А потом, коленный сустав!
- Боюсь, что не совсем вас понимаю.
- Ну, знаете, когда человек умирает, спустя несколько часов наступает трупное окоченение - причем срок зависит от причины смерти, от температуры помещения и от многих других факторов. Развивается оно обычно сверху вниз, начиная от жевательных мышц лица - и далее по всему телу. Трупное окоченение обычно сохраняется в течение двадцати четырех часов, а затем разрешается в том же порядке, в каком и развивалось. Но если на момент окоченения силой выломать один из суставов, снова он уже не застынет, а так и останется в подвешенном состоянии. Вот почему, когда в госпитале по недосмотру медсестер пациент умирает и застывает с поджатыми к животу ногами, на помощь призывается самый крупногабаритный и толстый служитель: он усаживается на колени к покойнику - и суставы ломаются.
Мистер Мерблз с отвращением передернулся.
- Так что, учитывая болтающийся коленный сустав и общее состояние тела, с самого начала было очевидно, что к покойнику кто-то приложил руку. Пенберти, разумеется, об этом тоже знал, но только, будучи доктором, предпочел по возможности не поднимать непристойного шума. Это, знаете ли, вредит практике.
- Пожалуй, что и так.
- Ну, вот, а потом вы явились ко мне, сэр, и настояли на том, чтобы шум поднял я. А ведь я вас предупреждал: не будите лиха, пока оно тихо.
- Вам следовало быть со мною откровеннее.
- И тогда вы предпочли бы замять дело?
- Ну, право же! - пробормотал мистер Мерблз, протирая очки.
- Вот именно. Тогда я предпринял следующий шаг: попытался выяснить, что именно случилось с генералом в ночь десятого и утром одиннадцатого ноября. И едва я переступил порог квартиры, как тут же столкнулся с двумя абсолютно взаимоисключающими свидетельствами. Во-первых, история про Оливера, на первый взгляд вполне себе примечательная. И, во-вторых, показания Вудворда касательно одежды.
- А что не так с одеждой?
- Если вы помните, я спросил дворецкого, не снималось ли чего с одежды, после того, как он забрал верхнее платье из гардероба "Беллоны"; а он заверил, что нет, ничего. Во всем остальном память его казалась вполне надежной; а в честности и прямоте Вудворда я ни минуты не сомневался. Так что я волей-неволей пришел к следующему выводу: где бы генерал ни провел ночь, можно сказать со всей определенностью, что на следующее утро на улицу он не выходил.
- Почему бы? - удивился мистер Мерблз. - Что такого вы рассчитывали обнаружить на одежде?
- Многоуважаемый сэр, вспомните, что это был за день! Одиннадцатое ноября. Возможно ли допустить, чтобы старик, прошествовав по улице сам по себе в день перемирия, дошел бы до клуба без фландрского мака13? Представительный старик-патриот, воин старого закала? Просто в голове не укладывается!
- Но тогда где же он был? И как попал в клуб? Его ведь, знаете ли, именно там и обнаружили!
- Верно; обнаружили - в состоянии далеко зашедшего трупного окоченения. Собственно говоря, по утверждению того же Пенберти, - а я, кстати, сверился еще и с женщиной, впоследствии убиравшей покойника, окоченение уже начинало разрешаться. Сделав все возможные скидки на прогретый воздух комнаты и все такое прочее, все равно приходится признать: скончался генерал задолго до десяти утра - а именно в этот час он обычно и приходил в клуб.
- Но, дорогой друг мой, видит Бог, это неслыханно! Пронести в клуб покойника абсолютно невозможно. Такое непременно заметили бы.
- Верно, заметили бы. А главная странность заключается в том, что ровным счетом никто не отследил приход генерала в клуб. Скажу больше: накануне вечером никто не видел, как он уходил. И это генерал Фентиман один из известнейших членов клуба! Создается впечатление, что старик взял да и сделался невидимым. Так не пойдет, знаете ли.
- И какова же ваша версия? Вы думаете, генерал заночевал в клубе?
- Я думаю, в ту ночь генерал спал мирным, бестревожным, исключительно крепким сном - да, именно в клубе.
- Вы потрясли меня до глубины души, - проговорил мистер Мерблз. - Я так понимаю, вы намекаете на то, что генерал умер...
- Накануне вечером. Да.
- Но не мог же он всю ночь просидеть в курительной комнате. Слуги бы непременно его... кхе-кхе.. заметили.
- Разумеется. Но кое-кто был крайне заинтересован в том, чтобы труп не попался на глаза слуг. Кому-то очень хотелось создать впечатление, будто старик скончался на следующий день, уже после смерти леди Дормер.
- Роберт Фентиман.
- Именно.
- Но как Роберт прознал про леди Дормер?
- А! Вот эта небольшая подробность меня совсем не радует. Джордж беседовал с генералом Фентиманом после того, как старик навестил сестру. Джордж отрицает, что генерал хоть словом упоминал о завещании, но, с другой стороны, если Джордж замешан в интриге, он, разумеется, будет молчать как рыба. По чести говоря, Джордж меня изрядно беспокоит.
- А какая ему с того выгода?
- Ну, если сведения, полученные от Джорджа, обогатят Роберта на полмиллиона, естественно, младший брат рассчитывает, что и он в накладе не останется. А вам так не кажется?
Мистер Мерблз застонал.
- Погоди-ка, - вступил в разговор Паркер. - Теория твоя звучит вполне убедительно, но, Питер, если допустить, что генерал умер вечером десятого ноября, как ты утверждаешь, то куда же подевалось тело? Как заметил мистер Мерблз, брошенный где попало труп - штука довольно приметная.
- Нет, нет, - отозвался мистер Мерблз, все больше проникаясь этой версией. - Как ни отвратительна для меня подобная мысль, особых трудностей я не вижу. В то время Роберт Фентиман проживал в клубе. Вне всякого сомнения, генерал умер в спальне Роберта; и там же тело прятали вплоть до следующего утра.
Уимзи покачал головой.
- Нет, так оно не выходит. Полагаю, что цилиндр, пальто и прочие вещи генерала в самом деле находились в спальне Роберта, но тело - вряд ли. Вы сами подумайте, сэр. Вот фотография вестибюля: огромная лестница, уводящая вверх, великолепно просматривается от парадной двери, от конторки портье и от входа в бар. Вы рискнете протащить труп вниз - утром, когда слуги и члены клуба толпами бродят туда-сюда? А служебные лестницы еще хуже. Расположены они с другой стороны здания, и народ так и валит валом с улицы в кухню и обратно. Нет. Тело находилось отнюдь не в спальне Роберта.
- Но тогда где же?
- И верно, где? В конце концов, Питер, надо же довести историю до логического конца!
Уимзи разложил на столе остальные фотографии.
- Посмотрите сами, - предложил он. - Вот - дальний отсек библиотеки, где генерал набрасывал свои заметки по поводу денег, которые вот-вот унаследует. Уютное, уединенное местечко, от дверей не видное, снабженное чернилами, промокашками, писчей бумагой и всеми современными удобствами, включая творения Чарльза Диккенса в роскошных сафьяновых переплетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
- Боюсь, что не совсем вас понимаю.
- Ну, знаете, когда человек умирает, спустя несколько часов наступает трупное окоченение - причем срок зависит от причины смерти, от температуры помещения и от многих других факторов. Развивается оно обычно сверху вниз, начиная от жевательных мышц лица - и далее по всему телу. Трупное окоченение обычно сохраняется в течение двадцати четырех часов, а затем разрешается в том же порядке, в каком и развивалось. Но если на момент окоченения силой выломать один из суставов, снова он уже не застынет, а так и останется в подвешенном состоянии. Вот почему, когда в госпитале по недосмотру медсестер пациент умирает и застывает с поджатыми к животу ногами, на помощь призывается самый крупногабаритный и толстый служитель: он усаживается на колени к покойнику - и суставы ломаются.
Мистер Мерблз с отвращением передернулся.
- Так что, учитывая болтающийся коленный сустав и общее состояние тела, с самого начала было очевидно, что к покойнику кто-то приложил руку. Пенберти, разумеется, об этом тоже знал, но только, будучи доктором, предпочел по возможности не поднимать непристойного шума. Это, знаете ли, вредит практике.
- Пожалуй, что и так.
- Ну, вот, а потом вы явились ко мне, сэр, и настояли на том, чтобы шум поднял я. А ведь я вас предупреждал: не будите лиха, пока оно тихо.
- Вам следовало быть со мною откровеннее.
- И тогда вы предпочли бы замять дело?
- Ну, право же! - пробормотал мистер Мерблз, протирая очки.
- Вот именно. Тогда я предпринял следующий шаг: попытался выяснить, что именно случилось с генералом в ночь десятого и утром одиннадцатого ноября. И едва я переступил порог квартиры, как тут же столкнулся с двумя абсолютно взаимоисключающими свидетельствами. Во-первых, история про Оливера, на первый взгляд вполне себе примечательная. И, во-вторых, показания Вудворда касательно одежды.
- А что не так с одеждой?
- Если вы помните, я спросил дворецкого, не снималось ли чего с одежды, после того, как он забрал верхнее платье из гардероба "Беллоны"; а он заверил, что нет, ничего. Во всем остальном память его казалась вполне надежной; а в честности и прямоте Вудворда я ни минуты не сомневался. Так что я волей-неволей пришел к следующему выводу: где бы генерал ни провел ночь, можно сказать со всей определенностью, что на следующее утро на улицу он не выходил.
- Почему бы? - удивился мистер Мерблз. - Что такого вы рассчитывали обнаружить на одежде?
- Многоуважаемый сэр, вспомните, что это был за день! Одиннадцатое ноября. Возможно ли допустить, чтобы старик, прошествовав по улице сам по себе в день перемирия, дошел бы до клуба без фландрского мака13? Представительный старик-патриот, воин старого закала? Просто в голове не укладывается!
- Но тогда где же он был? И как попал в клуб? Его ведь, знаете ли, именно там и обнаружили!
- Верно; обнаружили - в состоянии далеко зашедшего трупного окоченения. Собственно говоря, по утверждению того же Пенберти, - а я, кстати, сверился еще и с женщиной, впоследствии убиравшей покойника, окоченение уже начинало разрешаться. Сделав все возможные скидки на прогретый воздух комнаты и все такое прочее, все равно приходится признать: скончался генерал задолго до десяти утра - а именно в этот час он обычно и приходил в клуб.
- Но, дорогой друг мой, видит Бог, это неслыханно! Пронести в клуб покойника абсолютно невозможно. Такое непременно заметили бы.
- Верно, заметили бы. А главная странность заключается в том, что ровным счетом никто не отследил приход генерала в клуб. Скажу больше: накануне вечером никто не видел, как он уходил. И это генерал Фентиман один из известнейших членов клуба! Создается впечатление, что старик взял да и сделался невидимым. Так не пойдет, знаете ли.
- И какова же ваша версия? Вы думаете, генерал заночевал в клубе?
- Я думаю, в ту ночь генерал спал мирным, бестревожным, исключительно крепким сном - да, именно в клубе.
- Вы потрясли меня до глубины души, - проговорил мистер Мерблз. - Я так понимаю, вы намекаете на то, что генерал умер...
- Накануне вечером. Да.
- Но не мог же он всю ночь просидеть в курительной комнате. Слуги бы непременно его... кхе-кхе.. заметили.
- Разумеется. Но кое-кто был крайне заинтересован в том, чтобы труп не попался на глаза слуг. Кому-то очень хотелось создать впечатление, будто старик скончался на следующий день, уже после смерти леди Дормер.
- Роберт Фентиман.
- Именно.
- Но как Роберт прознал про леди Дормер?
- А! Вот эта небольшая подробность меня совсем не радует. Джордж беседовал с генералом Фентиманом после того, как старик навестил сестру. Джордж отрицает, что генерал хоть словом упоминал о завещании, но, с другой стороны, если Джордж замешан в интриге, он, разумеется, будет молчать как рыба. По чести говоря, Джордж меня изрядно беспокоит.
- А какая ему с того выгода?
- Ну, если сведения, полученные от Джорджа, обогатят Роберта на полмиллиона, естественно, младший брат рассчитывает, что и он в накладе не останется. А вам так не кажется?
Мистер Мерблз застонал.
- Погоди-ка, - вступил в разговор Паркер. - Теория твоя звучит вполне убедительно, но, Питер, если допустить, что генерал умер вечером десятого ноября, как ты утверждаешь, то куда же подевалось тело? Как заметил мистер Мерблз, брошенный где попало труп - штука довольно приметная.
- Нет, нет, - отозвался мистер Мерблз, все больше проникаясь этой версией. - Как ни отвратительна для меня подобная мысль, особых трудностей я не вижу. В то время Роберт Фентиман проживал в клубе. Вне всякого сомнения, генерал умер в спальне Роберта; и там же тело прятали вплоть до следующего утра.
Уимзи покачал головой.
- Нет, так оно не выходит. Полагаю, что цилиндр, пальто и прочие вещи генерала в самом деле находились в спальне Роберта, но тело - вряд ли. Вы сами подумайте, сэр. Вот фотография вестибюля: огромная лестница, уводящая вверх, великолепно просматривается от парадной двери, от конторки портье и от входа в бар. Вы рискнете протащить труп вниз - утром, когда слуги и члены клуба толпами бродят туда-сюда? А служебные лестницы еще хуже. Расположены они с другой стороны здания, и народ так и валит валом с улицы в кухню и обратно. Нет. Тело находилось отнюдь не в спальне Роберта.
- Но тогда где же?
- И верно, где? В конце концов, Питер, надо же довести историю до логического конца!
Уимзи разложил на столе остальные фотографии.
- Посмотрите сами, - предложил он. - Вот - дальний отсек библиотеки, где генерал набрасывал свои заметки по поводу денег, которые вот-вот унаследует. Уютное, уединенное местечко, от дверей не видное, снабженное чернилами, промокашками, писчей бумагой и всеми современными удобствами, включая творения Чарльза Диккенса в роскошных сафьяновых переплетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64