– Нет, он незаконнорожденный, – презрительно процедил одноглазый матрос.
– Тогда он наш, – усмехнулся капитан. – Спасибо этому барону. Этот тип – отличное пополнение для нашего экипажа.
Барон! Люсьен вздрогнул, когда матросы схватили его, чтобы поставить на ноги. Чезвик. Неужели он организовал это, чтобы наказать его за связь с Эвелин?
Капитан рассмеялся, глядя, как Люсьен качается, пытаясь удержаться на ногах.
– Вы ударили его слишком сильно, парни. Пройдет не менее суток, прежде чем он станет чем-то непохожим на балласт!
– Я могу заплатить вам. – Люсьен с трудом ворочал распухшим языком. – Отпустите меня, и я щедро вознагражу вас.
– Неужели? – Капитанязвительно усмехнулся, а члены экипажа захохотали. – Нас предупредили о вашей состоятельности, ваша светлость. Вы игрок и лгун, и у вас нет ничего, кроме прикрывающей вашу задницу одежды.
– Это не так. – Палуба качнулась или это он закачался сам? – У меня есть деньги. Я могу заплатить вам.
– Ты заплатишь сполна своей спиной и мускулами. Добро пожаловать на борт, парень. Теперь ты член экипажа «Морского дракона».
Эвелин сжала письмо в кулаке и уставилась в окно, как ни странно, сухими глазами. Возможно, она оцепенела. Возможно, она была в шоке. Ведь, наверное, она должна была бы сейчас разразиться потоками слез.
Ее абсолютно недвусмысленно отвергли.
Она посмотрела на скомканную бумагу, положила ее на секретер и разгладила. Резкое послание было написано красивым почерком, которого Эвелин не ожидала от Люсьена, но содержание записки не оставляло сомнений:
«Поздравляю со счастливым событием в Вашей жизни. Прошу Вас не искать больше встреч со мной по этому поводу ».
Как он может быть таким холодным? Таким жестоким? Эвелин положила руку на живот. Неужели это совсем не волнует его?
Послышался звук открываемой двери, и Эвелин спрятала письмо, чтобы его не заметил вошедший в ее спальню отец. Отец не знал, что она писала Люсьену и уж тем более зачем. Она хотела сообщить ему эту новость, но чтобы при этом рядом был Люсьен.
Дура!
Барон некоторое время молча стоял в дверях и с угрюмым выражением смотрел на дочь, что, как она знала, не предвещало ничего хорошего.
– Что такое? – спросила Эвелин. – Что случилось?
Барон помялся, а затем сказал:
– Люсьен Дюферон умер.
– Что? – Эвелин впилась пальцами в злополучное письмо. – Что ты сказал?
Барон вздохнул, озабоченно сдвинув брови.
– Он мертв. Говорят, разбойники. Его тело нашли на сгоревшем складе в доках.
– Нет, этого не может быть! – Эвелин встала. – Это какая-то ошибка.
– Не думаю. Они не могли... – Он запнулся, явно подбирая слова в попытке смягчить то, что собирался сказать. – Тело сильно обгорело, но нашли его карманные часы. Это Дюферон.
– Нет. – Эвелин с застывшим взглядом медленно опустилась в кресло. – Нет.
– Мне жаль. – Отец двинулся было к ней, но она отвернулась к окну. Он остановился. Время шло, а она все не смотрела на него, тогда барон повернулся и тихо покинул комнату.
Одинокая слезинка скатилась по щеке Эвелин и упала на письмо, которое она все еще сжимала в руке.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 8
Корнуолл, Англия
Апрель 1816 г.
Он отомстит.
Люсьен стиснул мозолистыми руками поводья своего жеребца, глядя на дом лорда Чезвика с холма, откуда хорошо просматривались окрестности.
Пять лет заняла у него дорога домой, в Англию, четыре года из них он проработал подневольным матросом на борту «Морского дракона» под началом промышлявшего контрабандой жестокого капитана Следжа. Последний же год он провел в более сносных условиях как член экипажа пиратского судна с ласкающим ухо названием «Месть».
То, что «Морской дракон» был потоплен пиратами, оказалось спасением для Люсьена. И год, проведенный с удачливыми пиратами, возместил, нет, удвоил то состояние, которое у него когда-то было.
Умер ли он? Едва ли это было так.
Обгоревший труп вора, стащившего его карманные часы, приняли за тело Люсьена Дюферона, и лондонские власти объявили о его смерти, после чего был произведен раздел его имущества. Все состояние Люсьена пропало, его деньгами давно распоряжались другие люди. А сводный брат Роберт с его проклятой жадностью купил Торнсгейт, но не посмел ни разу появиться в нем. Поместье так и стояло пустым и заброшенным.
Отец Люсьена умер, пока он нес адскую службу на «Морском драконе», так что Роберт унаследовал титул герцога Хантли. И когда несколько дней назад Люсьен посетил дом Хантли в Лондоне, слуги выставили его за дверь.
Только Данте признал его. Бедняга побелел, как полотно, когда Люсьен появился в его квартире, но быстро оправился и рассказал Люсьену, что произошло за время его отсутствия.
То, что Люсьен узнал, привело его в ярость. Отец умер, дом продан, состояние сгинуло. Если бы не последний год с пиратами, он был бы сейчас нищим. Несправедливость произошедшего мучила его, и Люсьен знал, что не сможет успокоиться, пока не восстановит утраченное.
Конечно, он не мог вернуть к жизни отца, зато мог потребовать возвращения отнятых у него материальных ценностей. И он мог отомстить человеку, ответственному за все это, – Чезвику.
Наверное, нужно было убить Чезвика раньше, когда у него была возможность сделать это в честном поединке, и тогда ничего подобного не произошло бы. Но Люсьен не мог устоять перед красотой Эвелин, он был очарован лицом этой сирены, ее чувственностью и достоинством. Во время своего изгнания Люсьен много думал о ней и всегда задавался вопросом, знала ли она о деяниях своего отца.
Мысль об Эвелин тут же вызвала в памяти ее образ, но Люсьен постарался не поддаваться воспоминаниям о мольбе, застывшей в ее зеленых глазах. Ни одна женщина, какой бы она ни была хорошенькой, не стоит того, что он потерял. Их дурацкая сделка обошлась ему очень дорого.
Ночи, что они провели вместе, вряд ли теперь имеют значение. Эвелин уже, наверное, вышла замуж и подарила мужу одного, а то и двух наследников.
Может быть, она подурнела за эти годы. Располнела. Люсьен сомневался в том, что при встрече с ней сегодня он нашел бы ее привлекательной.
Интересно, найдет ли она привлекательным его. Он посмотрел на свои затянутые в перчатки руки, сжимавшие поводья. Перчатки скрывали шрамы и мозоли от долгой работы с канатами на судне. Да и все его тело было покрыто шрамами, большей частью оставленными обжигающими ударами кнута Следжа. Будет ли их вид отвратителен для благовоспитанной леди? Ведь даже небольшой шрам на виске, служивший напоминанием о неосторожности одного из моряков, отпугнул от него пару девчонок. Захочет ли такая женщина, как Эвелин, леди, провести с ним сейчас три ночи? Теперешний Люсьен совсем не походил на того беззаботного шалопая из общества, которым был когда-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73