Но Пертинакс хладнокровно увернулся, и римлянин, проскочив
мимо, под дружный гогот зрителей растянулся на полу. Британец подскочив к
нему и, уперев колено ему в грудь, приставил к его горлу конец своего меча.
- Клеопатра! - воскликнул Антоний в смертельной тоске. - Знай, что я
всегда любил тебя, любил так, как еще не любил ни одни из смертных! Душа
моя и после смерти будет принадлежать тебе одной!.. О, Клеопатра...
На глазах побежденного римлянина выступили слезы, а в глазах было столько
муки, что Пертинакл замешкался с нанесением последнего удара.
- Убей его, варвар, и ты получишь свободу! - крикнул Цестий и, как это
делают римляне на гладиаторских ристалищах, вытянул вперед руку с опущенным
большим пальцем.
- Смерть побежденному! - подхватила крик легата толпа солдат, и поднялись
десятки рук с оттянутым книзу большим пальцем.
- Убей его, и Октавиан щедро наградит тебя, - громче всех кричал Цестий,
в кровожадном азарте приближаясь к Пертинаксу и Антонию. - Он приговорен к
смерти и все равно умрет, зато, убив его, ты спасешь себя! Ну же! Вонзи меч
ему в глотку!
- Рази! - шумели вокруг. - Продырявь его! Проткни!..
- Убей меня, варвар... - прошептали запекшиеся губы Антония. - Я проиграл
и жизнь, и любовь. Женищина, которую я боготворил, не любит меня... Лучше
умереть, чем терпеть мучительную пытку ревности. Отныне каждая минута жизни
будет доставлять мне одни лишь страдания... Сжалься надо мной, варвар,
прикончи меня...
Но Пертинакс вдруг поднялся на ноги и, обернувшись к Клеопатре,
вопрошающе протянул к ней руку.
- Твое слово, царица, - крикнул он, - жить ему или умереть?
Клеопатра закрыла лицо руками и плечи ее вздрогнули от беззвучных
рыданий.
- Антоний... - в воцарившейся тишине чуть слышно проговорила она. -
Клянусь Изидой, я никогда не любила его... Никогда...
- Прикончи же меня!.. - услышав ее слова, в ярости проревел Антоний и
руками схватился за лезвие пертинаксова меча.
Но британец выдернул его.
- Я преклоняюсь перед силой твоих чувств, римлянин, - сказал он. - Хотя
мы и любим одну и ту же женщину, я не желаю обагрять свой меч твоей кровью.
Клеопатра отныне не достанется ни тебе, ни мне, а значит, мне незачем
убивать тебя, своего товарища по несчастью.
Антоний побагровел. Отказ Пертинакса убить его был для горделивого
римлянина страшным оскорблением. Этот варвар осмеливается равняться в
благородстве и силе своих чувств с ним, Марком Антонием!..
Но то, что произошло в следующую минуту, заставило его взвыть от гнева.
Пертинакс, на глазах сотен опешивших от изумления римлян, бросился к ногам
Клеопатры и нежно обнял ее. Она улыбнулась сквозь слезы и, не тая своей
любви, приникла губами к его губам. Зал затаил дыхание...
И тут раздался громоподобный рев. Это вскочил на ноги красный от
бешенства Антоний. Подбежав к Пертинаку, он в бессильном гневе сжал кулаки
и заозирался в поисках оружия. В этот момент из - за спинки трона вынырнул
Тирс, ненавидевший Клеопатру. Желтые глазки евнуха плотоядно сверкнули, рот
осклабился в мстительной ухмылке.
- Держи, Антоний! - крикнул они кинул римлянину кинжал.
Антоний подхватил его налету и, не успели Цестий и его солдаты
опомниться, как он несколько раз вонзил его в спину молодому королю
Британии.
Лицо Пертинакса исказилось от боли, Клеопатра в ужасе закричала.
- Прощай, Клеопатра!.. - прошелестели умирающие губы. - Я... люблю...
тебя...
Голова Пертинакса бессильно опустилась на колени парицы, тело его
поникло.
Крик заглох в горле прекрасной гречанки. Она оцепенела. Ей вдруг
представилась далекая северная страна, где она никогда не бывала, но
зеленые холмы и тенистые дубравы которой видела сейчас перед собой с
поразительной отчетливостью. Ей вспомнились рассказы любимого, и она
представила себя скачущей по цветущему лугу на горячем коне, а рядом мчится
ее молодой король, улыбается ей и протягивает ей руку. Солнце заливает его
сияющее открытое лицо, на ветру развеваются его светлые волосы...
И вдруг, страшно взвыв, Клеопатра подняла руками мертвую голову и в
каком-то жадном исступлении приникла губами к посинелым губам.
На Антония это произвело ошеломляющее впечатление.
- Так погибни же и ты, несчастная! - вскрикнул он и с окровавленным ножом
бросился на Клеопатру.
Но тут опомнились Цестий и римляне, которым был дан категорический приказ
сохранить Клеопатру живой. Они опрометью кинулись на ревнивца. В один миг
между Антонией и Клеопатрой, целующей мертвого Пертинакса, образовалась
стена, ощетинившаяся выставленными копьями и мечами. Но Антоний был вне
себя, он искал смерти. Как громадный затравленный медведь, он навалился
всем своим массивным телом на копья легионеров и, прежде чем был проткнут и
разрублен в куски, успел вырвать у кого - то из воинов меч и в короткой
отчаянной схватке погрузить его не в одну грудь.
Изрубленный труп поверженного Антония рухнул на мозаичный пол недалеко от
трона Клеопатры. Цестий приблизился к своему бывшему полководцу и в тишине,
внезапно установившейся в зале, мечом отсек его голову от туловища.
Воины в смятении смотрели на мертвого триумвира, словно до них только
сейчас дошло, кто перед ними. Многие из них совершили не один поход под
началом Антония, бились вместе с ним рука об руку не в одной битве, и
теперь, оказавшись во враждебном ему лагере, вдруг опомнились и прониклись
к нему искренним сочувствием. Головы их поникли, некоторые из них мечами,
по древнему римскому обычаю, салютовали убитому полководцу.
Клеопатра ничего этого не замечала. Держа обеими руками голову Пертинакса
и подавляя рыдания, вырывавшиеся из груди, она неотрывно смотрела на
мертвое лицо своего любимого, словно желая вобрать в память все его черты
до самой мельчайшей морщины. Хрисида и Аретея замерли в ужасе и скорби.
Между тем в громадный сумеречный зал проникли первые лучи рассвета и
заставили померкуть дымный свет факелов. Занимался новый день.
Неожиданно с площади перед дворцом донеслись звуки фанфар. Римляне
гурьбой бросились к окнам.
- Октавиан! - закричали они. - Октавиан вступил в город! Ура! Александрия
пала! Война окончена! Хвала богам, скоро мы вернемся на родину! Слава
Октавиану! Цестий обернулся к Клеопатре:
- Приготовься, царица, к встрече принцепса.
- Что я должна делать? - безучастным голосом спросила Клеопатра.
- Приветствовать своего повелителя со всеми знаками почтения, которые -
приняты между слугами, приветствующими своих господ, - надменно ответил
легат.
- Вот как! - сказала Клеопатра и глаза ее гневно вспыхнули.
Она выпрямилась на золотом троне своих предков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
мимо, под дружный гогот зрителей растянулся на полу. Британец подскочив к
нему и, уперев колено ему в грудь, приставил к его горлу конец своего меча.
- Клеопатра! - воскликнул Антоний в смертельной тоске. - Знай, что я
всегда любил тебя, любил так, как еще не любил ни одни из смертных! Душа
моя и после смерти будет принадлежать тебе одной!.. О, Клеопатра...
На глазах побежденного римлянина выступили слезы, а в глазах было столько
муки, что Пертинакл замешкался с нанесением последнего удара.
- Убей его, варвар, и ты получишь свободу! - крикнул Цестий и, как это
делают римляне на гладиаторских ристалищах, вытянул вперед руку с опущенным
большим пальцем.
- Смерть побежденному! - подхватила крик легата толпа солдат, и поднялись
десятки рук с оттянутым книзу большим пальцем.
- Убей его, и Октавиан щедро наградит тебя, - громче всех кричал Цестий,
в кровожадном азарте приближаясь к Пертинаксу и Антонию. - Он приговорен к
смерти и все равно умрет, зато, убив его, ты спасешь себя! Ну же! Вонзи меч
ему в глотку!
- Рази! - шумели вокруг. - Продырявь его! Проткни!..
- Убей меня, варвар... - прошептали запекшиеся губы Антония. - Я проиграл
и жизнь, и любовь. Женищина, которую я боготворил, не любит меня... Лучше
умереть, чем терпеть мучительную пытку ревности. Отныне каждая минута жизни
будет доставлять мне одни лишь страдания... Сжалься надо мной, варвар,
прикончи меня...
Но Пертинакс вдруг поднялся на ноги и, обернувшись к Клеопатре,
вопрошающе протянул к ней руку.
- Твое слово, царица, - крикнул он, - жить ему или умереть?
Клеопатра закрыла лицо руками и плечи ее вздрогнули от беззвучных
рыданий.
- Антоний... - в воцарившейся тишине чуть слышно проговорила она. -
Клянусь Изидой, я никогда не любила его... Никогда...
- Прикончи же меня!.. - услышав ее слова, в ярости проревел Антоний и
руками схватился за лезвие пертинаксова меча.
Но британец выдернул его.
- Я преклоняюсь перед силой твоих чувств, римлянин, - сказал он. - Хотя
мы и любим одну и ту же женщину, я не желаю обагрять свой меч твоей кровью.
Клеопатра отныне не достанется ни тебе, ни мне, а значит, мне незачем
убивать тебя, своего товарища по несчастью.
Антоний побагровел. Отказ Пертинакса убить его был для горделивого
римлянина страшным оскорблением. Этот варвар осмеливается равняться в
благородстве и силе своих чувств с ним, Марком Антонием!..
Но то, что произошло в следующую минуту, заставило его взвыть от гнева.
Пертинакс, на глазах сотен опешивших от изумления римлян, бросился к ногам
Клеопатры и нежно обнял ее. Она улыбнулась сквозь слезы и, не тая своей
любви, приникла губами к его губам. Зал затаил дыхание...
И тут раздался громоподобный рев. Это вскочил на ноги красный от
бешенства Антоний. Подбежав к Пертинаку, он в бессильном гневе сжал кулаки
и заозирался в поисках оружия. В этот момент из - за спинки трона вынырнул
Тирс, ненавидевший Клеопатру. Желтые глазки евнуха плотоядно сверкнули, рот
осклабился в мстительной ухмылке.
- Держи, Антоний! - крикнул они кинул римлянину кинжал.
Антоний подхватил его налету и, не успели Цестий и его солдаты
опомниться, как он несколько раз вонзил его в спину молодому королю
Британии.
Лицо Пертинакса исказилось от боли, Клеопатра в ужасе закричала.
- Прощай, Клеопатра!.. - прошелестели умирающие губы. - Я... люблю...
тебя...
Голова Пертинакса бессильно опустилась на колени парицы, тело его
поникло.
Крик заглох в горле прекрасной гречанки. Она оцепенела. Ей вдруг
представилась далекая северная страна, где она никогда не бывала, но
зеленые холмы и тенистые дубравы которой видела сейчас перед собой с
поразительной отчетливостью. Ей вспомнились рассказы любимого, и она
представила себя скачущей по цветущему лугу на горячем коне, а рядом мчится
ее молодой король, улыбается ей и протягивает ей руку. Солнце заливает его
сияющее открытое лицо, на ветру развеваются его светлые волосы...
И вдруг, страшно взвыв, Клеопатра подняла руками мертвую голову и в
каком-то жадном исступлении приникла губами к посинелым губам.
На Антония это произвело ошеломляющее впечатление.
- Так погибни же и ты, несчастная! - вскрикнул он и с окровавленным ножом
бросился на Клеопатру.
Но тут опомнились Цестий и римляне, которым был дан категорический приказ
сохранить Клеопатру живой. Они опрометью кинулись на ревнивца. В один миг
между Антонией и Клеопатрой, целующей мертвого Пертинакса, образовалась
стена, ощетинившаяся выставленными копьями и мечами. Но Антоний был вне
себя, он искал смерти. Как громадный затравленный медведь, он навалился
всем своим массивным телом на копья легионеров и, прежде чем был проткнут и
разрублен в куски, успел вырвать у кого - то из воинов меч и в короткой
отчаянной схватке погрузить его не в одну грудь.
Изрубленный труп поверженного Антония рухнул на мозаичный пол недалеко от
трона Клеопатры. Цестий приблизился к своему бывшему полководцу и в тишине,
внезапно установившейся в зале, мечом отсек его голову от туловища.
Воины в смятении смотрели на мертвого триумвира, словно до них только
сейчас дошло, кто перед ними. Многие из них совершили не один поход под
началом Антония, бились вместе с ним рука об руку не в одной битве, и
теперь, оказавшись во враждебном ему лагере, вдруг опомнились и прониклись
к нему искренним сочувствием. Головы их поникли, некоторые из них мечами,
по древнему римскому обычаю, салютовали убитому полководцу.
Клеопатра ничего этого не замечала. Держа обеими руками голову Пертинакса
и подавляя рыдания, вырывавшиеся из груди, она неотрывно смотрела на
мертвое лицо своего любимого, словно желая вобрать в память все его черты
до самой мельчайшей морщины. Хрисида и Аретея замерли в ужасе и скорби.
Между тем в громадный сумеречный зал проникли первые лучи рассвета и
заставили померкуть дымный свет факелов. Занимался новый день.
Неожиданно с площади перед дворцом донеслись звуки фанфар. Римляне
гурьбой бросились к окнам.
- Октавиан! - закричали они. - Октавиан вступил в город! Ура! Александрия
пала! Война окончена! Хвала богам, скоро мы вернемся на родину! Слава
Октавиану! Цестий обернулся к Клеопатре:
- Приготовься, царица, к встрече принцепса.
- Что я должна делать? - безучастным голосом спросила Клеопатра.
- Приветствовать своего повелителя со всеми знаками почтения, которые -
приняты между слугами, приветствующими своих господ, - надменно ответил
легат.
- Вот как! - сказала Клеопатра и глаза ее гневно вспыхнули.
Она выпрямилась на золотом троне своих предков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24