– Так вот я сделал Корделии предложение, и она отказала мне.
Миссис Бердсли в изумлении сжала руками виски, подошла к камину.
– Не верю. – Она покачала головой. – Она что, с ума сошла?
Он пытался найти какое-то объяснение, не раскрывая до конца, что именно произошло между ними.
– Боюсь, я делал предложение довольно неуклюже. Она решила, что я просто жалею ее, жалею из-за отца. Помните, он ушел тогда, не сказав ни слова, и она подумала, что он снова напьется.
Миссис Бердсли обернулась к нему, глаза ее потемнели при упоминании о пагубной привычке преподобного Шалстоуна.
– Освальду просто надо было кое-что обдумать.
– Да, но тогда мы об этом не знали. Вы ведь сами решили, что он решил залить неудачу вином, не так ли? – Он продолжал, не дожидаясь ее ответа: – Да и неважно было, куда именно он пошел. Корделия боялась, что он снова запьет. Будущее представлялось ей в самом мрачном виде, а я… воспользовался моментом и сделал ей предложение.
Миссис Бердсли посмотрела на него с недове-рием.
– Про ту ночь я знаю больше, нежели вы предполагаете, ваша светлость. Достаточно того, что Корделия обмолвилась о том, что испачкала простыни, и решила сама их застирать. Вам об этом ничего не известно?
Миссис Бердсли явно придавала испачканным простыням большое значение. Себастьян ответил сдержанно:
– Если вам угодно обвинять меня, миссис Бердсли, что ж – пожалуйста. В противном случае прошу вас воздержаться от обсуждений того, что вас не касается.
Она встретилась с ним взглядом. Возможно, она обо всем догадалась, но его это не беспокоило. Та ночь с Корделией – будь его воля, он повторил бы все снова, за исключением лишь заключительного разговора.
Помолчав, она кивнула.
– Продолжайте. Что именно она сказала, отказывая вам?
– К сожалению, ей уже было известно про мою невесту и про то, что в благодарность за поддержку, оказанную мне отцом Джудит, я дал обещание взять ее в жены. Так что, когда я сделал предложение Корделии, она отказалась наотрез. Сказала, что никогда не выйдет замуж, что хочет быть независимой.
– И вы ей поверили!
– В тот момент – да, теперь я не так в этом уверен. Я не знаю, отказала ли она мне потому, что хочет оградить меня от неприятностей, или потому, что не хочет быть моей женой. Возможно ведь, что она действительно ищет независимости.
– Ерунда! Даже мужчины не ищут независимости, иначе они не обзаводились бы семьями.
– Так или иначе, но единственное, в чем я уверен, так это в ее чувствах ко мне. Наш… наш разговор сегодня вечером был тому подтверждением.
Гонорина окинула его ледяным взглядом.
– И все же я считаю, что, если вы заверите ее в том, что разорвете помолвку и женитесь на ней…
– Это я и говорил с самого начала. – Он покачал головой. – И не повторю снова, пока не буду совершенно свободен от предыдущих обязательств. – Поддавшись желанию раскрыть все карты, он продолжал: – Вы должны понять, миссис Бердсли, Корделия и я – нас связывает взаимная страсть. Я должен убедить ее, что между нами существует нечто большее, но, мешая мне, вы лишаете меня этой возможности.
– Так что, вы хотите, чтобы я перестала за ней присматривать? – резко спросила она. – Чтобы я позволила вам делать с ней все, что вам будет угодно?
Он снова покачал головой.
– Это было бы слишком с моей стороны. Я прошу лишь, чтобы вы меня не оговаривали и не тревожили Корделию попусту. Если вы только намекнете, что заставите ее выйти за меня замуж из-за того… что было между нами, вы оттолкнете ее от меня навсегда.
Она побледнела.
– Прошу вас, – сказал он, превозмогая гордость. – Дайте мне несколько дней, и я сам во всем разберусь.
Она прикрыла глаза и в отчаянии выругалась. Потом на минуту задумалась.
Наконец она открыла глаза и сурово посмотрела на него.
– Хорошо, лорд Веверли. Я дам вам эти несколько дней. Но если до нашего отъезда в Йорк Корделия не будет помолвлена с вами, я все расскажу Освальду. Уверена, что он заставит вас жениться на ней.
Он улыбнулся.
– Уверяю вас, что, если Корделия не будет со мной помолвлена до вашего отъезда, я сам расскажу обо всем ее отцу. Потому что так или иначе, но Корделия будет моей.
Миссис Бердсли открыла рот от изумления, а Себастьян распахнул дверь, поклонился и вышел.
18
Ричард Кент сидел в гостиной в Веверли и тупо смотрел на записку, которую держал в руках. Потом перечитал ее, скомкал и сердито бросил в огонь.
Черт бы побрал Себастьяна! Они все прибывают сегодня! Но почему именно сегодня?
Ричард рассчитывал, что путешествие в Белхам и обратно займет у брата по крайней мере месяц. На прошлой неделе это казалось ему вечностью. На прошлой неделе он ругал себя за то, что не поехал с Себастьяном, не поехал из гордости – ему не хотелось после стольких отказов вновь просить викария все-таки приехать в Лондон. На прошлой неделе он с нетерпением ждал возвращения брата, надеясь, что тогда наконец разрешится вся история.
Но всего за несколько дней все переменилось. Нет, не все. Cейчас ему, как никогда, было необходимо вернуть свою репутацию, возобновить пришедшее в упадок дело.
Потому что, если он лишится своего дела, у него не будет никаких шансов с Джудит.
Джудит! Сердце его замерло, он снова представил ее себе. Он ею всегда восхищался: с тех пор, как они были детьми, она была такая милая, дружелюбная, такая очаровательно наивная. Она жила в соседнем имении и играла с ними со всеми. Но он был так занят в последнее время воспитанием сестер и своим издательством, что не заметил, как она расцвела, стала взрослой девушкой.
И какой девушкой! Ей было чуть больше двадцати, и ее изумительная фигура и прехорошенькое личико мертвого бы подняли из могилы – что уж говорить о Ричарде!
Но – трудно поверить – всего лишь месяц назад он и не думал о ее прелестях. Все это время Беспорочная Джудит была для него лишь невестой брата. Красавицей, умницей, но – невестой брата.
Потом Себастьян отправился в Белхам, сказав Джудит, что после его возвращения они назначат день свадьбы. И внезапно помолвка, которую все считали само собой разумеющейся, стала реальностью. Сестры Ричарда заговорили о свадьбе, Джудит постоянно бывала у них, знакомясь с привычками дома, в котором она скоро станет хозяйкой.
Почему-то она всегда оказывалась там, где Ричард. И он стал ждать ее появления за столом, скучал, когда она не заезжала к ним вечером, замечал, во что она одета, как улыбается.
Худшее случилось несколько дней назад, когда она застала его утром в сотый раз разбирающим счета. После бессонной ночи глаза у него покраснели, руки тряслись. Она забрала у него счета и, присев в кресло, стала их изучать, а ему велела идти спать.
Удивительно, но он послушался. Она разбудила его в тот самый момент, когда он видел ее во сне, разбудила, ласково положив ему руку на плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Миссис Бердсли в изумлении сжала руками виски, подошла к камину.
– Не верю. – Она покачала головой. – Она что, с ума сошла?
Он пытался найти какое-то объяснение, не раскрывая до конца, что именно произошло между ними.
– Боюсь, я делал предложение довольно неуклюже. Она решила, что я просто жалею ее, жалею из-за отца. Помните, он ушел тогда, не сказав ни слова, и она подумала, что он снова напьется.
Миссис Бердсли обернулась к нему, глаза ее потемнели при упоминании о пагубной привычке преподобного Шалстоуна.
– Освальду просто надо было кое-что обдумать.
– Да, но тогда мы об этом не знали. Вы ведь сами решили, что он решил залить неудачу вином, не так ли? – Он продолжал, не дожидаясь ее ответа: – Да и неважно было, куда именно он пошел. Корделия боялась, что он снова запьет. Будущее представлялось ей в самом мрачном виде, а я… воспользовался моментом и сделал ей предложение.
Миссис Бердсли посмотрела на него с недове-рием.
– Про ту ночь я знаю больше, нежели вы предполагаете, ваша светлость. Достаточно того, что Корделия обмолвилась о том, что испачкала простыни, и решила сама их застирать. Вам об этом ничего не известно?
Миссис Бердсли явно придавала испачканным простыням большое значение. Себастьян ответил сдержанно:
– Если вам угодно обвинять меня, миссис Бердсли, что ж – пожалуйста. В противном случае прошу вас воздержаться от обсуждений того, что вас не касается.
Она встретилась с ним взглядом. Возможно, она обо всем догадалась, но его это не беспокоило. Та ночь с Корделией – будь его воля, он повторил бы все снова, за исключением лишь заключительного разговора.
Помолчав, она кивнула.
– Продолжайте. Что именно она сказала, отказывая вам?
– К сожалению, ей уже было известно про мою невесту и про то, что в благодарность за поддержку, оказанную мне отцом Джудит, я дал обещание взять ее в жены. Так что, когда я сделал предложение Корделии, она отказалась наотрез. Сказала, что никогда не выйдет замуж, что хочет быть независимой.
– И вы ей поверили!
– В тот момент – да, теперь я не так в этом уверен. Я не знаю, отказала ли она мне потому, что хочет оградить меня от неприятностей, или потому, что не хочет быть моей женой. Возможно ведь, что она действительно ищет независимости.
– Ерунда! Даже мужчины не ищут независимости, иначе они не обзаводились бы семьями.
– Так или иначе, но единственное, в чем я уверен, так это в ее чувствах ко мне. Наш… наш разговор сегодня вечером был тому подтверждением.
Гонорина окинула его ледяным взглядом.
– И все же я считаю, что, если вы заверите ее в том, что разорвете помолвку и женитесь на ней…
– Это я и говорил с самого начала. – Он покачал головой. – И не повторю снова, пока не буду совершенно свободен от предыдущих обязательств. – Поддавшись желанию раскрыть все карты, он продолжал: – Вы должны понять, миссис Бердсли, Корделия и я – нас связывает взаимная страсть. Я должен убедить ее, что между нами существует нечто большее, но, мешая мне, вы лишаете меня этой возможности.
– Так что, вы хотите, чтобы я перестала за ней присматривать? – резко спросила она. – Чтобы я позволила вам делать с ней все, что вам будет угодно?
Он снова покачал головой.
– Это было бы слишком с моей стороны. Я прошу лишь, чтобы вы меня не оговаривали и не тревожили Корделию попусту. Если вы только намекнете, что заставите ее выйти за меня замуж из-за того… что было между нами, вы оттолкнете ее от меня навсегда.
Она побледнела.
– Прошу вас, – сказал он, превозмогая гордость. – Дайте мне несколько дней, и я сам во всем разберусь.
Она прикрыла глаза и в отчаянии выругалась. Потом на минуту задумалась.
Наконец она открыла глаза и сурово посмотрела на него.
– Хорошо, лорд Веверли. Я дам вам эти несколько дней. Но если до нашего отъезда в Йорк Корделия не будет помолвлена с вами, я все расскажу Освальду. Уверена, что он заставит вас жениться на ней.
Он улыбнулся.
– Уверяю вас, что, если Корделия не будет со мной помолвлена до вашего отъезда, я сам расскажу обо всем ее отцу. Потому что так или иначе, но Корделия будет моей.
Миссис Бердсли открыла рот от изумления, а Себастьян распахнул дверь, поклонился и вышел.
18
Ричард Кент сидел в гостиной в Веверли и тупо смотрел на записку, которую держал в руках. Потом перечитал ее, скомкал и сердито бросил в огонь.
Черт бы побрал Себастьяна! Они все прибывают сегодня! Но почему именно сегодня?
Ричард рассчитывал, что путешествие в Белхам и обратно займет у брата по крайней мере месяц. На прошлой неделе это казалось ему вечностью. На прошлой неделе он ругал себя за то, что не поехал с Себастьяном, не поехал из гордости – ему не хотелось после стольких отказов вновь просить викария все-таки приехать в Лондон. На прошлой неделе он с нетерпением ждал возвращения брата, надеясь, что тогда наконец разрешится вся история.
Но всего за несколько дней все переменилось. Нет, не все. Cейчас ему, как никогда, было необходимо вернуть свою репутацию, возобновить пришедшее в упадок дело.
Потому что, если он лишится своего дела, у него не будет никаких шансов с Джудит.
Джудит! Сердце его замерло, он снова представил ее себе. Он ею всегда восхищался: с тех пор, как они были детьми, она была такая милая, дружелюбная, такая очаровательно наивная. Она жила в соседнем имении и играла с ними со всеми. Но он был так занят в последнее время воспитанием сестер и своим издательством, что не заметил, как она расцвела, стала взрослой девушкой.
И какой девушкой! Ей было чуть больше двадцати, и ее изумительная фигура и прехорошенькое личико мертвого бы подняли из могилы – что уж говорить о Ричарде!
Но – трудно поверить – всего лишь месяц назад он и не думал о ее прелестях. Все это время Беспорочная Джудит была для него лишь невестой брата. Красавицей, умницей, но – невестой брата.
Потом Себастьян отправился в Белхам, сказав Джудит, что после его возвращения они назначат день свадьбы. И внезапно помолвка, которую все считали само собой разумеющейся, стала реальностью. Сестры Ричарда заговорили о свадьбе, Джудит постоянно бывала у них, знакомясь с привычками дома, в котором она скоро станет хозяйкой.
Почему-то она всегда оказывалась там, где Ричард. И он стал ждать ее появления за столом, скучал, когда она не заезжала к ним вечером, замечал, во что она одета, как улыбается.
Худшее случилось несколько дней назад, когда она застала его утром в сотый раз разбирающим счета. После бессонной ночи глаза у него покраснели, руки тряслись. Она забрала у него счета и, присев в кресло, стала их изучать, а ему велела идти спать.
Удивительно, но он послушался. Она разбудила его в тот самый момент, когда он видел ее во сне, разбудила, ласково положив ему руку на плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89