- Конечно, и тебе будет оказано приличествующее твоему сану уважение, -
спохватился легат. - Надейся на милость Октавиана.
Клеопатра кивком подозвала к себе Хрисиду и, когда та наклонилась к ней,
шепнула ей несколько слов. Служанка смертельно побледнела, губы ее
задрожали.
- Иди же, - прикрикнула на нее Клеопатра, - и исполни мою волю!
Рев фанфар за окнами приближался.
- Октавиан! Вот он, Октавиан! - кричали воины, завидев вступающую на
площадь торжественную процессию победителей, во главе которой ехал римский
полководец на белом коне.
- Ура! Ура! - кричали сбегавшиеся ему навстречу простолюдины, которые еще
вчера с таким же пылом проклинали его.
Октавиан в белоснежной тунике, поверх которой был надет золотой панцырь,
в золотом шлеме с пышными белоснежными страусовыми перьями, театральным
жестом приветствовал толпу.
У ступеней перед главным входом в Лохиа он спешился и направился во
дворец.
Тем временем Хрисида, ушедшая в заднюю комнату, предназначенную для
служанок, вскоре вернулась с корзинкой наполненной финиками. Хрисида была
бледна как полотно, она шла пошатываясь, из глаз ее катились слезы.
Корзинка, а особенно вид девушки, показались Цестию подозрительными. Уж
не кинжал ли для своей госпожи припрятала служанка под грудой фиников, или
флакон с ядом?
- Угощение для царицы? - ухмыльнулся он и протянул к корзинке руку. - Дай
сюда!
Он шанул к Клеопатре и, даже не считая нужным выдергивать корзинку из ее
рук, бесцеремонно запустил пальцы в груду фиников.
- А - а! - вдруг вскрикнул он, его рот судорожно приоткрылся, глаза
выпучились, мертвенная бледность залила его лицо. Он захрипел и упал
навзничь.
Солдаты, которые были свидетелями этой сцены, застыли в ужасе и
изумлении. А Клеопатра совершенно хладнокровно, даже как будто не обратив
внимание на смерть Цестия, еще раз наклонилась над мертвым Пертикаксом,
прошептала последнее "Прощай", поцеловала его в губы, и затем, осторожно
сдвинула в корзинке несколько плодов, взяла двумя пальцами маленькую черную
змейку.
Присутствующие ахнули, когда она положила ее на свою открытую грудь.
В этот момент в тронный зал вступили ликторы в парадных одеяниях и вслед
за ними - Октавиан. Блеклые глаза его широко раскрылись, когда он увидел,
как царица вздрогнула и изогнулась на своем троне. Без звука она откинулась
на сапфировый подлокотник и рука ее в последнем, каком-то мучительном жесте
дотянулась до головы Пертинакса; пальцы ее погрузились в шевелюру его
светлых волос.
- Что здесь происходит? - отрывисто молвил принцепс. - Что с Клеопатрой?
- Она умерла от укуса аспиды, ядовитой змеи... - в растерянности
проговорил военный доктор, приближаясь к трупу царицы.
Змея тем временем соскользнула с груди Клеопатры и поползла извиваясь, по
полу. Один из воинов шагнул к ней и разрубил ее мечом.
Октавиан несколько минут мрачно взирал на мёртвое тело египетской царицы
и окровавленую голову Антония, которую почтительно держал перед ним
Центурион. Смерть Клеопатры разрушила сладостные плавы мщения, и настроение
Октавиана упало; даже военная победа над Антонием, открывавшая ему путь к
единоличной власти над огромной державой не радовала его. Торопясь в Лохиа
он жаждал насладиться униженными мольбами, слезами и заискиваниями
Клеопатры, лелеял в мечтах предстоящую ночь с ней, предвкушая ее огненные
ласки, о которых ходили легенды, ночь, когда он окончательно и всласть
упьется торжеством над своим заклятым врагом...
И вдруг все пошло прахом.
Тщетно Октавиан задавался вопросом: что заставило ее умереть? - он,
сколько ни ломал себе голову, не находил ответа. Ведь еще несколько дней
назад она посылала ему подобострастные письма, в которых умоляла сохранить
ей жизнь и трон, отрекаясь от Антония и соглашаясь признать владычество над
собой Октавиана! Странная женщина. Римлянин никак не мог постичь логику ее
самоубийства. Ведь не из-за Антония же она покончила с собой, в самом
деле!..
В зале начали собираться приближенные сенаторы, префекты провинций и
командиры легионов; появились и два ученых грека, составляющих летопись
военной кампании Октавиана. Честолюбивый римлянин повсюду возил их с собой.
Понимая, что с этой минуты о каждом его слове, жесте, взгляде скоро
узнает весь Рим, где у Антония было немало сочувствующих, Октавиан вышел на
середину зала, простер к отрубленной голове руки и повел велеречивую речь:
- О, горе нам, римляне, горе! Нас покинул доблестный воин, храбрейший
муж, гордость и краса славного народа Ромула. Подпав под обольстительные
чары властолюбивой владычицы Египта, задумавшей захватить власть над Римом,
он обратил свой меч против собственной страны, он, соратник Цезаря,
патриций и триумвир, сделавший больше, чем кто - либо из нас, для
укрепления могущества и расширения римской державы!.. Всем известно, сколь
тягостна была для нас эта война и сколь нежеланна, сколько усилий мы
приложили, чтобы вырвать несчастного Антония из колдовской паутины, в
которой он очутился помимо своей воли...
Он еще довольно долго распинался, выражая свою скорбь по поводу
безвременной кончины "друга" и "соратника", и даже выдавил из себя
несколько слез, косясь на историков, которые присели на походные стулйчики
и быстро записывали его заготовленные заранее стенания.
Кончив речь, Октавиан в знак траура накрыл свою голову накидкой и, отойдя
в сторону, подозвал к себе центуриона, свидетеля гибели Клеопатры.
- А это кто? - он пальцем показал на Пертинакса.
Тот шепотом, внемкогих словах, описал ему обстоятельства смерти Антония,
царицы и молодого незнакомца, сражавшегося как лев. При упоминании о том,
что Клеопатра после смерти варвара целовала его в мертвые губы, Октавиан
нахмурился.
- В Риме не поймут такого поворота событий, - негромко сказал он. -
Гречанка изменила римскому полководцу? Это позор для всего Лациума!
Немедленно выкинуть отсюда труп варвара, а мертвое тело Антония положить
рядом с Клеопатрой. В Рим, - он возвысил голос, чтобы его слышали историки,
- отправить донесение, что царица покончила с собой, не вынеся героической
гибели своего возлюбленного Антония! Такой исход событий польстит римлянам
и в историю нашего славного города будет вписана страница, достойная пера
выдающегося трагика. Написать в донесении, что Клеопатра, умирая, целовала
мертвые губы Антония, и что все присутствующие рыдали от скорби, изумленные
силой ее любви.
Историки привстали, отвесили принцепсу угодливый поклон и снова
застрочили.
Слуги крючьями отволокли тел Пертинакса в подвал, где его, предварительно
обобрав, швырнули на груду трупов мятежных рабов, собранную по всему
дворцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24