Я действительно ездил туда — отвез его багаж. Так что если Мёрчисон по какой-то причине не полетел своим рейсом, я тут ни при чем. Ха-ха-ха! — расхохотался Том, как с ним не раз бывало в одиночестве, когда он испытывал такое же облегчение, пережив неприятный момент. — Кстати, в Орли украли “Часы”. Мёрчисон возил их вместе с чемоданом. Думаю, увидев подпись Дерватта, вор припрячет картину и будет помалкивать.
Но Бернард никак не реагировал на то, что говорил Том, — можно было подумать, что его тут вообще нет.
Опять пошел дождь. Это обрадовало Тома — дождь, возможно, уничтожит следы машины на лесной дороге и сделает менее заметной могилу, отныне пустующую.
— Мне надо выйти, — сказал Бернард, берясь за ручку двери.
— Что случилось?
— Мне плохо.
Том сразу свернул на обочину шоссе и остановился. Бернард выбрался из машины.
— Может, мне пойти с тобой? — спросил Том.
— Нет, спасибо. — Бернард прошел ярда два вправо, где обрывистый склон поднимался темной стеной на несколько футов, и наклонился.
Том посочувствовал ему. Он сам так бодр и весел, а бедняга Бернард мучается.
Прошло минуты две, три, четыре. Сзади приближалась какая-то машина, — судя по звуку, на небольшой скорости. Дорога в этом месте делала поворот, и вынырнувший из-за него автомобиль на мгновение осветил фигуру Бернарда. Полиция, господи спаси! На крыше мигал голубой огонек. Полицейский автомобиль, не меняя скорости, обогнул машину Тома и проследовал дальше. Том расслабился. Слава богу. Они, конечно, подумали, что Бернард вышел по нужде, а во Франции делать это на обочине дороги не считалось преступлением даже среди бела дня. Бернард, вернувшись, никак не прокомментировал появление полицейских. Том промолчал тоже.
Добравшись до дома, Том, стараясь не шуметь, заехал в гараж. Взяв из машины лопату и вилы, прислонил их к стенке. Затем тряпкой вытер машину сзади. Заднюю подъемную дверцу он прикрыл осторожно, придерживая ее, пока она не захлопнулась с легким щелчком. Бернард терпеливо ждал его. Том жестом пригласил его выйти из гаража и, закрыв двери, мягко защелкнул навесной замок.
У дверей они сняли обувь и в дом зашли в носках. Когда они подъезжали, Том обратил внимание на то, что в окнах Криса света не было. Он посветил фонариком, пока они поднимались на второй этаж. Том махнул Бернарду, чтобы тот шел в свою комнату и дал понять, что вскоре зайдет к нему.
Вынув все из карманов плаща, он бросил его в ванну. Там же он вымыл под краном ботинки и сунул их в шкаф. Плащ он потом простирает и тоже повесит в шкаф, чтобы мадам Аннет не увидела его утром.
Затем, надев пижаму и шлепанцы, он пошел к Бернарду.
Бернард стоял посреди комнаты в носках и курил сигарету. Его заляпанный грязью пиджак висел на спинке стула.
— Да, в такой переделке твой костюм, наверно, еще не бывал, — сказал Том. — Давай-ка я займусь им.
Бернард по-прежнему молчал, но по крайней мере слушался. Сняв брюки, он вручил их Тому. Том отнес брюки и пиджак Бернарда к себе. Позже он счистит с них грязь, а потом их можно будет отдать в срочную химчистку. Костюм был не из шикарных, что было характерно для Бернарда. Джефф с Эдом говорили, что Бернард старается как можно меньше пользоваться доходами от фирмы “Дерватт лимитед”. Том вернулся в комнату Бернарда. Он впервые в полной мере оценил качество своих паркетных полов: они не скрипели.
— Я принесу тебе что-нибудь выпить, Бернард? Думаю, тебе это не помешает. — Ничего страшного, если мадам Аннет или Крис увидят его сейчас расхаживающим по дому. Можно даже сказать, что им с Бернардом захотелось прокатиться по окрестностям, и они только что вернулись.
— Нет, спасибо, — ответил Бернард.
Том сомневался, сможет ли Бернард уснуть, но предложить ему что-нибудь еще — горячего шоколада или, тем более, снотворного — не решился, так как боялся, что Бернард опять ответит “Нет, спасибо”.
— Сожалею, что пришлось втянуть тебя в это, — сказал он шепотом. — Завтра спи, сколько хочешь. Крис утром уезжает.
— Хорошо. — Лицо Бернарда было бледно-оливкового цвета. Он избегал смотреть на Тома. Губы его были сжаты в узкую линию, как у человека, редко улыбающегося или даже говорящего что-либо. Рот его выражал горькое разочарование.
Он чувствует себя преданным, подумал Том.
— Туфли я тоже приведу в порядок, — сказал он, забирая их с собой.
Плотно закрыв двери своей комнаты и ванной, чтобы Крис ничего не услышал, Том вымыл свой плащ и протер губкой костюм Бернарда. Смыв грязь с ботинок Бернарда, он поставил их на газету сушиться возле батареи в туалете. Мадам Аннет ежедневно приносила ему кофе и застилала постель, но в ванную заходила прибраться не чаще раза в неделю. А мадам Клюзо, делавшая генеральную уборку тоже раз в неделю, должна была придти как раз в это утро.
Наконец, Том занялся своими руками, которые оказались не так плохи, как он думал. Он намазал их “Нивеей”. Том испытывал странное ощущение, будто все, что произошло за последний час, было во сне или в какой-то иной реальности, из которой он вернулся с поврежденными руками.
Телефон дал предупредительный сигнал. Том подскочил к нему и схватил трубку на середине первого звонка, прозвучавшего с пугающей громкостью.
На часах было уже почти три.
— Биип-бшп…бр-р-р-р… тяп-тяп-тяп… 6u-un…
Будто с тонущей подводной лодки. Интересно, откуда это звонят на самом деле?
— Vous etes… ne quittez pas… Athenes vous appelle…
Элоиза.
— Алло! Тоом? Тоом!
Это было все, что Том смог понять в течение первых секунд этого несуразного разговора.
— Ты можешь говорить громче? — спросил он по-французски.
Наконец он разобрал, что Элоиза жалуется на то, как она несчастна и как скучает — terriblement ennuyee . И что-то или кто-то абсолютно невыносим.
— …эта женщина, Норита… (Лолита?)
— Возвращайся, дорогая! Я по тебе соскучился! — завопил Том по-английски. — Пошли к черту всех этих ублюдков!
— Я знаю, что я сделаю, — прозвучало вдруг совершенно отчетливо. — Я уже полтора часа пытаюсь дозвониться до тебя. Здесь даже телефон не работает нормально.
— Он нигде не работает нормально. Он не для этого придуман. Это устройство для выманивания денег. — Тому было приятно слышать, как она слегка рассмеялась — будто смех сирены, донесшийся со дна моря.
— Ты меня любишь?
— Конечно я люблю тебя!
Слышимость окончательно наладилась, и тут их разъединили. Том был уверен, что это не Элоиза дала отбой.
Больше телефон не звонил. В Греции было, вероятно, уже часов пять. Откуда она говорила? Из отеля в Афинах? С этой дурацкой яхты? Том очень хотел видеть ее. Он привык к Элоизе, и ему ее не хватало. Может быть, это и есть любовь? Или просто брак? Но прежде всего надо было прояснить запутавшуюся до предела ситуацию. Элоиза была не слишком высоконравственна, но даже для нее это было чересчур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80