Дож озадачено посмотрел на своих советников. По его лицу было видно, что он ничего не помнит.
— Вы видели меня во Дворце дожей во время Совета Правосудия над господином Сандро Кавалли. Этот человек посвятил всю свою жизнь Венеции, а вы подвергаете его такому унижению!
— Женщина права, — воскликнул кто-то, и девушка узнала голос своего нового знакомого, мясника.
Еще несколько человек одобрительно закричали.
— Она права!
Через минуту толпа забурлила, заволновалась, как штормящее море.
На Лауру смотрели пустые глаза Сандро. Девушка в миг забыла все ужасные, оскорбительные слова, сказанные им прошлым вечером. Она бы вынесла любые оскорбления и пытки, лишь бы сейчас его глаза ожили, лишь бы в них растаяла эта горечь позора.
— Лаура, — прохрипел Страж Ночи, — держись подальше! Все это тебя не касается.
— Мадонна, ваша дерзость вам дорого обойдется, — произнес дож. — Господин Сандро Кавалли нарушил закон, а вы смеете защищать его!
— Ваша светлость! — прогремел откуда-то голос Пьетро Аретино.
Поэт пробивался сквозь толпу в сопровождении Тициана и Сансовино. За ним следовал один из членов Академии.
Позади толпы людей Лаура увидела красные носилки жены Андреа Гритти, Бенедетты Вендрамин. Рядом с ними шагала Адриана с заплаканными глазами.
— Милостивый государь, — обратился к дожу Тициан тем смиренным тоном, который так нравится власть имущим, — вы, конечно, не бросите в тюрьму нового члена Академии!
У Лауры задрожали колени.
— Вы хотите сказать… я?..
Тициан торжествующе улыбнулся.
— Да, маэстро! Ваша последняя картина переубедила всех, кто прежде сомневался в таланте женщины-художника. Портрет Стража Ночи произвел неизгладимое впечатление на членов Академии.
Краска смущения залила щеки девушки, голова закружилась от восторга.
— Но ведь… эту работу еще никто не видел!
— Портрет посмотрела уже половина жителей Венеции, — подтвердил Якопо Сансовино. — А другая половина отчаянно желает это сделать!
— Он великолепен, — сказала жена дожа, спускаясь с носилок.
Обращаясь к своему мужу, Бенедетта Вендрамин окинула Лауру благосклонным взглядом.
— Не поднимешь же ты руку, Андреа, на женщину! Я предлагаю немедленно заказать Лауре Банделло мой портрет, — улыбнулась она.
«Может, мне это снится? — подумала Лаура. — Джамал все же оказался прав». Сандро пожертвовал своей гордостью и свободой ради того, чтобы ее избрали в Академию.
Его самопожертвование болью отдалось в сердце.
— С вашего позволения, мой господин, — пробасил Аретино, испрашивая разрешение приблизиться.
Гритти подозвал его кивком головы. Поэт наклонился к дожу и что-то прошептал. Дож побледнел и открыл рот, но прошло еще несколько мгновений, прежде чем он распорядился:
— Немедленно освободите господина Кавалли.
* * *
Стоя у дверей аккуратного, скромного домика на Марсерии, Кавалли чувствовал себя неуклюжим и застенчивым, как влюбленный юнец. После событий на площади Сан Марко прошло восемь дней. Восемь мучительных, полных событиями дней.
Дож принял его во дворце, осыпая похвалами и дарами, умоляя снова вернуться к обязанностям Стража Ночи.
Кавалли прекрасно понимал, что Гритти руководствуется не дружбой и не сочувствием. Страх и ни что иное заставило его отменить наказание и отозвать Сандро из ссылки. Дож был испуган. За время отсутствия Кавалли он убедил себя, что в убийствах виновен сын герцога Урбинского Адольфо. И оказался неправ: прошлой ночью было совершено еще одно убийство. Жертвой стал судовой поставщик из Арсенала.
«Понадобилась еще одна человеческая жизнь, — размышлял Сандро, — чтобы дож вернул меня в Венецию».
За всю неделю Кавалли ни разу не видел Лауру. Ее письма грудой лежали на его столе. Девушка приходила и сама, но он приказал слугам отослать посетительницу. Не нужно ему ее благодарности!
Страсти улеглись. Лаура достигла желанной цели: она принята в Академию. А он снова приступил к своим привычным обязанностям. Но было одно существенное отличие: Сандро изменился, он не остался тем прежним человеком, который изо дня в день охранял спокойствие Венеции, занимался торговыми сделками и жил подобно отлично смазанному и отрегулированному часовому механизму. Теперь он хорошо осознал, что такое боль и страсть, радость и горе. Лаура как бы пробудила его чувства, и Страж Ночи не в силах был забыть об этом, хотя и вернулся к прежней, хорошо упорядоченной и однообразной жизни.
Восемь дней он убеждал себя, что может обойтись без Лауры, но… ранним утром Сандро увидел из окна, как над лагуной вспорхнула стайка птиц.
Их крылья золотились на солнце, первые лучи которого только-только прорезали туман над водой. Кавалли взглянул на свой обычный скудный завтрак: черствый хлеб, кусок твердого сыра, разбавленное красное вино — и вспомнил, что они с Лаурой обычно, лежа обнаженными в постели, завтракали финиками из Смирны и медом.
В это мгновение он понял: жить без нее невозможно. Чтобы придать себе уверенность, Сандро подумал о ее письмах и визите.
* * *
Маленький букетик жег пальцы. Неужели это он, Страж Ночи, пришел с цветами? Да, с тех пор, как Лаура вошла в его жизнь, с ним творится что-то невероятное.
Резко постучав, Кавалли опустил руку с букетиком и затаил дыхание.
Спустя несколько секунд, служанка пригласила его войти.
— Госпожа у себя в мастерской, — сказала женщина. — Она никого не желает принимать.
— Меня примет! — ответил Сандро и прошел мимо оторопевшей служанки.
В конце коридора виднелся вход в залитую солнечным светом комнату.
Лаура стояла за мольбертом посреди тесно заставленной мастерской. На столике лежала стопка этюдов. Сандро узнал в одном из набросков жену дожа Бенедетту Вендрамин. Самой художницы он не видел — лишь босые ноги, переступавшие у мольберта с места на место, да заляпанный краской край фартука. Лаура не услышала шагов гостя, потому что напевала, безбожно фальшивя.
Волна нежности поднялась в груди Стража Ночи, но за ней тут же последовал страх: по всей видимости, ей хорошо и без него, она всем довольна! А он-то за прошедшие восемь дней сходил с ума от желания обладать ею.
Сандро покашлял. В тот же миг в раскрытую дверь из сада ворвалась черно-рыжая собачонка. С яростным лаем щенок бросился на гостя. Его по-прежнему привлекал палец правой ноги Стража Ночи, только теперь пришлось прокусывать не сапог, а туфлю.
— Фортунато! — Лаура перехватила не отличавшегося гостеприимством щенка и прижала его к груди. — Мой господин, не следует вам дразнить любимца хозяйки!
«Мерзкая тварь!» — подумал Сандро, бросая на собаку сердитый взгляд.
— Я пришел сообщить, что получил ваши письма, — сказал он, в душе проклиная себя за косноязычие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89