Люсьен вызвал свой экипаж и помог Эвелин забраться в него. Ей показалось, что Люсьен ведет себя слишком чопорно, но прежде чем она смогла рассмотреть выражение его лица, он поднялся, в экипаж и уселся на сиденье напротив нее. Лакей с громким щелчком закрыл дверцу, и кучер тронул лошадей. Экипаж покатил по улице.
Они ехали, в темноте не различая лиц друг друга. Сцепив пальцы на коленях, Эвелин терялась в догадках, насколько она все испортила. Ее всегда учили вести себя предельно почтительно с представителями знати, но что-то в высокомерном отношении герцогини ив покровительственном тоне герцога задело ее за живое. Что, если ее вмешательство только усугубило разлад между Люсьеном и его семьей?
Молчание затягивалось, и Эвелин, не в состоянии больше выносить этого, сказала:
– Я сожалею, Люсьен.
– Сожалеешь? – По его тону Эвелин не могла угадать, в каком Люсьен настроении. – О чем?
– Мне не следовало быть такой резкой с членами твоей семьи.
– Конечно, оскорбление герцога – это не самый разумный путь утверждения в обществе.
– Я понимаю. – Эвелин разочарованно вздохнула. – Мне просто не понравилось, что они разговаривали с тобой явно свысока.
– Я внебрачный сын, Эвелин. В их отношении ко мне нет ничего необычного.
– И все же это не оправдывает их поведения.
– Справедливо. – К удивлению Эвелин, Люсьен тихо засмеялся. – Боже мой, ты обратила внимание на выражение лица Клариссы? Такое зрелище дорогого стоит.
Эвелин пристально вглядывалась в темноту, тщетно пытаясь разглядеть лицо Люсьена, скрытое в тени.
– Значит, ты не сердишься на меня?
– Сержусь? Девочка, дорогая, за всю мою жизнь не было ни одного человека, кто защитил бы меня от моей семьи. – Люсьен наклонился вперед, и в бликах проникавшего снаружи света Эвелин увидела его довольную улыбку. – Кто мог предположить, что таким человеком окажется моя милая и кроткая жена?
Эвелин облегченно вздохнула.
– Я боялась, что навредила твоим отношениям.
– С ними? – Люсьен передернул плечами. – Мои отношения с ними были натянутыми с того самого дня, как я стал жить в доме отца. Сомневаюсь, что они когда-нибудь изменятся.
– Ты воспитывался в доме своего отца?
– Да. Моя мать когда-то была его любовницей, и когда отец узнал, что у него есть сын, он признал меня и забрал к себе в Англию.
– А что случилось с твоей матерью?
– Полагаю, она до сих пор во Франции. Она взяла предложенные отцом деньги и исчезла. Я больше никогда ее не видел.
– И сколько же тебе тогда было лет? – в смятении спросила Эвелин.
– Примерно столько же, сколько Хлое.
– Какой ужас!
– Да нет. Я воспитывался как сын герцога, хотя и не мог наследовать титул. Я был сыт, одет, получил образование, правда, наследником был провозглашен появившийся через год Роберт. – Люсьен хохотнул. – Я думал, Клариссу хватит удар, когда я по достижении совершеннолетия быстро сколотил состояние.
– Я заметила, что вы с герцогиней недолюбливаете друг друга.
– Слабо сказано. Видишь ли, она всегда обижала меня. Всегда считала меня живым воплощением всего оскорбительного для нее, Думаю, она особенно возненавидела меня за то, что мой отец воспитывал меня в том же доме, что и ее сына.
– А твой брат?
– Сводный брат, – поправил Люсьен. – Роберт, как и его мать, не любил меня. А несколько лет назад у нас к тому же произошла размолвка, что не способствовало улучшению отношений.
– Неужели тебя никто никогда не любил, Люсьен? – прошептала Эвелин.
На мгновение ей показалось, что она увидела в его глазах некий эмоциональный всплеск – то ли ожидания чего-то, то ли одиночества. Но он тут же самодовольно улыбнулся, сводя это впечатление на нет.
– Отчего же? Женщины всегда любили меня.
– Несносный человек, – проворчала неизвестно из-за чего расстроившаяся Эвелин и уставилась в окно на темные очертания попадавшихся по пути лондонских домов.
Ее муж вдруг издал хитрый смешок.
– Послушай, дорогая, ты когда-нибудь занималась любовью в экипаже?
– Что? – вскинулась Эвелин.
Одно плавное движение, выдававшее наличие у него большого опыта, и Люсьен уже сидел рядом с ней. Эвелин оказалась зажатой в угол экипажа, Люсьен же, опершись руками о стенку по обе стороны от ее головы, наклонился к ней.
– Я спросил, – прошептал он, – приходилось ли тебе когда-нибудь заниматься любовью в экипаже.
– Ты прекрасно знаешь, что нет.
Люсьен удивился:
– Так, значит, я был твоим единственным любовником?
У Эвелин запылали щеки, и она порадовалась, что ночь скрывает ее смущение.
– Я никогда не делала из этого тайны.
– Но до сих пор я и думать не мог... – Люсьен наклонился и прильнул губами к ее шее, щекоча языком пульсирующую жилку. – Значит, я единственный мужчина, касавшийся тебя?
Эвелин закрыла глаза и откинула голову, ее тело отвечало на ласку волнами дрожи.
– Люсьен, ты мерзавец.
Он усмехнулся, осыпая легкими поцелуями ее шею.
– По-моему, тебе давно известно об этом.
– Мы не можем... – Эвелин откашлялась и уперлась руками в его плечи. – Люсьен, мы уже почти дома.
– Хочешь, я попрошу кучера покатать нас по Лондону? – Согнутым пальцем он потянул вниз лиф платья с глубоким вырезом, и одна грудь оказалась снаружи. Люсьен наклонился ниже и поймал ртом набухший сосок.
– О Господи, – прошептала Эвелин, запустив пальцы в его волосы. Желание охватывало ее. Люсьен был очень опытен. И эта рассказанная им история о детстве, которая растрогала и смягчила ее... Несомненно, он предвидел это, негодяй!
Люсьен оторвался от груди Эвелин, за секунду до этого слегка стиснув зубами сосок и лизнув его напоследок. Затем он поцеловал ее в губы.
С губ Эвелин сорвался стон, как только он жадно впился в них, покусывая, растравляя ее, будто у них впереди уйма времени. В то же время Люсьен залез рукой ей под юбку и медленно продвигался вверх, пока не добрался до бедра. Еще немного, и он разденет ее.
Экипаж тряхнуло, и послышались проклятия кучера – одно колесо попало в рытвину. Люсьен тихо выругался и схватил Эвелин за бедро, удерживая от падения на пол. Экипаж наклонился, а затем выровнялся.
Эвелин сразу вспомнила, где они находятся.
– Люсьен, прекрати.
– Ты уверена, что хочешь этого? – Он гладил внутреннюю часть ее бедра.
Эвелин оттолкнула его руку.
– Мы не можем так вести себя, тем более что кучер сидит рядом.
– Уверяю тебя, мы не первые и не последние, кто занимается любовью в экипаже.
Эвелин поправила лиф платья.
– Нет, Люсьен. Ничего не изменилось.
Ее муж со смехом вернулся на свое сиденье.
– Кое-что все же изменилось.
– Что? – резко спросила она, расправляя юбки.
– Ты продемонстрировала преданность мне в присутствии моей семьи.
– Их обращение с тобой недопустимо.
В темноте сверкнула его белозубая улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73