«И что она только нашла в этом Тэйлоре? – думал Йен. – Скорее всего, просто хочет втереться к нему в доверие, чтобы использовать его для каких-то очередных махинаций… Неужели Тэйлор знает, кто она на самом деле такая? Нет, вряд ли, иначе он не был бы так ласков с нею…»
Потянувшись за бутылкой, Йен налил себе изрядную порцию виски.
«Кажется, наша красотка отнюдь не собирается грустить из-за того, что ей приходится разыгрывать из себя Лека! – подумал он. – Более того – она пытается извлечь из своего положения как можно больше выгоды… Что ж, к чести ее, надо сказать, что со своей ролью девчонка справляется неплохо!»
Как ни удивительно, но именно это почему-то больше всего раздражало Йена. Раньше он был уверен, что Эсме не хватит ума продумать все мелочи и рано или поздно у нее неизбежно случится какой-нибудь прокол; но время шло, а никто, кроме него, по-прежнему даже не подозревал, что мальчишка-переводчик на самом деле совсем не тот, за кого себя выдает. И еще Йена бесила та выдержка, которую проявляла Эсме в его присутствии. После того бурного разговора, когда они заключили сделку, Эсме держалась с ним как с посторонним, хотя Йен готов был поклясться, что на самом деле она отнюдь не так равнодушна к нему, как пытается показать. Эсме просила его не прикасаться к ней, и. он держал свое слово, хотя это требовало от него невероятных усилий; ей же это, очевидно, доставляло садистское удовольствие. И все же он должен был держаться. Держаться потому, что переводчик ему нужен, а выбора у него нет. Впрочем, в глубине души Йен понимал, что вовсе не это заставляет его принимать условия игры. Как часто, склонившись над своими бумагами или сидя вечером за чаем, он ловил себя на том, что с нетерпением ожидает утра, чтобы снова оказаться с Эсме в каюте и слушать ее повествование о сиамских обычаях…
Йен понимал, что девушка по-прежнему надеется после прибытия в Чингмэй исчезнуть из его жизни, – какой-то частью своего существа он и сам хотел этого… Сдать бы ее в консульство, чтобы больше не связываться с этой пташкой, и пусть возвращается Бангкок. Тогда он сможет раз и навсегда вычеркнуть ее из своего сердца…
Так говорил Йену его разум; но сердце упрямо твердило другое.
– Черт побери, Эсме, я не перестаю тебе удивляться! Твоим историям нет конца! Интересно, откуда ты столько знаешь о Сиаме?
Как и все предшествующие дни, утром они сидели в каюте посла, обсуждая сиамские обычаи.
– Честно говоря, все мои познания идут от отца. Много лет назад, приехав в Сиам, чтобы учить местных детей, он решил, что должен узнать как можно больше о стране, в которой ему предстояло жить и работать. О Сиаме написано не так уж много, поэтому большую часть сведений ему пришлось раздобывать, непосредственно общаясь с сиамцами. Иногда в «походы за знаниями» он брал с собой и меня…
– И твоя мать разрешала ему это делать?
– А почему бы нет? – Эсме помолчала, вспоминая те далекие времена. – Она считала, что чем больше я знаю о мире, тем лучше.
– Должно быть, твоя мать была очень необычной женщиной!
– Можно сказать и так. – В голосе Эсме сквозила какая-то тихая, торжественная грусть. – Казалось, она спешила жить, спешила узнать о мире как можно больше, словно чувствовала, что судьбой ей отмерено не так уж много лет. Своей жаждой жизни она заражала всех, кто знал ее и любил. Кроме того, она была самой красивой и самой доброй женщиной из тех, кого я когда-либо знала.
– Вероятно, ты пошла в нее!
– Не надо мне льстить! – Эсме зарделась, но тут же попыталась преодолеть свою слабость. – Сама я никогда так не думала, хотя отец часто уверял меня, будто я такая же красавица, как и мать. Во всяком случае, на него я нисколько не похожа – уж это точно!
– Верно, не похожа. – Лицо посла вдруг посуровело. – Кстати, о твоем отце. Он, должно быть, очень беспокоится сейчас о тебе… А ты… Тебя это не беспокоит?
В глазах Эсме заблестели слезы.
– За кого ты меня принимаешь? – выдохнула она. – Конечно же, это не может меня не тревожить! Если бы ты знал, какого труда стоило мне принять решение о побеге – я отлично понимала, какую боль причиняю отцу! Но он хотел выдать меня замуж за Майклза, а это значит лишиться всего – настоящего, будущего… Ты хоть это понимаешь? – Эсме не могла дольше сдерживать слезы, и они ручьем хлынули из ее глаз.
Поднявшись с кресла, Йен, словно вдруг позабыв о своем обещании не прикасаться к ней, подошел к Эсме и обнял ее.
– Прости, – проговорил он, – я не хотел… Мне вообще не следовало поднимать эту тему!
– Ты все еще на стороне моего отца! – Эсме попыталась вырваться. – И ты все еще считаешь, что он вправе выдать меня за этого Майклза, чтобы я не натворила новых фокусов!
Посол молчал, не разжимая объятий, и Эсме посмотрела на него взглядом, говорившим о том, что она не собирается сдаваться.
– Поверь, я сама не ожидала от себя такого поступка. Если бы ты знал, как тяжело все время лгать, выдавать себя за Лека, дурачить этого милого старичка Тэйлора и всех остальных… Но самое неприятное в моей теперешней жизни то, что ты упорно продолжаешь считать меня девицей легкого поведения!
– А, понимаю: ты хочешь всю ответственность за свои неприятности свалить на меня, верно? – Йен усмехнулся.
Эсме чуть не заскрипела зубами от злости.
– Ты… ты самый мерзкий человек из всех, кого я когда-либо встречала! Благодари Бога, если по пути до Чингмэя я не выброшу тебя за борт! Клянусь, ты еще пожалеешь, что связался со мной!
– Ого! – Брови посла изумленно приподнялись, и он разжал руки. – Каким же образом ты заставишь меня об этом пожалеть?
– Пока не знаю… – Эсме вдруг замялась. – Ну да что-нибудь придумаю! – Она устало опустилась в кресло. – Например, скажу в консульстве, что ты похитил меня! Думаю, это сработает!
К досаде Эсме, ее угрозы не произвели на Йена никакого впечатления.
– А вот и не сработает, красотка! У меня есть куча свидетелей, которые с удовольствием подтвердят, что ты сама проникла на пароход, переодевшись мальчишкой из приюта.
– Вряд ли эти свидетели тебе помогут! Никто из них и не догадывается, что Лек и я – одно и то же лицо. Тебе же, по твоим собственным словам, говорить им об этом невыгодно…
– Но тогда получается, что это невыгодно и тебе. Раз никто не догадывается, кто такой Лек, значит, никто на пароходе тебя не видел. Так или иначе, получается, что я тебя не похищал!
– Ты мог спрятать меня где-нибудь…
– И где же, интересно? Под этим столом? Или, может быть, под койкой? – Йен плюхнулся на койку, демонстрируя, что он сам едва на ней помещается.
Эсме невольно фыркнула.
– Итак, никто тебе не поверит, красавица. Ты великая лгунья, только вот лжешь не всегда складно. Это, между прочим, относится и к твоему заявлению, будто ты села на пароход, спасаясь от брака с Майклзом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Потянувшись за бутылкой, Йен налил себе изрядную порцию виски.
«Кажется, наша красотка отнюдь не собирается грустить из-за того, что ей приходится разыгрывать из себя Лека! – подумал он. – Более того – она пытается извлечь из своего положения как можно больше выгоды… Что ж, к чести ее, надо сказать, что со своей ролью девчонка справляется неплохо!»
Как ни удивительно, но именно это почему-то больше всего раздражало Йена. Раньше он был уверен, что Эсме не хватит ума продумать все мелочи и рано или поздно у нее неизбежно случится какой-нибудь прокол; но время шло, а никто, кроме него, по-прежнему даже не подозревал, что мальчишка-переводчик на самом деле совсем не тот, за кого себя выдает. И еще Йена бесила та выдержка, которую проявляла Эсме в его присутствии. После того бурного разговора, когда они заключили сделку, Эсме держалась с ним как с посторонним, хотя Йен готов был поклясться, что на самом деле она отнюдь не так равнодушна к нему, как пытается показать. Эсме просила его не прикасаться к ней, и. он держал свое слово, хотя это требовало от него невероятных усилий; ей же это, очевидно, доставляло садистское удовольствие. И все же он должен был держаться. Держаться потому, что переводчик ему нужен, а выбора у него нет. Впрочем, в глубине души Йен понимал, что вовсе не это заставляет его принимать условия игры. Как часто, склонившись над своими бумагами или сидя вечером за чаем, он ловил себя на том, что с нетерпением ожидает утра, чтобы снова оказаться с Эсме в каюте и слушать ее повествование о сиамских обычаях…
Йен понимал, что девушка по-прежнему надеется после прибытия в Чингмэй исчезнуть из его жизни, – какой-то частью своего существа он и сам хотел этого… Сдать бы ее в консульство, чтобы больше не связываться с этой пташкой, и пусть возвращается Бангкок. Тогда он сможет раз и навсегда вычеркнуть ее из своего сердца…
Так говорил Йену его разум; но сердце упрямо твердило другое.
– Черт побери, Эсме, я не перестаю тебе удивляться! Твоим историям нет конца! Интересно, откуда ты столько знаешь о Сиаме?
Как и все предшествующие дни, утром они сидели в каюте посла, обсуждая сиамские обычаи.
– Честно говоря, все мои познания идут от отца. Много лет назад, приехав в Сиам, чтобы учить местных детей, он решил, что должен узнать как можно больше о стране, в которой ему предстояло жить и работать. О Сиаме написано не так уж много, поэтому большую часть сведений ему пришлось раздобывать, непосредственно общаясь с сиамцами. Иногда в «походы за знаниями» он брал с собой и меня…
– И твоя мать разрешала ему это делать?
– А почему бы нет? – Эсме помолчала, вспоминая те далекие времена. – Она считала, что чем больше я знаю о мире, тем лучше.
– Должно быть, твоя мать была очень необычной женщиной!
– Можно сказать и так. – В голосе Эсме сквозила какая-то тихая, торжественная грусть. – Казалось, она спешила жить, спешила узнать о мире как можно больше, словно чувствовала, что судьбой ей отмерено не так уж много лет. Своей жаждой жизни она заражала всех, кто знал ее и любил. Кроме того, она была самой красивой и самой доброй женщиной из тех, кого я когда-либо знала.
– Вероятно, ты пошла в нее!
– Не надо мне льстить! – Эсме зарделась, но тут же попыталась преодолеть свою слабость. – Сама я никогда так не думала, хотя отец часто уверял меня, будто я такая же красавица, как и мать. Во всяком случае, на него я нисколько не похожа – уж это точно!
– Верно, не похожа. – Лицо посла вдруг посуровело. – Кстати, о твоем отце. Он, должно быть, очень беспокоится сейчас о тебе… А ты… Тебя это не беспокоит?
В глазах Эсме заблестели слезы.
– За кого ты меня принимаешь? – выдохнула она. – Конечно же, это не может меня не тревожить! Если бы ты знал, какого труда стоило мне принять решение о побеге – я отлично понимала, какую боль причиняю отцу! Но он хотел выдать меня замуж за Майклза, а это значит лишиться всего – настоящего, будущего… Ты хоть это понимаешь? – Эсме не могла дольше сдерживать слезы, и они ручьем хлынули из ее глаз.
Поднявшись с кресла, Йен, словно вдруг позабыв о своем обещании не прикасаться к ней, подошел к Эсме и обнял ее.
– Прости, – проговорил он, – я не хотел… Мне вообще не следовало поднимать эту тему!
– Ты все еще на стороне моего отца! – Эсме попыталась вырваться. – И ты все еще считаешь, что он вправе выдать меня за этого Майклза, чтобы я не натворила новых фокусов!
Посол молчал, не разжимая объятий, и Эсме посмотрела на него взглядом, говорившим о том, что она не собирается сдаваться.
– Поверь, я сама не ожидала от себя такого поступка. Если бы ты знал, как тяжело все время лгать, выдавать себя за Лека, дурачить этого милого старичка Тэйлора и всех остальных… Но самое неприятное в моей теперешней жизни то, что ты упорно продолжаешь считать меня девицей легкого поведения!
– А, понимаю: ты хочешь всю ответственность за свои неприятности свалить на меня, верно? – Йен усмехнулся.
Эсме чуть не заскрипела зубами от злости.
– Ты… ты самый мерзкий человек из всех, кого я когда-либо встречала! Благодари Бога, если по пути до Чингмэя я не выброшу тебя за борт! Клянусь, ты еще пожалеешь, что связался со мной!
– Ого! – Брови посла изумленно приподнялись, и он разжал руки. – Каким же образом ты заставишь меня об этом пожалеть?
– Пока не знаю… – Эсме вдруг замялась. – Ну да что-нибудь придумаю! – Она устало опустилась в кресло. – Например, скажу в консульстве, что ты похитил меня! Думаю, это сработает!
К досаде Эсме, ее угрозы не произвели на Йена никакого впечатления.
– А вот и не сработает, красотка! У меня есть куча свидетелей, которые с удовольствием подтвердят, что ты сама проникла на пароход, переодевшись мальчишкой из приюта.
– Вряд ли эти свидетели тебе помогут! Никто из них и не догадывается, что Лек и я – одно и то же лицо. Тебе же, по твоим собственным словам, говорить им об этом невыгодно…
– Но тогда получается, что это невыгодно и тебе. Раз никто не догадывается, кто такой Лек, значит, никто на пароходе тебя не видел. Так или иначе, получается, что я тебя не похищал!
– Ты мог спрятать меня где-нибудь…
– И где же, интересно? Под этим столом? Или, может быть, под койкой? – Йен плюхнулся на койку, демонстрируя, что он сам едва на ней помещается.
Эсме невольно фыркнула.
– Итак, никто тебе не поверит, красавица. Ты великая лгунья, только вот лжешь не всегда складно. Это, между прочим, относится и к твоему заявлению, будто ты села на пароход, спасаясь от брака с Майклзом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99