Плита с грохотом треснула, и в клубах густого пара утонули испуганные крики монахов и колеблющийся свет плошек.
Потом мы снова поливали плиту водой, чтобы она окончательно остыла, и с помощью бамбуковых шестов (которыми выталкивали птичьи гнезда из отдушин), как рычагами, отодвинули осколок плиты.
Со светильником в руке я свесился по пояс в разверзшуюся пропасть. Слабый огонек с трудом освещал огромное пространство – острые выступы скал, увешанные отходами монашеской кухни, уходили далеко вниз, где угадывались кипящие буруны. Их рев заглушал все остальные звуки.
Как я и полагал, здесь проходил подземный рукав Ярамы. Или его специально пробили в скалах древние строители, чтобы поток уносил монастырские отходы?
Мы подвесили светильник на бамбуковый шест, спустили его как можно ниже, и я начал спускаться по скалам к воде. Монахи свесились в щель, наблюдая за мной.
Вода была мутной и пахла землей или илом. Я подобрался к самым бурунам, водяным кочкам, стреляющим ледяными брызгами. Они окатили меня с ног до головы. Где входное отверстие, где выходное? Без акваланга, наугад, в бешеной стремнине… это же верная гибель!
Я начал кричать, чтобы убрали светильник. Он мне мешал. Наверху началась какая-то возня, и вдруг с истошным воплем кто-то сорвался с плиты. Я едва успел отпрянуть, как Чжанг – а это был он – с оглушительным плеском шлепнулся в буруны. Я бросился за ним, схватил его за ногу, но нас подхватило стремительное течение, ударило о камни…
Каким-то чудом мы оказались на галечной отмели. Над нами нависли джунгли, с низкого неба сыпал мелкий дождь. А я делаю искусственное дыхание бездыханному Чжангу, поражаясь количеству воды, которое уместилось в нем. Наконец он открыл дрожащие веки.
– Ты хоть плавать умеешь? Он с трудом понял мой вопрос.
– Плавать? О Пхунг! Неужели мы плавали? Подобно рыбам? Конечно, Чжанг знал и умел лишь то, чему обучают в монастырях. В «пять видов знания» плавание не входило.
– Почему же ты, дружище, так отважно нырнул?
– Столкнули… О Пхунг, они меня столкнули. Почему?
– На них давит чужое мнение. О том, что уходящие из Подвалов должны умереть. Чем скорее, тем лучше. Чжанг с трудом сел, потер ладонями слезящиеся глаза.
– Смотри, Пхунг, деревья! О боги… И вода… И эти гладкие камешки… Не сон ли, Пхунг? А это… я забыл, как называется… – Его морщинистая ладонь боязливо коснулась жестких травинок, торчащих среди мелкой разноцветной гальки.
Я прислушался. Сквозь шум воды пробился чей-то сдавленный крик, затем – пронзительный вопль.
– Что это, Пхунг?! – побледнел Чжанг.
Жуткие вопли – это солдаты-загонщики, брошенные на произвол судьбы. Желтый гонял их по скалам и зарослям, не подпуская к монастырю. Он забавлялся. В его громоподобном рыке знающие люди расслышали радость и силу дикой жизни.
А на стенах чхубанга не смолкал траурный плач, и молитвы хором доносились из храма. Эти звуки спрессовались в такую жуть, что Билли Прайс преждевременно отрезвел, лежа нагишом у себя в номере. Он подумал, что слышит голоса преисподней, поэтому пришлось поменять простыни на его кровати.
Да что там Билли – мистический страх парализовал многих жителей чхубанга. Никого уже не могли заставить выйти на охоту, на поиски останков князя или на земляные работы. Люди боялись одного только вида Южных ворот, через которые то и дело вползали несчастья и беды. Зато Северные ворота пользовались всеобщей любовью, через них то и дело выкатывались волны беженцев и устремлялись в дождливую даль, где, по слухам, еще сохранились Мир и Покой.
Монастырь оказался в осаде. Монахи неистово молились, совершенные старцы бесконечно заседали у подножия Большого Секретного Компьютера, известного в простонародье как Машина для ловли в эфире мнения богов. Служба Княжеской Безопасности продолжала крепить безопасность, а что ей оставалось делать? Осведомитель сообщил: «герои» обсуждают смерть князя, используя крамольные слова вроде «боги его покарали», «Небесный Учитель все видит», «Желтый выполняет волю богов», – это влияние Говинда, главного из «героев». И его хотят этой ночью освободить.
Заговорщиков прихлопнули всех разом. Не успели они очнуться от изумления, как их шеи украсились хомутами, а руки и ноги ощутили тяжесть цепей, похожую на усталость от полезных трудов.
– Князя уже нет! – произнес Говинд в ярости. – Разве вы, всезнающие, не знаете?
Страшный человек ткнул его бамбуком в грудь.
– У нас все по закону. – Помолчав, добавил:
– Слава богам.
– Почему я не рядом с Желтым? – Говинд с тоской посмотрел в сторону снежных вершин, невидимых за сеткой дождя. – Давил бы вас без жалости.
…Утомленные событиями старцы долго и подробно расспрашивали бывших своих любимцев о греховных мыслях. И, конечно же, были удручены их честными ответами. «Герои» нарушили запрет, подумав плохо о князе, который, как и совершенные, тоже является сгустком всего лучшего в мире. А замыслив зло против его здоровья, преступили божественные табу, ибо здоровье членов княжеского дома находится под непосредственной защитой богов.
– Вот что значит заиметь собственное мнение, – с укоризной говорили добрые старички насупленному Говинду. – Как же ты додумался до такого? А мы на тебя надеялись…
– Князь – плохой человек, – отвечал Говинд, поддерживая колоду обеими руками. – Я познал точно.
– Мы не способны познать волю богов, приблизивших княжеский дом к небесам. Мы не вправе судить избранников богов, как и самих богов.
– Но князя уже нет! Верховный Хранитель Подвалов разгневался.
– Ну посмотрите на него! Вместо того, чтобы… Опять свое мнение!
– Князя нет, – повторил мрачно Говинд, громыхая кандальной цепью. – А вы говорите, как будто он есть.
– Упрямый, – завздыхали старички. – Грязные дела его замарали. Такое с «героями» случалось и в прошлые поколения. Известно.
– Что-то не так мы делаем, о братья по совершенству! – страдая, произнес Духовный Палач. – Ведь Говинда и «героев» мы знаем с малого детства, все они достойные люди.
Верховный Хранитель Подвалов разгневался, первый нашел в себе силы заговорить:
– Одумайся, брат! Разве Говинд – достойный? У него свое мнение!
– А почему мы впятером победили тэуранов? Потому что у нас было свое мнение спасти Желтого Раджу. И может быть, свое мнение – это добавка к совершенству? Кто знает? Может, у Небесного Учителя тоже было свое мнение?
Старички начали наперебой выговаривать заблудшему свои правильные мысли о нем. Долго не умолкали их возмущенные голоса: это какая-то бесконечная цепь нарушений Мира и Покоя! Все время – одни нарушения! Порвать цепь! Любой ценой!
Духовный Палач лишь тяжко вздыхал. Верховный Хранитель Подвалов подумал, что он уже раскаивается в греховной мысли, поэтому строго, как старший среди равных, сказал, склонившись к нему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73