- Приди же ко мне, - вскричал Антоний, - обними меня, как обнимала
прежде...
Но Клеопатра не шевельнулась. Она молча смотрела в окно. В ее взгляде
сквозила тоска, губы дрожали.
Тогда Антоний, ревя, как дикий зверь, подскочил к ней, сжал ее в
страстных объятиях и впился губами в ее рот. Клеопатра пыталась
отстраниться, но ее холодность только распаляла его страсть. Тяжело дыша,
он бросил ее ва ковер и сам довалился вместе с ней, но в эту минуту за
дверью послышались громкие голосу стражников и в дверь просунулось
озабоченное лицо Бренна.
- Ну, что там такое? - громовым голосом проревел недовольный Антоний.
- Срочное довесевие из Канопы, господин, - ответил Бренн. - Солдаты без
тебя отказываются воевать. Среди них ходят разговоры, что, ты
прохлаждаешься в объятиях гречанки, в то время как они проливают кровь на
защитных укреплениях.. Они хотят видеть тебя, господин!
- Пошли гонца с известием,.что я прибуду в войска тотчас, - с этими
словами Антоний, тяжело засопев и даже не оглянувшись на простертую на
ковре Клеопатру, поднялся и быстро вышел из мраморного зала.
Спустя минуту в углу открылась дверца и оттуда выскользнула верная
Хрисида.
- Что он с тобой сделал, о добрая госпожа? - прошептала онц, наклоняясь
над Клеопатрой. - Ты так бледна...
- Мужлан... - в гневе проговорила царица. - Сиволапый мужлан... И как
только я терпела его все эти годы?..
Она достала тонкий шелковый платочек и тщательно протерла им искусанный
Антонием рот.
- Хрисида, - словно вспомнив о чем - то, она порывисто обернулась к
служанке. - Ты не забыла, где живет тот юноша?..
- Нет, нет, царица! У фаросской дамбы, в доме Клеодема. Аретея уже пошла
за ним...
- Ты правильно сделала, Хрисида, что послала за ним. Мне страшно будет
нынешней ночью оставаться одной... А утро, я чувствую, будет еще ужаснее...
- Не надо так отчаиваться, царица. Может быть, еще успеют подойти войска
из Ливии и Антоний одержит победу...
- Эти войска никогда не подойдут, Хрисида. И мне осталось только два
исхода: умереть или испытать позор рабства...
- Не говори так! Молись матери Изиде, и она поможет тебе.
- Антоний не уйдет в царство Аида, предварительно не отправив туда и
меня... - задумчиво прошептала Клеопатра. - Погибнуть от руки человека,
которого я никогда не любила, которого я ненавижу!.. - Клеопатра закрыла
лицо руками и некоторое время пребывала в горестном молчании. - Так ты
говоришь, Аретея уже пошла? - встрепенулась вдруг она. - Ступай же и ты,
встреть его у входа во дворец и проведи незамеченным к моим покоям!
Служанка кивнула и выскользнула из зала, не заметив, как в полутемной
прихожей за дверью метнулась в тень приземистая фигура старого евнуха.
Как только стихли удаляющиеся шаги Хрисиды, Тирс, который все это время
подслушивал под дверью, вышел из темного угла.
- Клеопатра послала служанок за каким - то юношей... - в задумчивости
пробормотал он и вдруг засмеялся, потирая свои маленькие сухие ладони. -
Они хотят провести его сюда незамеченным... Хе - хе - хе... Незамеченным!..
Антония наверняка заинтересует эта новость, а мне принесет несколько лишних
золотых... Хе - хе - хе - хе...
Глава III
Островерхий шпиль Алексавдрийского маяка, считавшегося одним из чудес
света, отчетливо выделялся на фоне усыпанного звездами неба. На верхушке
шпиля горел огонь, многократно усиленный сложной системой зеркал, отчего
казалось, будто ослепительно - белый фонарь сверкает над просторной морской
гаванью.
В последние дни, особенно после того, как флот Антония перешел на сторону
Октавиана, корабли нечасто показывались в гавани. Всего около двух десятков
парусников и галер покачивалось на приколе, да еще два корабля маячило на
горизонте, как бы в сомнении - направиться к городу или нет.
Островок Фарос, на котором высился знаменитый маяк, был соединен с
городом узкой и длинной дамбой. Там, где эта дамба выгибается дугой
обращенной в сторону моря, стояли две фигуры в темных, спадающих до земли
плащах.
- И как только тебе не надоедает стоять здесь целыми днями, вглядываясь в
горизонт! - сказал один из мужчин - приземистый бронзовокожий человек с
густой бородой. - Пойдем - ка лучше в таверну и выпьем по стаканчику
доброго киликийского вива. - Уж сегодня - то ждать корабля. и вовсе не
имеет смысла!
- Почему ты так думаешь, Клеодем? - светловолосый юноша живо обернулся к
нему. - Ведь уже который день погода благоприятная для морских путешествий,
дует попутный ветер для тех, кто плывет сюда из Греции и Кипра...
- Гавань блокирована кораблями Октавиава, - ответил старый Клеодем. -
Взгляни, Пертинакс, на те парусные галеры, которые застыли в отдалении.
Думаешь, они пропустят сюда хотя бы одно судно?
- Проклятье! - в досаде и нетерпении воскликнул молодой британец. -
Скорей бы кончилась эта никому не нужная война и в Александрийской гавани
установилось нормальное судоходство! Корабль с моей родины, по моим
подсчетам, должен прибыть.со дня на день.. Судьба - сыграет со мной злую
шутку, если он попадет в руки Октавиана! .
- Поэтому для тебя же будет лучше, если он задержится на несколько дней.
Война к тому времени кончится, Антоний обпожен в Александрии и обречен, он
будет разбит, и порядок, надо надеяться, восстановится...
- Смотри, показался парус! - воскликнул Пертинакс, показывая рукой на
увеличивающуюся точку на горизонте.
- Это наверняка одно из сторожевых судов Октавиана, - сказал Клеодем,
беря своего молодого друга под локоть. - Идем, нам ведь еще надобно
подумать о том, как переждать грабеж и резню, которые неминуемо устроят в
городе победители... .
- Стой, Кпеодем. Я вижу на парусах корабля знаки моего родного племени...
Это корабль из Британии! Ура! Корабль из Британии! - Пертинакс сорвал с
себя плащ и радостно замахал им. - Я ждал этого часа двадцать лет, с того
самого момента, когда легионеры Цезаря увезли меня ребенком из дома моего
отца... Нет для меня счастья большего, чем видеть эти паруса! Это самая
счастливая минута в моей жизни, Клеодем!
- Не вовремя она наступила, ох, не вовремя. - пробормотал моряк.
Словно в подтверждение его слов к британскому кораблю направились две
римские галеры. Парусник двигался к гавани полным ходом, пользуясь попутным
ветром, но более медлительные, шедшие на веслах суда Октавиана были ближе к
городу. Они шли ему наперерез, намереваясь подойти с обеих сторон.
Пертинакс и Клеодем, затаив дыхание, следили за этой гонкой. Парусник и
две галеры столкнулись у самого входа в гавань, в каком - нибудь километре
от Фаросского маяка. Его ослепительный белый свет заливая темную лазурь
безмятежных вод и три сражающихся корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24