Возможно, это и в самом деле не единственное, что ты скрываешь от меня…
– Папа, неужели ты правда веришь, что я способна стать чьей-то любовницей, тем более любовницей женатого мужчины? Или что у меня что-то было с лордом Уинтропом?
– Прошу тебя, Эсме, не лги мне больше, не рви мое сердце! Скажи мне всю правду – кто этот мужчина? Я готов простить тебя, но, похоже, ты вовсе ни в чем не раскаиваешься!
– Да не в чем мне раскаиваться, папа! Я чиста перед тобой, как перед Богом! Неужели ты не видишь, что кому-то понадобилось меня оклеветать?
– Но кому и зачем?
– Если бы я знала, папа!
– Люди не станут распускать подобные слухи ни с того ни с сего. Стало быть, во всем этом есть по крайней мере крупица правды. Но даже если все это вымышлено от начала до конца, ты не можешь оставаться в Бангкоке, если уж про тебя начали ходить подобные сплетни. И что тогда понесло тебя на этот Лой Кратонг? Того, что тебя там видели, уже достаточно, чтобы люди начали сомневаться в твоей порядочности!
Эсме вдруг почувствовала такую злобу на отца, какую раньше ей никогда не приходилось испытывать.
– А тебе не кажется, – сквозь зубы проговорила она, – что уже поздно, превращать меня в «порядочную девушку»? Все эти годы ты позволял мне все, что моей душе заблагорассудится, а теперь вдруг оказывается, что я делаю совсем не то! Спрашивается, кто виноват в моем воспитании?
Джеймс тяжело вздохнул, понимая, что дочь в чем-то права, но сдаваться, по-видимому, не собирался.
– Не спорю, тут я действительно виноват, – признал он, – и ты права – что сделано, того не воротишь. Я должен исправлять свои ошибки – лучше поздно, чем никогда. В конце концов, я должен сделать это во имя твоей матери. Думаю, она сама не захотела бы, чтобы дочь повторяла ее ошибки.
Эсме посмотрела на отца, все еще не оставляя надежды его разжалобить, но, судя по его лицу, Джеймс был непреклонен. Эсме ничего не оставалось, как только удалиться, и она так и не увидела, как из глаз отца скатилась горькая скупая слеза.
Стоя на борту парохода, Йен задумчиво смотрел на простиравшуюся перед ним панораму Бангкока. Удача не улыбнулась ему в приюте – там действительно имелось несколько талантливых парней, которые подошли бы, если бы оказались на месте, – но все они в данный момент уже имели работу. В результате ему пришлось уйти ни с чем. Правда, в городе он мог пользоваться услугами переводчика из консульства, но отпускать его с Йеном начальство отказалось. Собственно говоря, ситуация с отсутствием переводчика возникла из-за путаницы. Секретарь Йена, Чен, считался сиамцем, хотя на самом деле был китайцем и не знал сиамского. В консульстве в Чингмэе, разумеется, нашелся бы переводчик, но на время путешествия Йен будет, что называется, «без языка», а это его никак не устраивало.
Эсме Монтроуз – вот кто был ему сейчас нужен! Эта бойкая, живая девочка наверняка скрасила бы его путешествие… Но будут ли ее слушаться матросы?
Правда, Эсме вряд ли поехала бы с ним – тетка ее ни за что не отпустит, особенно после того, как ей сообщили про языческое празднество. Узнала же она об этом от известной сплетницы Харриет Бингэм, а та – от не в меру болтливых подружек-сиамок. Теперь не пройдет и недели, как об этой истории будет оповещен весь свет.
Разумеется, Мириам узнала и о том, что на пристани Эсме встретилась с ним, Йеном, и наверняка сделала из этого соответствующие выводы, раздув их до невероятных размеров. Вот почему она так набросилась на него во время их разговора. Сначала, помня об обещании, данном Эсме, Йен вообще все отрицал, но затем понял, что совершил большую ошибку. Отрицая малую вину Эсме, он лишь добился того, что заставил разгневанную мегеру приписать племяннице большую вину, которой на самом деле вовсе не было.
В результате Мириам ни на йоту не поверила его оправданиям. Хуже того – эта дура вообразила, что он любовник ее племянницы, но не тот, которого приписывали ей слухи. Он, видите ли, лишил ее сокровище девственности, а женатый любовник появился позднее…
Разумеется, Йен не сказал старой дуре, о каком «женатом любовнике» шла речь, хотя ему это было отлично известно. Но самым ужасным во всей этой истории было то, что Мириам, похоже, собиралась заставить его жениться на малолетней шлюшке. Ну уж только не это – покрывать грехи Раштона у Йена не было ни малейшего желания.
Как бы там ни было, теперь Йен сожалел, что нарушил клятву – рассказал тетке о похождениях Эсме. С другой стороны, был ли у него выбор? Совесть его чиста – при рассказе он постарался выставить девушку как можно более невинной. Вот только поверит ли Эсме, что на самом деле разболтал тайну не он, а ее дурехи-подружки?
Впрочем, какое ему дело, что подумает о нем Эсме Монтроуз? Кто она, в конце концов, такая? Обычная пустоголовая девица, отличающаяся от сотен других разве что своей распущенностью… По идее Йен должен был бы это вычислить сразу, как только увидел ее. Он ведь уже обжегся на одной такой – правда, ту звали не Эсме, а Кэролайн…
Но как ни пытался Йен вычеркнуть из памяти свою новую знакомую, перед его глазами снова и снова вставали густые черные как ночь волосы… Йен вдруг живо представил эти волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке после ночи бурной любви. А какие у нее глаза… Какими живыми искрами переливались они, когда она смотрела на него, как моментально вспыхивали в минуты гнева…
Нет, ему определенно нужно забыть ее, по крайней мере на время, иначе он не сможет сосредоточиться на предстоящей работе. Потом, вернувшись в Бангкок, он, может быть, и сойдется поближе с мисс Эсме Монтроуз. Пусть пока она избегает его, но уже сейчас в ее глазах порою мелькает нечто, дающее ему повод надеяться… Может быть, за время его трехмесячного отсутствия она успеет понять, что на самом деле он ей не так уж и противен…
А вдруг за это время отец и тетка выдадут ее замуж? Правда, как сказал Годфри, едва ли кто-нибудь захочет взять в жены девицу с такой репутацией. Но если все же кто-то найдется? Хотя бы тот лысый торгаш, который танцевал с ней почти весь вечер, – его вряд ли что-нибудь остановит…
Йен сделал глубокий вдох. Да что с ним такое, в конце концов? Почему он никак не может перестать думать об этой девице? Почему ему до сих пор хочется вернуться в ее дом и узнать, что задумали сделать с ней отец и тетка? Самым мудрым в такой ситуации было бы держаться от красотки как можно дальше…
– Лорд Уинтроп!
Йен обернулся. Перед ним стояли Чем – китаец, недавно нанятый к нему в секретари, Сомкит – сиамец-переводчик, из консульства, тот самый, которому не позволили отправиться с ним в Чингмэй, и еще два незнакомых сиамца.
– В чем дело?
– Я нашел для вас лоцманов, ваше сиятельство, – ответил Чен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Папа, неужели ты правда веришь, что я способна стать чьей-то любовницей, тем более любовницей женатого мужчины? Или что у меня что-то было с лордом Уинтропом?
– Прошу тебя, Эсме, не лги мне больше, не рви мое сердце! Скажи мне всю правду – кто этот мужчина? Я готов простить тебя, но, похоже, ты вовсе ни в чем не раскаиваешься!
– Да не в чем мне раскаиваться, папа! Я чиста перед тобой, как перед Богом! Неужели ты не видишь, что кому-то понадобилось меня оклеветать?
– Но кому и зачем?
– Если бы я знала, папа!
– Люди не станут распускать подобные слухи ни с того ни с сего. Стало быть, во всем этом есть по крайней мере крупица правды. Но даже если все это вымышлено от начала до конца, ты не можешь оставаться в Бангкоке, если уж про тебя начали ходить подобные сплетни. И что тогда понесло тебя на этот Лой Кратонг? Того, что тебя там видели, уже достаточно, чтобы люди начали сомневаться в твоей порядочности!
Эсме вдруг почувствовала такую злобу на отца, какую раньше ей никогда не приходилось испытывать.
– А тебе не кажется, – сквозь зубы проговорила она, – что уже поздно, превращать меня в «порядочную девушку»? Все эти годы ты позволял мне все, что моей душе заблагорассудится, а теперь вдруг оказывается, что я делаю совсем не то! Спрашивается, кто виноват в моем воспитании?
Джеймс тяжело вздохнул, понимая, что дочь в чем-то права, но сдаваться, по-видимому, не собирался.
– Не спорю, тут я действительно виноват, – признал он, – и ты права – что сделано, того не воротишь. Я должен исправлять свои ошибки – лучше поздно, чем никогда. В конце концов, я должен сделать это во имя твоей матери. Думаю, она сама не захотела бы, чтобы дочь повторяла ее ошибки.
Эсме посмотрела на отца, все еще не оставляя надежды его разжалобить, но, судя по его лицу, Джеймс был непреклонен. Эсме ничего не оставалось, как только удалиться, и она так и не увидела, как из глаз отца скатилась горькая скупая слеза.
Стоя на борту парохода, Йен задумчиво смотрел на простиравшуюся перед ним панораму Бангкока. Удача не улыбнулась ему в приюте – там действительно имелось несколько талантливых парней, которые подошли бы, если бы оказались на месте, – но все они в данный момент уже имели работу. В результате ему пришлось уйти ни с чем. Правда, в городе он мог пользоваться услугами переводчика из консульства, но отпускать его с Йеном начальство отказалось. Собственно говоря, ситуация с отсутствием переводчика возникла из-за путаницы. Секретарь Йена, Чен, считался сиамцем, хотя на самом деле был китайцем и не знал сиамского. В консульстве в Чингмэе, разумеется, нашелся бы переводчик, но на время путешествия Йен будет, что называется, «без языка», а это его никак не устраивало.
Эсме Монтроуз – вот кто был ему сейчас нужен! Эта бойкая, живая девочка наверняка скрасила бы его путешествие… Но будут ли ее слушаться матросы?
Правда, Эсме вряд ли поехала бы с ним – тетка ее ни за что не отпустит, особенно после того, как ей сообщили про языческое празднество. Узнала же она об этом от известной сплетницы Харриет Бингэм, а та – от не в меру болтливых подружек-сиамок. Теперь не пройдет и недели, как об этой истории будет оповещен весь свет.
Разумеется, Мириам узнала и о том, что на пристани Эсме встретилась с ним, Йеном, и наверняка сделала из этого соответствующие выводы, раздув их до невероятных размеров. Вот почему она так набросилась на него во время их разговора. Сначала, помня об обещании, данном Эсме, Йен вообще все отрицал, но затем понял, что совершил большую ошибку. Отрицая малую вину Эсме, он лишь добился того, что заставил разгневанную мегеру приписать племяннице большую вину, которой на самом деле вовсе не было.
В результате Мириам ни на йоту не поверила его оправданиям. Хуже того – эта дура вообразила, что он любовник ее племянницы, но не тот, которого приписывали ей слухи. Он, видите ли, лишил ее сокровище девственности, а женатый любовник появился позднее…
Разумеется, Йен не сказал старой дуре, о каком «женатом любовнике» шла речь, хотя ему это было отлично известно. Но самым ужасным во всей этой истории было то, что Мириам, похоже, собиралась заставить его жениться на малолетней шлюшке. Ну уж только не это – покрывать грехи Раштона у Йена не было ни малейшего желания.
Как бы там ни было, теперь Йен сожалел, что нарушил клятву – рассказал тетке о похождениях Эсме. С другой стороны, был ли у него выбор? Совесть его чиста – при рассказе он постарался выставить девушку как можно более невинной. Вот только поверит ли Эсме, что на самом деле разболтал тайну не он, а ее дурехи-подружки?
Впрочем, какое ему дело, что подумает о нем Эсме Монтроуз? Кто она, в конце концов, такая? Обычная пустоголовая девица, отличающаяся от сотен других разве что своей распущенностью… По идее Йен должен был бы это вычислить сразу, как только увидел ее. Он ведь уже обжегся на одной такой – правда, ту звали не Эсме, а Кэролайн…
Но как ни пытался Йен вычеркнуть из памяти свою новую знакомую, перед его глазами снова и снова вставали густые черные как ночь волосы… Йен вдруг живо представил эти волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке после ночи бурной любви. А какие у нее глаза… Какими живыми искрами переливались они, когда она смотрела на него, как моментально вспыхивали в минуты гнева…
Нет, ему определенно нужно забыть ее, по крайней мере на время, иначе он не сможет сосредоточиться на предстоящей работе. Потом, вернувшись в Бангкок, он, может быть, и сойдется поближе с мисс Эсме Монтроуз. Пусть пока она избегает его, но уже сейчас в ее глазах порою мелькает нечто, дающее ему повод надеяться… Может быть, за время его трехмесячного отсутствия она успеет понять, что на самом деле он ей не так уж и противен…
А вдруг за это время отец и тетка выдадут ее замуж? Правда, как сказал Годфри, едва ли кто-нибудь захочет взять в жены девицу с такой репутацией. Но если все же кто-то найдется? Хотя бы тот лысый торгаш, который танцевал с ней почти весь вечер, – его вряд ли что-нибудь остановит…
Йен сделал глубокий вдох. Да что с ним такое, в конце концов? Почему он никак не может перестать думать об этой девице? Почему ему до сих пор хочется вернуться в ее дом и узнать, что задумали сделать с ней отец и тетка? Самым мудрым в такой ситуации было бы держаться от красотки как можно дальше…
– Лорд Уинтроп!
Йен обернулся. Перед ним стояли Чем – китаец, недавно нанятый к нему в секретари, Сомкит – сиамец-переводчик, из консульства, тот самый, которому не позволили отправиться с ним в Чингмэй, и еще два незнакомых сиамца.
– В чем дело?
– Я нашел для вас лоцманов, ваше сиятельство, – ответил Чен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99