посланники герцога Бургундского заявили, что, возможно, будет лучше, если Карл встретится с Эдуардом в Реймсе, когда все уже будет позади; тогда герцог Бургундский с удовольствием поприсутствует на коронации.
Казалось, что с этого момента кампания обречена на провал. Когда новость просочилась в лагерь, что было неизбежно, моральный дух солдат резко упал. Некоторые считали, что лучше всего немедленно повернуть назад и отправиться домой; другие заявляли, что без бургундцев будет даже лучше и что сражаться с Людовиком можно и в одиночку. Нед и Ричард так же взволнованно обсуждали этот вопрос, как и все вокруг. В последнее время юношам приходилось встречаться довольно часто, поскольку оба состояли оруженосцами при своих лордах, а те, будучи родными братьями, частенько проводили время вместе.
– Я бы все-таки предпочел, чтобы мы не возвращались домой, – говорил Нед. – Я знаю, что король вроде бы пока не намерен этого делать, но каким будет его окончательное решение, твердо сказать не могу.
– Милорд Глостерский выступает за сражение, – отвечал Ричард.
– Ну, если все наши военачальники будут похожи на него, у нас может появиться шанс, но в нынешнем положении... – Нед пожал плечами и поддернул рукава своего камзола. Многие его манеры теперь выдавали в нем настоящего придворного, а одевался он столь щегольски, что превосходил в этом даже своего помешанного на моде отца. Разница между Недом и Ричардом просто бросалась в глаза. Между ними сложились несколько странные отношения, поскольку Ричард фактически приходился Неду дядей, да к тому же был на год старше его, но то, что Нед вот уже два года состоял на королевской службе и жил при дворе, делало его вроде бы более опытным. Однако они всегда нравились друг другу и вместе росли, как братья, в одной детской, так что сейчас юноши прекрасно ладили и дружили.
– Эй, эй, Нед, попридержи-ка язык.
– Ну, Дикон, ты же не хуже меня знаешь, что... А вообще-то ты прав, надо быть поосторожнее.
– И все-таки, почему тебе так не хочется, чтобы мы возвращались домой?
– Я хочу драться. Для этого я сюда пришел, и мне совсем не нравится мысль о том, чтобы развернуться и убраться восвояси, признав тем самым, что, зайдя так далеко, мы потом испугались и не решились двинуться вперед. И кроме того, придворная жизнь так... э-э-э... скучна, и все там вертится вокруг женщин. Мадам королева и все эти её дочери... и вообще, все это вялое существование... ну, я думаю, что разговоры об этом докатились уже и до Йоркшира.
– Да, мой хозяин считает так же, – тихо проговорил Ричард, удостоверившись, что никто их не слышит. – Королева его недолюбливает – так же, как и он её. Герцог не одобряет её поведения, вот они и обмениваются комплиментами, находясь в разных концах страны. Но в один прекрасный день его заставят приехать в Лондон, и тогда – хлоп! – Ричард сделал такое движение, словно поймал муху. – И деваться Глостеру будет некуда.
Нед рассмеялся.
– Ты знаешь столько же, сколько и я, Дикон, хотя никогда и не был при дворе. Ну да ладно, мы слуги своих, господ и все равно будем делать так, как нам скажут. Но если бы королем был я, я бы дрался, и дьявол побери всех этих французов!
– Ты говоришь как англичанин, а не как добрый христианин, – рассмеялся Ричард. – Пойдем-ка разыщем хоть глоток эля в нашем замечательном лагере, споем парочку песен и представим себе, что мы опять в «Имении Морлэндов», где мужчины – это мужчины, а не комнатные собачонки!
– Ну вот, теперь ты смеешься надо мной, – сказал Нед и, конечно, был прав.
Все было так плохо, что хуже некуда. К середине августа армия подвинулась в глубь страны на много миль, построила на своем пути множество лагерей, имела даже несколько мелких стычек с небольшими отрядами противника, но так и не повстречалась с французской армией и не провела ни единого крупного сражения. Становилось трудно добывать провиант в необходимом количестве, так как французский король Людовик, отступая и петляя по стране, безжалостно выжигал за собой поля собственных крестьян. Герцог Карл частенько наезжал в английский лагерь, чтобы выпить и закусить с королем, но полки бургундцев оставались в такой же туманной дали, как и армия Людовика. Потому-то двенадцатого августа Эдуард с пленным переправил Людовику послание, в котором выражал готовность начать переговоры о мире.
От Людовика очень быстро пришел ответ; французский монарх соглашался повести мирные переговоры и намекал на весьма выгодные для англичан условия... С этим письмом в кармане Эдуард и созвал своих генералов – Глостера и Кларенса, Норфолка и Суффолка, Дорсета, Нортумберленда, Пемброка, Риверса, а также лордов Гастингса, Стэнли и Говарда. Нед как королевский оруженосец был при Эдуарде во время этой встречи и по её окончании поспешил как можно скорее рассказать все Ричарду.
– В своем письме Людовик чуть ли не умоляет заключить мир, – начал Нед – и более-менее ясно намекает, что согласен заплатить – лишь бы мы убрались отсюда.
– Ну, вряд ли ему нравится, что, такая огромная армия бродит взад-вперед по его королевству, даже если она практически не ведет сражений, – мягко заметил Ричард.
– Его королевству, как же! – издевательски воскликнул Нед. – Он украл его у нас.
– А мы украли его у французов, – ответил Ричард. – Давай-ка лучше продолжай и постарайся, чтобы твое краснобайство не уводило тебя в сторону. Садись, может, так в твоих речах поубавится пафоса. – Он похлопал рукой по земле у лагерного костра, возле которого юноши встретились, Нед с гримасой присел на корточки рядом с Ричардом, и они продолжили разговор уже более спокойно.
– Ну хорошо, – вздохнул Нед. – Теперь я могу продолжать? Прекрасно. Как только король закончил, все наши генералы загалдели разом; мне удалось разобрать, что большинство из них толковало о том, какая это замечательная мысль. Милорд Дорсетский заявил, что это будет гораздо лучше, чем еще месяц ходить здесь кругами и в конце концов подохнуть с голоду.
– Почему мы должны подыхать с голоду? – возразил ему милорд Говард. – В городах полно припасов. Нам надо только захватить их.
– «Только захватить их», – передразнил его Гастингс. – Зачем нам рисковать и ввязываться в бой, если нам согласны заплатить за то, чтобы мы ушли домой?
И тут милорд Глостерский сказал:
– У нас лучшая армия из всех, что появились когда-либо в этой стране. Мы ничем не рискуем.
Тут все замолчали и стали слушать. И только Гастингс опять вскричал:
– Но зачем нам сражаться? Не лучше ли просто взять деньги?
А Глостер ответил:
– Потому что это запятнает нашу честь. Братья обменялись взглядами.
– Могу поклясться, что кое-кому это здорово не понравилось, – заметил Ричард. – Такие слова – как пощечина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Казалось, что с этого момента кампания обречена на провал. Когда новость просочилась в лагерь, что было неизбежно, моральный дух солдат резко упал. Некоторые считали, что лучше всего немедленно повернуть назад и отправиться домой; другие заявляли, что без бургундцев будет даже лучше и что сражаться с Людовиком можно и в одиночку. Нед и Ричард так же взволнованно обсуждали этот вопрос, как и все вокруг. В последнее время юношам приходилось встречаться довольно часто, поскольку оба состояли оруженосцами при своих лордах, а те, будучи родными братьями, частенько проводили время вместе.
– Я бы все-таки предпочел, чтобы мы не возвращались домой, – говорил Нед. – Я знаю, что король вроде бы пока не намерен этого делать, но каким будет его окончательное решение, твердо сказать не могу.
– Милорд Глостерский выступает за сражение, – отвечал Ричард.
– Ну, если все наши военачальники будут похожи на него, у нас может появиться шанс, но в нынешнем положении... – Нед пожал плечами и поддернул рукава своего камзола. Многие его манеры теперь выдавали в нем настоящего придворного, а одевался он столь щегольски, что превосходил в этом даже своего помешанного на моде отца. Разница между Недом и Ричардом просто бросалась в глаза. Между ними сложились несколько странные отношения, поскольку Ричард фактически приходился Неду дядей, да к тому же был на год старше его, но то, что Нед вот уже два года состоял на королевской службе и жил при дворе, делало его вроде бы более опытным. Однако они всегда нравились друг другу и вместе росли, как братья, в одной детской, так что сейчас юноши прекрасно ладили и дружили.
– Эй, эй, Нед, попридержи-ка язык.
– Ну, Дикон, ты же не хуже меня знаешь, что... А вообще-то ты прав, надо быть поосторожнее.
– И все-таки, почему тебе так не хочется, чтобы мы возвращались домой?
– Я хочу драться. Для этого я сюда пришел, и мне совсем не нравится мысль о том, чтобы развернуться и убраться восвояси, признав тем самым, что, зайдя так далеко, мы потом испугались и не решились двинуться вперед. И кроме того, придворная жизнь так... э-э-э... скучна, и все там вертится вокруг женщин. Мадам королева и все эти её дочери... и вообще, все это вялое существование... ну, я думаю, что разговоры об этом докатились уже и до Йоркшира.
– Да, мой хозяин считает так же, – тихо проговорил Ричард, удостоверившись, что никто их не слышит. – Королева его недолюбливает – так же, как и он её. Герцог не одобряет её поведения, вот они и обмениваются комплиментами, находясь в разных концах страны. Но в один прекрасный день его заставят приехать в Лондон, и тогда – хлоп! – Ричард сделал такое движение, словно поймал муху. – И деваться Глостеру будет некуда.
Нед рассмеялся.
– Ты знаешь столько же, сколько и я, Дикон, хотя никогда и не был при дворе. Ну да ладно, мы слуги своих, господ и все равно будем делать так, как нам скажут. Но если бы королем был я, я бы дрался, и дьявол побери всех этих французов!
– Ты говоришь как англичанин, а не как добрый христианин, – рассмеялся Ричард. – Пойдем-ка разыщем хоть глоток эля в нашем замечательном лагере, споем парочку песен и представим себе, что мы опять в «Имении Морлэндов», где мужчины – это мужчины, а не комнатные собачонки!
– Ну вот, теперь ты смеешься надо мной, – сказал Нед и, конечно, был прав.
Все было так плохо, что хуже некуда. К середине августа армия подвинулась в глубь страны на много миль, построила на своем пути множество лагерей, имела даже несколько мелких стычек с небольшими отрядами противника, но так и не повстречалась с французской армией и не провела ни единого крупного сражения. Становилось трудно добывать провиант в необходимом количестве, так как французский король Людовик, отступая и петляя по стране, безжалостно выжигал за собой поля собственных крестьян. Герцог Карл частенько наезжал в английский лагерь, чтобы выпить и закусить с королем, но полки бургундцев оставались в такой же туманной дали, как и армия Людовика. Потому-то двенадцатого августа Эдуард с пленным переправил Людовику послание, в котором выражал готовность начать переговоры о мире.
От Людовика очень быстро пришел ответ; французский монарх соглашался повести мирные переговоры и намекал на весьма выгодные для англичан условия... С этим письмом в кармане Эдуард и созвал своих генералов – Глостера и Кларенса, Норфолка и Суффолка, Дорсета, Нортумберленда, Пемброка, Риверса, а также лордов Гастингса, Стэнли и Говарда. Нед как королевский оруженосец был при Эдуарде во время этой встречи и по её окончании поспешил как можно скорее рассказать все Ричарду.
– В своем письме Людовик чуть ли не умоляет заключить мир, – начал Нед – и более-менее ясно намекает, что согласен заплатить – лишь бы мы убрались отсюда.
– Ну, вряд ли ему нравится, что, такая огромная армия бродит взад-вперед по его королевству, даже если она практически не ведет сражений, – мягко заметил Ричард.
– Его королевству, как же! – издевательски воскликнул Нед. – Он украл его у нас.
– А мы украли его у французов, – ответил Ричард. – Давай-ка лучше продолжай и постарайся, чтобы твое краснобайство не уводило тебя в сторону. Садись, может, так в твоих речах поубавится пафоса. – Он похлопал рукой по земле у лагерного костра, возле которого юноши встретились, Нед с гримасой присел на корточки рядом с Ричардом, и они продолжили разговор уже более спокойно.
– Ну хорошо, – вздохнул Нед. – Теперь я могу продолжать? Прекрасно. Как только король закончил, все наши генералы загалдели разом; мне удалось разобрать, что большинство из них толковало о том, какая это замечательная мысль. Милорд Дорсетский заявил, что это будет гораздо лучше, чем еще месяц ходить здесь кругами и в конце концов подохнуть с голоду.
– Почему мы должны подыхать с голоду? – возразил ему милорд Говард. – В городах полно припасов. Нам надо только захватить их.
– «Только захватить их», – передразнил его Гастингс. – Зачем нам рисковать и ввязываться в бой, если нам согласны заплатить за то, чтобы мы ушли домой?
И тут милорд Глостерский сказал:
– У нас лучшая армия из всех, что появились когда-либо в этой стране. Мы ничем не рискуем.
Тут все замолчали и стали слушать. И только Гастингс опять вскричал:
– Но зачем нам сражаться? Не лучше ли просто взять деньги?
А Глостер ответил:
– Потому что это запятнает нашу честь. Братья обменялись взглядами.
– Могу поклясться, что кое-кому это здорово не понравилось, – заметил Ричард. – Такие слова – как пощечина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156