– Ты с ума сошел! – закричала она. – Кто же ломает дверь? Где я найду мастера?
– Этот мерзавец укусил меня! Представляешь? Укусил родного отца! Да если бы я укусил своего отца.
– Успокойся. Есть захочет, вылезет. Он привык питаться строго по часам. Успокойся. Пойдем пить чай.
Супруги Погребенниковы ушли на кухню.
– Надо коренным образом менять с ним отношения, – сказала Ира Ивановна. – Иначе это ни к чему хорошему не приведет. Вырастет хулиганом.
Энтомолог постучал себя кулаком по лбу:
– Ах, дурак! Это я во всем виноват! Зачем, ну зачем я связался с этой диссертацией?
Ира Ивановна погладила мужа по плечу:
– Твоя диссертация нужна людям.
– Людям нужен мой сын, а не диссертация! Хотя бы ты не работала…
– Мы бы тогда не прожили.
– Прожили! Еще как бы прожили! Не купили бы лишний сервиз, лишний ковер, а прожили бы! Зато сын бы был… сыном!
– Конечно, тебе очень бы хотелось заключить меня в четырех стенах, – обидчиво сказала Ира Ивановна. – Превратить в старую бессловесную прислугу. Сын бы у тебя был, а жены лишился бы.
– Жена…
– Что, может, я виновата? – вспыхнула Ира Ивановна.
– Может, и ты. Ты подогревала во мне честолюбие. Тебе была нужна диссертация, а не мне. Вернее, деньги, положение, квартира.
– А тебе это не было нужно? – съязвила Ира Ивановна. – Значит, по-твоему, надо было не работать, есть не зная что, жить не зная в чем, спать не зная на чем и только воспитывать, воспитывать этого лохматика. В лесу, что ли, его надо было воспитывать? В берлоге? Носить ему червячков?
– Не надо было уезжать из деревни…
– Ха-ха! – нервно рассмеялась Ира Ивановна. – Выходит, правильно воспитывать ребенка можно лишь в деревне? Значит, долой города? Все – в деревню! Так получается, по-твоему? Нет, дорогой, нечего на город валить да на диссертацию. Ты сам во всем виноват. Твой мягкий характер. Разве таким должен быть отец? Отец должен быть строгим. Меньше рассуждать, а больше действовать.
– Я охотно был бы строгим, если бы ты мне не мешала, – перебил жену Виктор Степанович. – А по-моему, все дело в твоем характере. Он очень континентальный. То жарко, то холодно. И потом, ты не смогла подняться над ребенком. Вы вроде бы как брат и сестра.
– Зато вы как сын и отец, – парировала Ира Ивановна. – Только отец – это он, а сын – это ты.
– Я – сын?!
– Да. Ты сын. Мягкий, добрый, послушный сын. Сынишка-шалунишка.
– Я?!
– Да, ты.
– Сынишка-шалунишка?
– Сынишка-шалунишка.
– …ры! – донеслось из ванной. Супруги прислушались.
– Живодеры! – раздалось совсем явственно. Ира Ивановна не успела опомниться, как Виктор Степанович сорвался со стула, промчался по коридору и ударил плечом в дверь. Дверь затрещала.
– А еще считают себя интеллигентными! – опять донеслось из ванной.
– Ых! – выдохнул Виктор Степанович и снова ударил плечом в дверь.
– На помощь! – закричал младший Погребенников. – На помощь!
– Опомнись! Ты что мелешь! – крикнула Ира Ивановна заточенному сыну.
– На помощь!
– Ых!
– Караул! Убивают!
– Ых!
Дверь сорвалась с петель и упала внутрь ванной. Виктор Степанович влетел вместе с дверью головой вперед. Младший Погребенников стоял возле ванны, держа в руках душевой шланг.
– Не подходи!
– Ых! – выдохнул энтомолог, отшвыривая в сторону сорванную дверь. Глаза его горели. – Пришла тебе крышка, мерзавец! Расплатишься за все!
Кандидат наук, растопырив руки, как Василиск в сказке, двинулся на сына. В лицо ему ударила струя воды.
– Ах ты! – Виктор Степанович замахнулся, чтобы немедленно покарать негодяя, но тут на мужа бросилась Ира Ивановна.
– Витя! Не смей бить его! Покалечишь! – мама Погребенникова обхватила мужа за шею.
Тот сделал стряхивающее движение, но жена осталась висеть. Отпрыск продолжал поливать родителей водой. Их одежда намокла, и постепенно супруги стали превращаться в скульптурную композицию.
В это время в прихожей раздался звонок. Семья Погребенниковых замерла. Только продолжала журчать вода.
Первой опомнилась Ира Ивановна. Она торопливо пригладила мокрые волосы, вытерла лицо полотенцем и пошла в прихожую открывать. Младший Погребенников выключил воду. Отец и сын стояли, ожидая дальнейшего развития событий.
Это была соседка. Из прихожей донеслись голоса:
– Кто-то звал на помощь…
– Вам показалось… Я стирала, и, возможно, шум…
– Нет, я совсем явственно слышала крик.
– Может быть, это по радио?
– Радио у нас выключено…
– Не знаю… Мы ничего не слышали. Может быть, это у Красиковых?
– Сейчас схожу узнаю. Прямо так явственно: «На помощь! На помощь!»
– Странная история…
– Да, странная. До свидания.
– Всего доброго. Заходите.
– Вы тоже заходите.
Хлопнула дверь. Соседка ушла. Энтомолог снова злобно взглянул на сына, готовясь к дальнейшим действиям, сын опять ухватился за шланг, но тут в ванную ворвалась Ира Ивановна.
– Старый дурак! – закричала она. – Гоняешься за ребенком по всей квартире как сумасшедший! Дверь сломал! Где теперь я буду мастера искать?! А ну марш за мастером в фирму «Заря»! Дожили – соседи уже стали прибегать! А ты чего стоишь? Бери тряпку и вытирай свое безобразие! Не соскучишься с этими мужиками!
Ира Ивановна ушла на кухню и стала там сердито греметь тарелками. Славик взялся за тряпку, а Виктор Степанович отправился в фирму «Заря».
БЕСЕДА ЧЕТВЕРТАЯ
«Нужен ли Бальзак каждому честному человеку на земле?»
– Предки, – сказал Славик за утренним чаем, – сегодня вечером меня не будет. Приблизительно до девяти. Так что прошу не психовать.
– Где же ты будешь до девяти? – спросила мама Ира Ивановна.
– Это так уж важно?
Мама Погребенникова помешала ложечкой чай.
– Отец, скажи что-нибудь.
Папа Погребенников откашлялся и сказал:
– Ты где будешь сегодня вечером?
Сын быстро посмотрел на отца. Вид у главы семьи был угрюмый. Вот уже второй день диссертация не шла, и второй день Виктор Степанович ходил мрачный.
Славик был физиономистом и мигом оценил ситуацию.
– Я буду писать битлов, – нехотя сказал он и начал торопливо поедать бисквитное пирожное, чтобы побыстрее уйти.
– Боже, – вздохнула безбожница инспектор Погребенникова. – Как нищ его духовный мир. Все вечера он пишет этих примитивных битлов.
– Битлы не примитивные, – начал было молодой Погребенников, но, встретив угрюмый взгляд отца, осекся.
– Я в его годы, – продолжала Ира Ивановна, – уже прочитала всего Бальзака. А он, я уверена, Бальзака и в руки не брал. Ты читал Бальзака?
Славик неопределенно хмыкнул.
– Я тебя спрашиваю – ты прочитал хоть один роман Бальзака?
Младший Погребенников сделал вид, что никак не может проглотить бисквитное пирожное.
– Отец, спроси его ты. Он со мной даже не желает разговаривать. – Ира Ивановна поджала румяные, еще не обезображенные помадой губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18