Перед смертью Литл-Джон прошептал, что сделал это для того, чтобы не выдать тех людей, которые всегда были его друзьями.
Олдкорна судили первым и приговорили к повешению. Суд над Гарнетом, состоявшийся в марте 1606 года, был простой формальностью. После обвинительного приговора его сразу повели к виселице, воздвигнутой перед собором Святого Павла. Гарнет встретил смерть достойным образом. Он помолился за короля и королеву и затем признался, что виноват во всем, в чем его обвиняют. Когда все было готово, он прошептал молитву «Maria Mater gratiae», и палач выбил тележку у него из-под ног.
Вещий граф
Гарри Перси, девятый граф Нортумберленд, в юности со славой служил в английской армии и, будучи католиком, храбро сражался в войне с испанцами в Нидерландах. Но надежды на военную карьеру рухнули вследствие его вспыльчивого характера, который был главным несчастьем и главной виной сэра Гарри, приведшими его в Тауэр.
Даже когда прошел первый пыл молодости, он не всегда сдерживал свой язык и свое перо, и в тридцать лет вел себя как недисциплинированный школьник. Он ссорился с товарищами и разошелся с женой – сестрой лорда Эссекса, женщиной такого же неукротимого нрава.
За исключением этой слабости, Перси представлял образец рыцаря без страха и упрека и был преданным другом лучших людей Англии. Про него говорили, что ни один ученый не уходил от него, не получив поддержки и покровительства. Он сам изучал искусство, науки, природу, занимался математикой, музыкой, астрономией, химией (или, точнее, алхимией) и старался открыть жизненный эликсир. Фрэнсис Бэкон смотрел на него как на покровителя новой науки.
Имя, храбрость, богатство привлекали к нему людей. После смерти Елизаветы он легко мог бы стать лордом-протектором. Весь север Англии был за него, и его желание видеть на престоле Якова способствовало воцарению этого государя больше, чем помощь кого бы то ни было.
Яков в благодарность сделал Нортумберленда членом королевского Совета. С первых дней нового царствования между Перси и Сесилом разгорелась борьба. Все, что только могло оскорбить такого обидчивого человека, как сэр Гарри, было щедро расточаемо его улыбающимся, почтительным противником. Перси, думавший достичь высоких должностей, был взбешен происками государственного секретаря и, конечно, давал волю своему языку. Католические заговорщики не раз подумывали обратиться к нему, чтобы сделать его своим главарем. Перси смело заступался за Рэйли и других жертв придворных интриг. Словом, если бы Сесил не опасался сделать разом слишком многое, он впутал бы Перси, как и Рэйли, в «заговор Арабеллы», а не в Пороховой, заговор.
Такого знатного и влиятельного человека, как Перси, нельзя было вдруг удалить от двора. Все же у него было слишком мало действительной власти, и после суда над Рэйли он добровольно удалился от света, занявшись науками, садоводством и строительством в своих поместьях. Владелец более чем тридцати парков и замков, он мог позволить себе вести самую роскошную жизнь. Большую часть времени он проводил в Сионе, где превратил запущенный монастырский сад в веселый цветник, в котором до сладостного изнеможения возился со своими четырьмя детьми: Элджерноном, Генри, Доротеей и Люси.
Перси был умен, популярен, богат. Завистникам не давали покоя его безупречная репутация и обширные поместья. И пока он ухаживал за растениями и играл с детьми, судьба готовила ему заточение в Тауэр, где томились многие представители его рода. Большая часть древних воинственных Перси перебывала узниками королевской тюрьмы. Некоторые из них были там тайно умерщвлены, другие кончили жизнь на плахе. Кровавая башня и башня Бошана постоянно упоминались в преданиях рода Перси. Теперь другая башня Тауэра ожидала еще одного Перси и быстро приобрела известность как темница Вещего графа.
Никогда не ведавший, что такое осторожность, Перси был более чем легкомыслен в своем поведении со своим родственником Томасом Перси, участником Порохового заговора. Он не только определил его в королевские телохранители, но и дозволил не принимать установленной присяги. Большие суммы денег, которые сэр Томас передал Кэтсби, принадлежали Нортумберленду, который по своему легкомыслию не требовал у сэра Томаса отчета. Поэтому, когда Пороховой заговор был раскрыт, сэр Гарри получил приказание не выезжать из дому. Спустя некоторое время его арестовали, передали под надзор архиепископа Кентерберийского, а затем перевели в Тауэр.
В конце июня 1606 года Перси был предан суду Звездной палаты и обвинен в желании стать во главе папистов и в допущении Томаса Перси к должности телохранителя без установленной присяги. По приговору суда его подвергли штрафу в тридцать тысяч фунтов (такая огромная пеня до сих пор не налагалась еще ни на одного королевского подданного), лишили звания члена Совета, капитана телохранителей и лорда-наместника и приговорили к пожизненному заключению в Тауэре. Сэр Уильям Ваад отвел Перси в темницу, где был убит его отец.
Стены Мартиновой башни были чрезвычайно толсты; многие годы здесь находилось хранилище королевских бриллиантов и драгоценностей. С этой башней было связано предание о призраке. Но настоящим ее призраком стал Гарри Перси, проведший в ней шестнадцать лет, благодаря чему она получила название башни Вещего графа, а терраса, соединявшая его комнату с Кирпичной и Комендантской башнями, стала называться Прогулкой графа Нортумберленда.
Заточение подействовало на Перси удивительным образом: человек, который не мог благоразумно переносить счастье и благоденствие, выносил теперь все лишения и тяготы незаслуженного заключения с аристократической гордостью; а его жена, которая не могла жить с ним под одним кровом в дворцах, разделила с ним темницу Мартиновой башни, и их дети стали баловнями не только родителей, но и всех обитателей Тауэра.
Поскольку узник не мог внести наложенный на него громадный штраф, его поместья были переданы под опеку государственным чиновникам. «Мои земли преданы грабежу, – писал Перси друзьям, – мои дома разорены, мои процессы в судах запущены, мои долги не заплачены, служащие у меня арестованы… Я не вижу, чтобы оставлен был хотя бы пенни в пользу жены моей, моих детей или меня самого».
Графиня Нортумберленд бросилась к ногам короля, как это ежедневно делала леди Рэйли. Яков обнадежил ее, что не даст в обиду ее детей. Тогда Перси, полагая, что настало время просить короля об освобождении, написал ему соответствующее прошение. «Гм, – отвечал Яков, – надо подождать, пока мне заблагорассудится».
В ожидании этого часа Перси употреблял свое время с пользой. Свою темницу он заполнил книгами, глобусами, астрономическими приборами, ретортами и колбами и окружил себя учеными людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Олдкорна судили первым и приговорили к повешению. Суд над Гарнетом, состоявшийся в марте 1606 года, был простой формальностью. После обвинительного приговора его сразу повели к виселице, воздвигнутой перед собором Святого Павла. Гарнет встретил смерть достойным образом. Он помолился за короля и королеву и затем признался, что виноват во всем, в чем его обвиняют. Когда все было готово, он прошептал молитву «Maria Mater gratiae», и палач выбил тележку у него из-под ног.
Вещий граф
Гарри Перси, девятый граф Нортумберленд, в юности со славой служил в английской армии и, будучи католиком, храбро сражался в войне с испанцами в Нидерландах. Но надежды на военную карьеру рухнули вследствие его вспыльчивого характера, который был главным несчастьем и главной виной сэра Гарри, приведшими его в Тауэр.
Даже когда прошел первый пыл молодости, он не всегда сдерживал свой язык и свое перо, и в тридцать лет вел себя как недисциплинированный школьник. Он ссорился с товарищами и разошелся с женой – сестрой лорда Эссекса, женщиной такого же неукротимого нрава.
За исключением этой слабости, Перси представлял образец рыцаря без страха и упрека и был преданным другом лучших людей Англии. Про него говорили, что ни один ученый не уходил от него, не получив поддержки и покровительства. Он сам изучал искусство, науки, природу, занимался математикой, музыкой, астрономией, химией (или, точнее, алхимией) и старался открыть жизненный эликсир. Фрэнсис Бэкон смотрел на него как на покровителя новой науки.
Имя, храбрость, богатство привлекали к нему людей. После смерти Елизаветы он легко мог бы стать лордом-протектором. Весь север Англии был за него, и его желание видеть на престоле Якова способствовало воцарению этого государя больше, чем помощь кого бы то ни было.
Яков в благодарность сделал Нортумберленда членом королевского Совета. С первых дней нового царствования между Перси и Сесилом разгорелась борьба. Все, что только могло оскорбить такого обидчивого человека, как сэр Гарри, было щедро расточаемо его улыбающимся, почтительным противником. Перси, думавший достичь высоких должностей, был взбешен происками государственного секретаря и, конечно, давал волю своему языку. Католические заговорщики не раз подумывали обратиться к нему, чтобы сделать его своим главарем. Перси смело заступался за Рэйли и других жертв придворных интриг. Словом, если бы Сесил не опасался сделать разом слишком многое, он впутал бы Перси, как и Рэйли, в «заговор Арабеллы», а не в Пороховой, заговор.
Такого знатного и влиятельного человека, как Перси, нельзя было вдруг удалить от двора. Все же у него было слишком мало действительной власти, и после суда над Рэйли он добровольно удалился от света, занявшись науками, садоводством и строительством в своих поместьях. Владелец более чем тридцати парков и замков, он мог позволить себе вести самую роскошную жизнь. Большую часть времени он проводил в Сионе, где превратил запущенный монастырский сад в веселый цветник, в котором до сладостного изнеможения возился со своими четырьмя детьми: Элджерноном, Генри, Доротеей и Люси.
Перси был умен, популярен, богат. Завистникам не давали покоя его безупречная репутация и обширные поместья. И пока он ухаживал за растениями и играл с детьми, судьба готовила ему заточение в Тауэр, где томились многие представители его рода. Большая часть древних воинственных Перси перебывала узниками королевской тюрьмы. Некоторые из них были там тайно умерщвлены, другие кончили жизнь на плахе. Кровавая башня и башня Бошана постоянно упоминались в преданиях рода Перси. Теперь другая башня Тауэра ожидала еще одного Перси и быстро приобрела известность как темница Вещего графа.
Никогда не ведавший, что такое осторожность, Перси был более чем легкомыслен в своем поведении со своим родственником Томасом Перси, участником Порохового заговора. Он не только определил его в королевские телохранители, но и дозволил не принимать установленной присяги. Большие суммы денег, которые сэр Томас передал Кэтсби, принадлежали Нортумберленду, который по своему легкомыслию не требовал у сэра Томаса отчета. Поэтому, когда Пороховой заговор был раскрыт, сэр Гарри получил приказание не выезжать из дому. Спустя некоторое время его арестовали, передали под надзор архиепископа Кентерберийского, а затем перевели в Тауэр.
В конце июня 1606 года Перси был предан суду Звездной палаты и обвинен в желании стать во главе папистов и в допущении Томаса Перси к должности телохранителя без установленной присяги. По приговору суда его подвергли штрафу в тридцать тысяч фунтов (такая огромная пеня до сих пор не налагалась еще ни на одного королевского подданного), лишили звания члена Совета, капитана телохранителей и лорда-наместника и приговорили к пожизненному заключению в Тауэре. Сэр Уильям Ваад отвел Перси в темницу, где был убит его отец.
Стены Мартиновой башни были чрезвычайно толсты; многие годы здесь находилось хранилище королевских бриллиантов и драгоценностей. С этой башней было связано предание о призраке. Но настоящим ее призраком стал Гарри Перси, проведший в ней шестнадцать лет, благодаря чему она получила название башни Вещего графа, а терраса, соединявшая его комнату с Кирпичной и Комендантской башнями, стала называться Прогулкой графа Нортумберленда.
Заточение подействовало на Перси удивительным образом: человек, который не мог благоразумно переносить счастье и благоденствие, выносил теперь все лишения и тяготы незаслуженного заключения с аристократической гордостью; а его жена, которая не могла жить с ним под одним кровом в дворцах, разделила с ним темницу Мартиновой башни, и их дети стали баловнями не только родителей, но и всех обитателей Тауэра.
Поскольку узник не мог внести наложенный на него громадный штраф, его поместья были переданы под опеку государственным чиновникам. «Мои земли преданы грабежу, – писал Перси друзьям, – мои дома разорены, мои процессы в судах запущены, мои долги не заплачены, служащие у меня арестованы… Я не вижу, чтобы оставлен был хотя бы пенни в пользу жены моей, моих детей или меня самого».
Графиня Нортумберленд бросилась к ногам короля, как это ежедневно делала леди Рэйли. Яков обнадежил ее, что не даст в обиду ее детей. Тогда Перси, полагая, что настало время просить короля об освобождении, написал ему соответствующее прошение. «Гм, – отвечал Яков, – надо подождать, пока мне заблагорассудится».
В ожидании этого часа Перси употреблял свое время с пользой. Свою темницу он заполнил книгами, глобусами, астрономическими приборами, ретортами и колбами и окружил себя учеными людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100