Усадив Кортни, он сказал, что вернется через минуту, и исчез в кухне. Она сидела, чувствуя на себе внимательные взгляды парочки и крайне смущенная своим видом.
Не прошло и минуты, как входная дверь отворилась и в зал вошли двое мужчин, видевших, как они с Чандосом ехали по улице. Теперь они зашли посмотреть на незнакомцев поближе. Кортни смутилась еще больше. Она не любила быть в центре внимания, предпочитая держаться в тени, но с Чандосом это не получалось, ибо он, сам того не желая, вызывал любопытство.
Представив себе, что думают о ней эти люди, Кортни вдруг поняла, какими глазами посмотрит на нее отец. Женился же он на своей служанке из-за светских условностей. А Кортни путешествовала вдвоем с Чандосом! Господи, да отец вообразит самое худшее — и будет прав!
Вернувшись, Чандос заметил ее пылавшее лицо и напряженную позу. Она сидела, уставившись в стол. Что такое? Может, ее беспокоят эти два парня? Чандос так сурово глянул на них, что они немедленно ретировались. Вслед за ними засобиралась и парочка.
— Сейчас принесут поесть. Кошачьи Глазки, — сообщил Чандос.
В этот момент дверь кухни распахнулась и полная женщина подошла к их столику.
— Это Мама. Она будет присматривать за тобой несколько дней, — небрежно бросил Чандос.
Кортни внимательно посмотрела на мексиканку, которая заговорила с Чандосом по-испански. Женщина была маленького роста, добродушная, с пепельными волосами, собранными в тугой пучок, одетая в пеструю хлопчатобумажную юбку, белую блузку, передник и плетеные кожаные сандалии.
— Что значит присматривать за мной? — спросила Кортни. — А где будешь ты?
— Я тебе уже говорил — у меня есть дело в Парисе.
— Так это Парис! — раздраженно воскликнула она.
Он сел напротив Кортни, кивком отослав Маму. Девушка проводила ее глазами и сердито взглянула на Чандоса, ожидая объяснений.
— Что ты еще задумал? — негодующе спросила она. — Если ты решил, что можно…
— Успокойся. — Перегнувшись через столик, он поймал ее руку. — Это не Парис, а Аламеда. Я решил, что тебе с твоей ногой лучше отдохнуть, пока я буду заниматься своими делами. Мне не хотелось оставлять тебя одну, поэтому я и привез тебя сюда.
— Зачем тебе оставлять меня одну? Что за дела у тебя в Парисе?
— А вот это, леди, тебя не касается. О, как она ненавидела такой тон!
— Ты ведь не вернешься? Ты просто хочешь бросить меня здесь, верно?
— Ты должна бы лучше знать меня, — заметил он. — Я завез тебя уже довольно далеко и теперь, когда осталось проехать всего несколько миль, не собираюсь бросать тебя.
От этого Кортни не полегчало. Она не хотела, чтобы Чандос уезжал, оставляя ее с незнакомыми людьми.
— Я думала, что ты возьмешь меня с собой в Парис, а оттуда мы поедем дальше.
— Я передумал.
— Из-за моей ноги?
— Послушай, я уезжаю всего дня на четыре, и лучше дать отдых твоей ноге.
— Но почему здесь? Почему не в Парисе? Он вздохнул:
— Я никого не знаю в Парисе, а в Аламеду я часто заезжаю по дороге на Индейскую Территорию. Я знаю Маму и могу доверить ей уход за тобой. Ты будешь в хороших руках. Кошачьи Глазки! Я бы не оставил тебя, если бы не…
— Но, Чандос…
— Черт побери! — взорвался он. — Не заставляй меня чувствовать…
Он замолчал, увидев Маму: она выходила из кухни с большим подносом, уставленным тарелками с едой.
Когда она приблизилась к их столику, Чандос встал:
— Ну, я поехал. Мама. Пусть она помоется после еды, а потом ляжет в постель.
Он направился к двери, но вдруг вернулся, поднял Кортни, обнял и поцеловал так крепко, что она чуть не задохнулась.
— Я вернусь, котенок, — глухо пробормотал он. — Смотри никого здесь без меня не царапай!
Повернувшись, он вышел из ресторана. Мама смотрела на Кортни, но та уставилась на закрывшуюся дверь, едва сдерживая слезы.
Он уезжает всего на четыре дня, а она чувствует себя такой одинокой! Что же будет, когда он покинет ее навсегда, оставив в Уэйко?
Глава 32
Два дня Кортни просидела перед окном своей спальни, глядя на улицу. Когда Мама Альварес ворчала, что ей следует лежать в постели, Кортни лишь рассеянно улыбалась, не желая спорить:
Мама хотела как лучше. Да Кортни и сама прекрасно понимала, как глупо сидеть часами у окна, когда Чандос, наверное, еще не добрался до Париса. Но она не могла валяться в постели.
Положив больную ногу на мягкий стул, она сидела в кресле и наблюдала за жизнью маленького, чуть больше Рокли, городка. Кортни о многом передумала в этой спальне. Теперь у нее не было сомнений — она любила Чандоса, и любила невероятно сильно.
Дело не только в том, что рядом с ним она чувствовала себя спокойно и надежно. Он возбуждал в ней желание, сильное и неистовое. Он становился нежным, когда она хотела нежности, и любящим, когда она хотела любви. А эта его неприступность волка-одиночки — лишь желание скрыть свою ранимость…
Но Кортни не обманывалась на его счет. Она знала, что Чандос никогда не будет принадлежать ей, как бы она ни мечтала об этом. Он не хотел постоянных отношений и ясно давал ей это понять. Если смотреть на вещи трезво, ей никогда не удастся стать его женой.
Кортни всегда сомневалась в том, что полюбит и будет любима. То, что ее сомнения подтвердились, не слишком утешало.
На второй день своего пребывания у Мамы Кортни познакомилась с ее дочерью. Та вошла к ней и представилась. С первой же встречи девушки невзлюбили друг друга. Кортни — потому, что слышала, как Чандос произносил в бреду имя молодой мексиканки, а Калида Альварес знала, кто привел сюда Кортни.
Калида была красива и темпераментна. Ее черные волосы блестели, а карие глаза сверкали от злости. Четырьмя годами старше Кортни, эта страстная мексиканка источала самоуверенность, которой Кортни всегда не хватало.
Калида увидела перед собой соперницу, юную леди, светскую и сдержанную. Необычность черт ее лица, тронутого легким загаром, поразила мексиканку. Кортни казалась рыжевато-золотистой: смуглая кожа, каштановые волосы со светлыми прядями, отливавшими бронзой, и чуть раскосые кошачьи глаза. Калида испытывала непреодолимое желание выцарапать их. Однако она решила для начала обойтись словами.
— Надеюсь, у вас есть веская причина для поездки с моим Чандосом.
— С вашим Чандосом?
— Si, с моим, — решительно подтвердила Калида.
— Значит, он живет здесь?
Мексиканка не ожидала такого вопроса и не сразу нашлась, что сказать.
— Он бывает здесь дольше, чем где-то еще.
— Это едва ли делает его вашим, — небрежно заметила Кортни. — Вот если бы вы сказали, что он ваш муж… — Она не договорила и торжествующе улыбнулась.
— Я сама отказалась выйти за него! Но стоит мне только щелкнуть пальцами, как он женится на мне. — При этих словах она громко щелкнула пальцами.
Кортни видела, что Калида кипит от злости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Не прошло и минуты, как входная дверь отворилась и в зал вошли двое мужчин, видевших, как они с Чандосом ехали по улице. Теперь они зашли посмотреть на незнакомцев поближе. Кортни смутилась еще больше. Она не любила быть в центре внимания, предпочитая держаться в тени, но с Чандосом это не получалось, ибо он, сам того не желая, вызывал любопытство.
Представив себе, что думают о ней эти люди, Кортни вдруг поняла, какими глазами посмотрит на нее отец. Женился же он на своей служанке из-за светских условностей. А Кортни путешествовала вдвоем с Чандосом! Господи, да отец вообразит самое худшее — и будет прав!
Вернувшись, Чандос заметил ее пылавшее лицо и напряженную позу. Она сидела, уставившись в стол. Что такое? Может, ее беспокоят эти два парня? Чандос так сурово глянул на них, что они немедленно ретировались. Вслед за ними засобиралась и парочка.
— Сейчас принесут поесть. Кошачьи Глазки, — сообщил Чандос.
В этот момент дверь кухни распахнулась и полная женщина подошла к их столику.
— Это Мама. Она будет присматривать за тобой несколько дней, — небрежно бросил Чандос.
Кортни внимательно посмотрела на мексиканку, которая заговорила с Чандосом по-испански. Женщина была маленького роста, добродушная, с пепельными волосами, собранными в тугой пучок, одетая в пеструю хлопчатобумажную юбку, белую блузку, передник и плетеные кожаные сандалии.
— Что значит присматривать за мной? — спросила Кортни. — А где будешь ты?
— Я тебе уже говорил — у меня есть дело в Парисе.
— Так это Парис! — раздраженно воскликнула она.
Он сел напротив Кортни, кивком отослав Маму. Девушка проводила ее глазами и сердито взглянула на Чандоса, ожидая объяснений.
— Что ты еще задумал? — негодующе спросила она. — Если ты решил, что можно…
— Успокойся. — Перегнувшись через столик, он поймал ее руку. — Это не Парис, а Аламеда. Я решил, что тебе с твоей ногой лучше отдохнуть, пока я буду заниматься своими делами. Мне не хотелось оставлять тебя одну, поэтому я и привез тебя сюда.
— Зачем тебе оставлять меня одну? Что за дела у тебя в Парисе?
— А вот это, леди, тебя не касается. О, как она ненавидела такой тон!
— Ты ведь не вернешься? Ты просто хочешь бросить меня здесь, верно?
— Ты должна бы лучше знать меня, — заметил он. — Я завез тебя уже довольно далеко и теперь, когда осталось проехать всего несколько миль, не собираюсь бросать тебя.
От этого Кортни не полегчало. Она не хотела, чтобы Чандос уезжал, оставляя ее с незнакомыми людьми.
— Я думала, что ты возьмешь меня с собой в Парис, а оттуда мы поедем дальше.
— Я передумал.
— Из-за моей ноги?
— Послушай, я уезжаю всего дня на четыре, и лучше дать отдых твоей ноге.
— Но почему здесь? Почему не в Парисе? Он вздохнул:
— Я никого не знаю в Парисе, а в Аламеду я часто заезжаю по дороге на Индейскую Территорию. Я знаю Маму и могу доверить ей уход за тобой. Ты будешь в хороших руках. Кошачьи Глазки! Я бы не оставил тебя, если бы не…
— Но, Чандос…
— Черт побери! — взорвался он. — Не заставляй меня чувствовать…
Он замолчал, увидев Маму: она выходила из кухни с большим подносом, уставленным тарелками с едой.
Когда она приблизилась к их столику, Чандос встал:
— Ну, я поехал. Мама. Пусть она помоется после еды, а потом ляжет в постель.
Он направился к двери, но вдруг вернулся, поднял Кортни, обнял и поцеловал так крепко, что она чуть не задохнулась.
— Я вернусь, котенок, — глухо пробормотал он. — Смотри никого здесь без меня не царапай!
Повернувшись, он вышел из ресторана. Мама смотрела на Кортни, но та уставилась на закрывшуюся дверь, едва сдерживая слезы.
Он уезжает всего на четыре дня, а она чувствует себя такой одинокой! Что же будет, когда он покинет ее навсегда, оставив в Уэйко?
Глава 32
Два дня Кортни просидела перед окном своей спальни, глядя на улицу. Когда Мама Альварес ворчала, что ей следует лежать в постели, Кортни лишь рассеянно улыбалась, не желая спорить:
Мама хотела как лучше. Да Кортни и сама прекрасно понимала, как глупо сидеть часами у окна, когда Чандос, наверное, еще не добрался до Париса. Но она не могла валяться в постели.
Положив больную ногу на мягкий стул, она сидела в кресле и наблюдала за жизнью маленького, чуть больше Рокли, городка. Кортни о многом передумала в этой спальне. Теперь у нее не было сомнений — она любила Чандоса, и любила невероятно сильно.
Дело не только в том, что рядом с ним она чувствовала себя спокойно и надежно. Он возбуждал в ней желание, сильное и неистовое. Он становился нежным, когда она хотела нежности, и любящим, когда она хотела любви. А эта его неприступность волка-одиночки — лишь желание скрыть свою ранимость…
Но Кортни не обманывалась на его счет. Она знала, что Чандос никогда не будет принадлежать ей, как бы она ни мечтала об этом. Он не хотел постоянных отношений и ясно давал ей это понять. Если смотреть на вещи трезво, ей никогда не удастся стать его женой.
Кортни всегда сомневалась в том, что полюбит и будет любима. То, что ее сомнения подтвердились, не слишком утешало.
На второй день своего пребывания у Мамы Кортни познакомилась с ее дочерью. Та вошла к ней и представилась. С первой же встречи девушки невзлюбили друг друга. Кортни — потому, что слышала, как Чандос произносил в бреду имя молодой мексиканки, а Калида Альварес знала, кто привел сюда Кортни.
Калида была красива и темпераментна. Ее черные волосы блестели, а карие глаза сверкали от злости. Четырьмя годами старше Кортни, эта страстная мексиканка источала самоуверенность, которой Кортни всегда не хватало.
Калида увидела перед собой соперницу, юную леди, светскую и сдержанную. Необычность черт ее лица, тронутого легким загаром, поразила мексиканку. Кортни казалась рыжевато-золотистой: смуглая кожа, каштановые волосы со светлыми прядями, отливавшими бронзой, и чуть раскосые кошачьи глаза. Калида испытывала непреодолимое желание выцарапать их. Однако она решила для начала обойтись словами.
— Надеюсь, у вас есть веская причина для поездки с моим Чандосом.
— С вашим Чандосом?
— Si, с моим, — решительно подтвердила Калида.
— Значит, он живет здесь?
Мексиканка не ожидала такого вопроса и не сразу нашлась, что сказать.
— Он бывает здесь дольше, чем где-то еще.
— Это едва ли делает его вашим, — небрежно заметила Кортни. — Вот если бы вы сказали, что он ваш муж… — Она не договорила и торжествующе улыбнулась.
— Я сама отказалась выйти за него! Но стоит мне только щелкнуть пальцами, как он женится на мне. — При этих словах она громко щелкнула пальцами.
Кортни видела, что Калида кипит от злости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62