Будущий соперник Мохаммеда Али никак не реагировал на тактичный стук. Тогда Виктор Степанович потянул за ручку. Дверь оказалась открытой. Глава семейства, заранее улыбаясь, предвидя радостное его отцовскому сердцу зрелище, заглянул внутрь.
То, что увидел Виктор Степанович, потрясло его до глубины души. Его сын, растянувшись в удобной позе, подложив под голову отечественное чучело и японские перчатки, спал в ванной, а на раковине стоял магнитофон и воспроизводил рычащие, ухающие и другие звуки, которые издает вошедший в раж боксер.
– Ах ты, мерзавец! – закричал Виктор Степанович таким голосом, что мигом заглушил все звуки борьбы.
Славик вскочил, вытаращив глаза.
– Так ты… Да? Ах, вон… что! – глава семейства мог говорить лишь одними междометиями и местоимениями. – Значит, так! Спорт! Ах ты…
Славик слушал, опустив голову. Потом он выключил магнитофон.
Прибежала Ира Ивановна.
– Что случилось? Сломался нос?
– Если бы! Если бы нос! – рявкнул Виктор Степанович. – Сломалось доверие к этому моральному уроду!.. Где ты взял пленку?
– Я… я записал… тренера по боксу… Я больше не буду… Я займусь легкой атлетикой…
Глава семьи вышел, хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка. Он пошел на кухню и, весь багровый, принялся заваривать чай. Сыну он не заварил. Пусть это была мелкая, но все же месть.
БЕСЕДА ВОСЬМАЯ
«Чем отличается искусство от жизни?»
– Налей мне в стакан. Сегодня я хочу пить из стакана, – сказал папа Погребенников.
– Почему? – удивилась Ира Ивановна. – У нас и стаканов приличных нет. Кто же это пьет чай из граненых стаканов?
– Мне хочется через чай смотреть на солнце.
Мама Погребенникова даже рот открыла от удивления. Что сегодня с ее мужем? Однако достала из буфета граненый стакан с гречкой. Гречку она высыпала в банку, стакан вымыла и подала Виктору Степановичу. Старший Погребенников налил туда крепкого чая, поднес к глазам, зажмурил один глаз, посмотрел через чай на солнце, отхлебнул, опять посмотрел.
Ира Ивановна и Славик смотрели на главу семьи с величайшим изумлением.
– Ты не пьян случайно с утра? – спросила мама Погребенникова.
– Просто у меня хорошее настроение.
– Но это не значит, что надо делать глупости, – сказала мама Погребенникова менторским тоном.
– Мне тоже хочется делать глупости, когда хорошее настроение, – поддержал отца младший Погребенников.
Ира Ивановна пожала плечами.
– Может быть, ты тоже будешь смотреть через чай на солнце?
– А что? Можно. Батя, дай.
Младший Погребенников взял у отца стакан с чаем и тоже стал пить, посматривая на солнце. Ира Ивановна вдруг рассмеялась.
– Это на вас весна действует, – догадалась она.
– Может быть, – сказал Виктор Степанович.
Он потянулся, подошел к окну и открыл форточку. В кухню, пропахшую газом и съестными запахами, осторожно вошел свежий, остро пахнущий мокрой землей и набухающей корой деревьев запах. Даже было странно, откуда в самом центре города может взяться такой сугубо деревенский запах, Виктор Степанович с силой вдохнул в себя воздух. У него закружилась голова.
– Ирусь, пойди сюда, – сказал он.
Жена подошла и встала рядом.
– Чего? – спросила она. – Не стой возле форточки – простудишься.
– Чувствуешь, какой воздух?
Ира Ивановна вздохнула.
– Да, совсем весна. Скоро надо окна открывать…
– Помнишь, как мы встречали всегда весну?
Ира Ивановна задумалась. Лицо ее посветлело и помолодело.
– Помню… Как же…
Супруги притихли. Давно, давно, в юности, когда они встречались, Виктор Степанович, тогда Витек-стебелек, придумал встречать весну в лесу. Ранней весной, как только в лесу начинал таять снег и появлялись первые подснежники, они с Ируськой-Муруськой набирали с собой полную сумку еды, вина, книг и уезжали в лес. Там, на сухой проталине, они разводили костер, жарили шашлыки, кипятили чай из березовых почек, пили вино, собирали подснежники, читали друг другу стихи… Припекало солнце, дымилась подсыхающая земля, рядом поскрипывал тающий снег, тонко звенели вытекающие из него ручейки, снег на глазах чернел, оседал… Раскачивались на пушистых почках вербы маленькие верткие птички, и лапки у них были в желтой пыльце по самое колено, как в носочках. Дым от костра стекал в соседнюю сырую долину, полную подснежников. Долина была от подснежников и дыма синяя-синяя…
День пролетал, как быстрый, легкий вздох. Тени начинали густеть, сливаться с землей, лощина дышала холодом. Костер от вечерней сырости горел с трудом и едко дымил белым дымом. Птички в желтых носочках куда-то исчезали. Становилось неуютно, как-то серьезно и немного страшно.
Быстро собирались, допивая остатки вина, от вечерней земли ставшего холодным-холодным (бутылка вся в мелких капельках лесной сырости, пахнет опавшими листьями и снегом), и, захватив букеты подснежников с вербой, шли на остановку автобуса. Усталые, счастливые и уверенные, что так будет всегда. Прохожие смотрели на них с завистью…
Сколько прошло с тех пор? Восемнадцать лет… С тех пор как они поженились, они не встречали больше весну в лесу. Дела, заботы, потом сын, привычка к комфорту…
– А если нам сейчас махнуть в лес за подснежниками? – сказал Виктор Степанович, обняв за плечи жену. – Уже наверняка есть первые подснежники… А что? Наберем еды, возьмем вина… Разожжем костер.
– Но у меня порубка векового дуба, – неуверенно сказала Ира Ивановна. – Надо прочитать, разобраться…
– Успеешь, разберешься.
– А Славика куда мы денем?
– Как куда? Возьмем с собой. Он же ни разу не встречал весну в лесу.
– Ни за что на свете! – быстро сказал Славик. – Нужна она мне, ваша весна в лесу. Грязь, сыро, комары!
– Комаров сейчас нет, – засмеялась Ира Ивановна.
– Ну, муравьи.
– И муравьев нет.
– Какая-нибудь другая гадость.
– Сейчас ничего нет.
– Тогда зачем ехать? – сделал неожиданный вывод сын.
– Ты знаешь, как здорово! Наберем подснежников!
– Подснежники можно купить на базаре.
– Разожжем костер, нажарим шашлыков.
– А на что у нас электрошашлычница?
– Экий ты, друг, лодырь! – с досадой воскликнул Виктор Степанович. – Не хочешь даже посмотреть на весну!
Младший Погребенников поморщился:
– Зачем мне это надо? Тащиться черт-те куда по грязи. В воскресенье наверняка будут показывать вашу эту весну по телевизору. Вот тогда и посмотрим.
– То совсем другое дело. То будут показывать искусство, а мы увидим жизнь. Жизнь знаешь чем отличается от искусства? Искусство прекрасно, а жизнь еще прекрасней.
– Отстаньте от меня. Сказал, не поеду, значит, не поеду!
Папа Погребенников нахмурился:
– Нет, поедешь. Я приказываю. Каждый человек должен испытать, что такое весна в лесу. Это впечатление на всю жизнь.
– Чихал я на это впечатление!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18