- Ну и молодежь пошла!
- А еще девушка!
- Какая она девушка! Стыдно девушкой назвать.
…Ночное аэродромное поле. Рев моторов. Огни желтые, красные, синие. Они бегут между желтых, красных, синих огней к качающему крыльями самолету. Самолет машет крыльями, как бабочка.
- Скорей! Скорей! Улетаем! - кричит стюардесса, тоже похожая на синюю бабочку в своей шапочке и фалдах-крылышках пиджачка.
- Спасибо, капустница, - говорит Холин.
…Ровно гудит самолет. Змейка и Николай Егорович сидят в самом последнем ряду, прижавшись друг к другу. Голова Змейки на плече Холина. Под мышкой он ощущает ее маленькую тугую грудь.
- Какая у тебя мировая грудь, - говорит Холин.
- Она искусственная, - отвечает девушка.
- Как это - искусственная? - удивляется Николай Егорович.
- А так… Протез… а мою вырезали…
- Зачем? - глупо спрашивает Холин.
- Рак…
- Рак - это ничего еще не значит, - говорит Холин. - Его скоро научатся лечить…
Света рыдает на его плече.
- Но моя грудь… Она никогда не вырастет… И я никогда не выйду замуж… Когда Сеня узнал…
- Сеня - это тот, Лохматик в «Шалаше»? И эти… все, кто веселился… - Холин вспомнил чересчур шумное, неестественное веселье.
- Да… Это все наши… За исключением Сени… Когда он узнал, он стал, как… как… арбуз соленый… И теперь… я знаю…. если кто узнает… если кто узнает…
- Наплюй на соленый арбуз, - говорит Холин. - Я женюсь на тебе.
…Суета в Кишиневском аэропорту. Какие-то люди с цветами окружают Свету, тормошат, кто-то удивленно кричит:
- Да она пьяная! Боже мой, она напилась!
Змейка отбивается изо всех сил.
- Пустите меня! Где мой жених? Я хочу к своему жениху! Я хочу к Скворушке! Скворушка-Егорушка, где ты?
Ее подхватывают под руки, что-то говорят, суют цветы, в конце концов уволакивают. Холин остается один. Его толкают, кто-то говорит сочувственно:
- Назюзился дядя.
…Сердобольная старушка что-то втолковывает Холину, сует деньги, билет.
- Вот тебе сдача и билет, касатик… Тебе туда… Улетай долой, касатик, от греха… А то попадешь в милицию, милиция здесь уж больно непримиримая.
- Понимаешь, мать… Четырех невест у меня увели… Как появится невеста, так, гады, и уводят… - Холин плачет пьяными слезами…
- Ничего, касатик, пятую найдешь… Это дело нехитрое.
- Давай выпьем, мать… Последняя самая красивая была, мать… Но на ней никто не женится, мать… Кроме меня… Я бы женился… Мне терять нечего, я такой же пропащий, как и она…
- Ничего ты не пропащий, сынок… Развезло тебя здесь от духоты… Проспишься, и всех делов…
- Дай я тебя поцелую, мать… Ты настоящая русская мать… У тебя большое жалостливое сердце. Давай выпьем за твоих сыновей, мать…
- Нету у меня, касатик, сыновей… Обоих на войне… В Польше…
- Я знаю, мать… знаю… у самого… сам один на свете… На вот, мать, глотни за упокой… за вечную память…
Откуда-то взялась бутылка сухого вина. Они пьют из горлышка, седая старуха и Холин.
- За них, сынок…
- За них, мать…
- За тебя, сынок… Чтоб не знал ты войны.
- За тебя, мать… Живи подольше… как их память… Умрешь ты - умрут они…
- Не умрут… Память им вечная… Им памятник со звездой стоит…
…Снова урчит самолет. Холин пытается обнять синюю, как бабочка, проводницу, та отбивается, смеется.
- Вы бы поспали, мужчина.
- Не могу спать при виде такой красивой женщины… Пойдете за меня замуж? Но только, чур, сразу без женихания, потому что у меня уводят невест. Как узнают, что у меня есть невеста, так и уводят.
- Кто?
- Разные люди… завистники… эгоисты… жадины… дураки… разные…
- Плохие вам невесты попадались. Не жалейте о них.
- А вы пойдете?
- Так я уже замужем.
- Который раз.
- Второй.
- Бог троицу любит.
…Такси… Или это частная машина? Холина рвет прямо на сиденье…
- Ялта? Это Ялта?
- Да. Это Ялта.
- А это главпочтамт?
- Да. Это главпочтамт.
- Здесь у меня свидание.
- С милицией?
- Нет. С женщиной. Очень красивая женщина. Да вон она стоит!
Холина боком кидает к стоящей под часами тоненькой грустной женщине в светлом плаще. Он сразу узнал ее. Ту, что назначила ему свидание у главпочтамта в Ялте много лет назад. Она почти не изменилась, только ее лицо слегка постарело и на нем теперь лежал отпечаток страдания. Она измучилась, подумал Холин. Она слишком долго ждала его. Она каждый год приезжала в Ялту и ждала его у главпочтамта.
- Вот я и пришел, - сказал Холин. - Ты заждалась?
- Очень, - ответила женщина.
Холин взял ее за руку.
- Я забыл уже, как тебя зовут…
- Катя.
- Катя… Катечка… Ты не была счастлива… Я знаю… Я тоже… Двое неудачников… Нам надо соединить свои жизни… Если двое соединяют свои жизни… Если два минуса… то получается один плюс… Пусть хоть один из нас будет плюсом. У МЕНЯ БОЛЬШЕ НИКОГО НЕТ, КРОМЕ ТЕБЯ. ПОМОГИ МНЕ.
- У вас есть деньги?
- Да… Деньги есть… У меня есть деньги… Но что из того?
- Я возьму вам такси.
- А ты?
- Я приеду завтра.
- Это точно?
- Абсолютно.
- Дай слово!
- Такси! Молодой человек, отвезите мужчину, куда он скажет.
- Я жду тебя завтра, Катечка… Санаторий «наркомовский». Ты не забудешь?
- Нет.
- Санаторий «наркомовский»… Я же помню - ты дала мне слово.
- Дала.
- Ка-те-чка! «Нар-ко-мов-ский!» Утром! Я…
…Тропинка, деревья, фонарь… Бледный, мутный, потрепанный, мерзко пахнущий, как блевотина, рассвет… Холин стоит напротив дома Тони. Дом смотрит на него темными, запавшими окнами, словно равнодушным мертвым взглядом.
* * *
Вдруг Холин стал трезв. Будто соскочил с бешено несущегося поезда. Стало тихо, ясно, отчетливо, только страшно болела голова, дрожали руки, и в горле сделалось сухо и гремуче, словно его выстлали жестью.
Николай Егорович потянулся в карман за бутылкой, чтобы продолжить состояние легкости, невесомости, полета, но бутылка была пуста, только несколько капель скатилось на распухший, потрескавшийся язык, и Холина снова стошнило; желудок был пуст, и несколько минут Холина раздирало сухими рвотными судорогами.
Выпрямившись, Николай Егорович отбросил бутылку. От удара об асфальт бутылка разлетелась, и громкий пушечный выстрел потряс весь двор. Но дом не проснулся, он продолжал равнодушно следить за Холиным.
В распухшей, налитой кровью голове мелькали обрывки воспоминаний: закрытый ресторан «Шалаш», Холин дубасит кулаками в дверь, ругань сторожа, погоня по кустам вниз с горы; кажется, выстрел… Он бежит, как кабан, напрямик, падает, катится, бежит снова, к этому дому с равнодушными глазами… Зачем? Как мальчишка…
Холин оглядел себя. Куртка в двух местах порвана, висят клочья ткани, вывалена в грязи, прилипли листья, желтая хвоя… Свинья… Дикая свинья…
В стороне тускло поблескивала лужа… Надо привести себя в порядок…. Холин направился к луже… Надо привести себя в порядок и идти спать… Уже рассветает… Надо выспаться, и все забудется, как сон… А может быть, это и есть сон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62