просто преступница! Столько требовать с несчастных девушек!
Тициан принялся загибать пальцы:
— Лаура не может брать деньги за свои картины, пока не принята в Академию, раз. Ей нужно платить за мастерскую, покупать холсты и краски, масло и бумагу, два. Она должна платить тем, кто ей позирует, три…
— Тогда пусть она… — Сандро зашагал по комнате. Не знаю… Пусть займет у кого-нибудь денег! У вас… или Пьетро. Даже я мог бы…
— Сандро, — спокойно прервал его Тициан. — Ваша беда в том, что вы не понимаете душу художника, не понимаете независимости этой женщины.
Кавалли огляделся: в студии царил беспорядок, едко пахло красками и маслом.
— Я не утверждал, что понимаю.
Тициан положил ему на грудь свою широкую ладонь.
— У настоящего художника преданность искусству полыхает пожаром в сердце. Страсть к живописи поглощает нас. Когда Лаура впервые пришла ко мне, я не желал брать ее к себе в ученицы.
Пожалуй, тогда я разделял мнение Альбрехта Дюрера, утверждавшего, что женщинам недостает умственных способностей и упорства для создания великих произведений искусства.
— Достойное восхищения суждение, — Сандро одобрительно кивнул. — И что заставило вас изменить это мнение?
— Когда Лаура рассказала мне о своих намерениях, о том, чем готова пожертвовать, я был покорен силой характера девушки. Подлинный художник пойдет на все ради искусства. На ее месте я сделал бы то же самое.
— Торговали бы собой?
— Именно так. К счастью, у меня были средства к существованию и торговать собой не пришлось. Послушайте, Сандро, не мучьте себя из-за девушки! У Лауры большой талант. За шесть месяцев она научилась тому, на что большинство учеников тратят годы. Если ее изберут в Академию, то вскоре она покинет публичный дом. Заказы польются дождем!
— Вы думаете, в Академию могут принят проститутку? У художников вообще нет никаких понятий о нравственности?
Тициан ухмыльнулся:
— Поверьте мне, в Академию принимали людей и более низкого положения, нежели то, которым обладает проститутка. Все дело в таланте!
Маэстро стал всматриваться в неоконченную картину. Было видно, что он доволен сделанным. Художнику удалось передать отчаяние, светившееся в глазах натурщицы, и ее решимость. Возможно даже, Тициан был доволен положением Лауры — никакая другая натурщица, не испытав подобного, не могла бы выразить на лице столь глубокого чувства.
Сандро захотелось ударить человека, столь легко снимающего с себя всякую ответственность за судьбу знакомой девушки, попавшей в затруднительное положение.
— Ну?.. — подстегнул Кавалли. — Так значит, Лауру примут в Академию?
Тициан снял халат, предохранявший от красок одежду, и повесил его на вбитый в стену гвоздь.
— Однако если бы весь вопрос заключался только в таланте! Тогда бы я без колебаний сказал: «Да, Лаура будет принята в Академию!» Таланта у этой девушки больше, чем у всех моих учеников, вместе взятых. Но есть еще один момент: она — женщина!
Как раз это и не мог забыть Сандро, как ни старался.
— Ее могут не принять в Академию только потому, что она женщина?
— Мой господин, — мрачно произнес художник, — ничто так не страшит мужчин, как превосходство женщины, и вы должны были бы догадываться об этом!
Сандро развернул сверток и расправил плащ.
— Смешно! — сказал он.
— Да? — Тициан вскинул брови, сделавшись похожим на сатира.
— Достоинства Лауры и вас пугают до смерти, хотя совсем по другой причине!
Пояснить свои слова у маэстро не хватило сил, а Сандро тем временем думал о том, что сначала Пьетро Аретино, а теперь Тициан без особого труда разгадали его чувства, должно быть, пройдет немного времени, — и вся Венеция будет знать о любовных переживаниях Стража Ночи!
— Вы схватили людей, напавших на Лауру? — поинтересовался художник.
Плащ соскользнул с плеч Сандро и упал на пол. Холод железными пальцами стиснул ему сердце.
— На Лауру кто-то напал?
Тициан от недоумения даже заморгал.
— А я думал, Страж Ночи все узнает первым! Нападение на Лауру так меня обеспокоило, что теперь я каждый день посылаю лакея проводить девушку домой.
— Как?.. — Сандро схватил Тициана за плечи. — Когда? Кто?
Художник подался назад и удивленно покачал головой. Освободившись от железной хватки гостя, он ответил:
— В прошлый вторник. Двое браво хотели ее убить. Спасаясь, она прыгнула в канал.
В прошлый вторник! О, Боже! Именно в этот день он и застал ее в объятиях Марка-Антонио!
— Ее вытащил из канала ваш сын, — закончил Тициан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Тициан передал девушке щенка.
— Отнеси Фортунато в сад, Лаура. И прислушивайся, не зазвенит ли колокольчик. Я ожидаю сестру Челестину. Она должна принести мне краски.
— Хорошо, маэстро. — Натурщица метнула прощальный взгляд в сторону Сандро и вышла из мастерской. Стук каблуков по ступенькам прозвучал зло и разгневанно. От ее взгляда Стража Ночи словно обдало ледяной волной, а после ухода девушки его охватило отчаяние. Нужно признать: он пришел, чтобы увидеть Лауру — и только для этого. К чему обманывать себя?
— Итак, — обратился к нему Тициан, — чем могу быть вам полезен?
— Я пришел забрать плащ, — солгал Страж Ночи.
— Ах, да!
Со своего рабочего стола художник взял завернутый в бумагу громоздкий сверток.
— Ваш плащ отчистили. Я уже собирался было отправить его вам с одним из учеников, но ваш приход избавил меня от необходимости…
Маэстро остановился, заметив, что Кавалли, замерев и открыв рот, смотрит на картину с изображением Данаи.
— Да вы не слушаете меня!
Отрицать это Сандро не мог. На Данаю низвергался золотой дождь, и картина теперь, когда Кавалли знал, кто на самом деле Лаура, приобрела для него совсем другое значение.
Тоже, девственница! Но заточена не в тюрьму, а в публичный дом, и первым любовником станет тот, кто предложит за ее милость самую высокую цену.
— Проклятье, Тициан! — взорвался он. — Как вы можете позволять этой девушке такое?
— Что позволять? Позировать мне?
— Не могу возражать против позирования, вы человек чести, но вот другие… Полагаю, вам известно, что она собирается продавать свое тело, ради того, чтобы стать художником!
— Для меня это не секрет.
— И вы молча взираете, как губит свою жизнь прекрасная юная девушка?
Тициан нахмурился и погладил бороду.
— Не нам с вами одобрять или осуждать Лауру. Она сама сделала выбор из ряда довольно неприятных возможностей. Эта девушка обладает довольно независимым характером, мой господин, и не просит у других советов.
— Проституция вызывает у меня одну лишь брезгливость!
— У вас, как и у многих других! Но у Лауры нет иного выхода. Она задолжала мадонне дель Рубия значительную сумму. И комната, и стол в заведении дель Рубия недешевы.
— Эта женщина просто преступница! Столько требовать с несчастных девушек!
Тициан принялся загибать пальцы:
— Лаура не может брать деньги за свои картины, пока не принята в Академию, раз. Ей нужно платить за мастерскую, покупать холсты и краски, масло и бумагу, два. Она должна платить тем, кто ей позирует, три…
— Тогда пусть она… — Сандро зашагал по комнате. Не знаю… Пусть займет у кого-нибудь денег! У вас… или Пьетро. Даже я мог бы…
— Сандро, — спокойно прервал его Тициан. — Ваша беда в том, что вы не понимаете душу художника, не понимаете независимости этой женщины.
Кавалли огляделся: в студии царил беспорядок, едко пахло красками и маслом.
— Я не утверждал, что понимаю.
Тициан положил ему на грудь свою широкую ладонь.
— У настоящего художника преданность искусству полыхает пожаром в сердце. Страсть к живописи поглощает нас. Когда Лаура впервые пришла ко мне, я не желал брать ее к себе в ученицы.
Пожалуй, тогда я разделял мнение Альбрехта Дюрера, утверждавшего, что женщинам недостает умственных способностей и упорства для создания великих произведений искусства.
— Достойное восхищения суждение, — Сандро одобрительно кивнул. — И что заставило вас изменить это мнение?
— Когда Лаура рассказала мне о своих намерениях, о том, чем готова пожертвовать, я был покорен силой характера девушки. Подлинный художник пойдет на все ради искусства. На ее месте я сделал бы то же самое.
— Торговали бы собой?
— Именно так. К счастью, у меня были средства к существованию и торговать собой не пришлось. Послушайте, Сандро, не мучьте себя из-за девушки! У Лауры большой талант. За шесть месяцев она научилась тому, на что большинство учеников тратят годы. Если ее изберут в Академию, то вскоре она покинет публичный дом. Заказы польются дождем!
— Вы думаете, в Академию могут принят проститутку? У художников вообще нет никаких понятий о нравственности?
Тициан ухмыльнулся:
— Поверьте мне, в Академию принимали людей и более низкого положения, нежели то, которым обладает проститутка. Все дело в таланте!
Маэстро стал всматриваться в неоконченную картину. Было видно, что он доволен сделанным. Художнику удалось передать отчаяние, светившееся в глазах натурщицы, и ее решимость. Возможно даже, Тициан был доволен положением Лауры — никакая другая натурщица, не испытав подобного, не могла бы выразить на лице столь глубокого чувства.
Сандро захотелось ударить человека, столь легко снимающего с себя всякую ответственность за судьбу знакомой девушки, попавшей в затруднительное положение.
— Ну?.. — подстегнул Кавалли. — Так значит, Лауру примут в Академию?
Тициан снял халат, предохранявший от красок одежду, и повесил его на вбитый в стену гвоздь.
— Однако если бы весь вопрос заключался только в таланте! Тогда бы я без колебаний сказал: «Да, Лаура будет принята в Академию!» Таланта у этой девушки больше, чем у всех моих учеников, вместе взятых. Но есть еще один момент: она — женщина!
Как раз это и не мог забыть Сандро, как ни старался.
— Ее могут не принять в Академию только потому, что она женщина?
— Мой господин, — мрачно произнес художник, — ничто так не страшит мужчин, как превосходство женщины, и вы должны были бы догадываться об этом!
Сандро развернул сверток и расправил плащ.
— Смешно! — сказал он.
— Да? — Тициан вскинул брови, сделавшись похожим на сатира.
— Достоинства Лауры и вас пугают до смерти, хотя совсем по другой причине!
Пояснить свои слова у маэстро не хватило сил, а Сандро тем временем думал о том, что сначала Пьетро Аретино, а теперь Тициан без особого труда разгадали его чувства, должно быть, пройдет немного времени, — и вся Венеция будет знать о любовных переживаниях Стража Ночи!
— Вы схватили людей, напавших на Лауру? — поинтересовался художник.
Плащ соскользнул с плеч Сандро и упал на пол. Холод железными пальцами стиснул ему сердце.
— На Лауру кто-то напал?
Тициан от недоумения даже заморгал.
— А я думал, Страж Ночи все узнает первым! Нападение на Лауру так меня обеспокоило, что теперь я каждый день посылаю лакея проводить девушку домой.
— Как?.. — Сандро схватил Тициана за плечи. — Когда? Кто?
Художник подался назад и удивленно покачал головой. Освободившись от железной хватки гостя, он ответил:
— В прошлый вторник. Двое браво хотели ее убить. Спасаясь, она прыгнула в канал.
В прошлый вторник! О, Боже! Именно в этот день он и застал ее в объятиях Марка-Антонио!
— Ее вытащил из канала ваш сын, — закончил Тициан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89