— В таком случае проще всего взять такси. — Он сказал, какие указания дать шоферу.
Том попытался хоть как-то растолковать ситуацию Элоизе. Через час прибудет миссис Мёрчисон, которая хочет расспросить его о своем муже. Теперь Том мог говорить с Элоизой по-французски, так как мадам Аннет вышла из комнаты. Правда, она могла подслушивать под дверью, но тут уж ничего не поделаешь. Еще до звонка миссис Мёрчисон Том подумал, что лучше бы объяснить Элоизе, почему он дважды ездил в Лондон, выдавая себя за умершего художника Дерватта. Но сейчас был неподходящий момент, чтобы делать ей ошеломляющие признания. Лишь бы визит миссис Мёрчисон прошел успешно, — большего от Элоизы он не мог требовать.
— Но что все-таки случилось с ее мужем? — спросила она.
— Не знаю, дорогая. Она приехала во Францию и, естественно, хочет поговорить с человеком, который… — Том собирался сказать “который последним видел ее мужа живым”, но передумал: — …и хочет взглянуть на наш дом, потому что здесь ее муж был перед самым исчезновением. Отсюда я отвез его в Орли.
Элоиза раздраженно передернула плечами и резко поднялась на ноги. Однако ей хватило ума не устраивать сцен. Она владела собой и вела себя сдержанно. Характер она покажет потом.
— Я понимаю, тебе не хочется, чтобы она испортила нам вечер. Она и не испортит. Я не стану приглашать ее остаться на ужин — скажу, что мы идем в гости. Но чая или вина я не могу ей не предложить. Я буду очень корректен и вежлив с ней и не думаю, что она пробудет у нас больше часа.
Элоиза смирилась с неизбежным.
Том поднялся в свою комнату. Мадам Аннет распаковала его чемодан и убрала его, но некоторые вещи оказались не на своих привычных местах, и Том переложил их. Он принял душ, надел серые фланелевые брюки, чистую рубашку и свитер и достал из шкафа твидовый пиджак на случай, если миссис Мёрчисон захочет пройтись по саду.
Наконец, прибыла миссис Мёрчисон. Том вышел встретить ее и проследить за тем, чтобы таксист ее не обсчитал. У нее были с собой французские деньги, и она дала шоферу слишком большие чаевые, но тут уж Том не стал вмешиваться.
— Моя жена Элоиза, — представил ее Том. — Миссис Мёрчисон, из Америки.
— Здравствуйте, — произнесла миссис Мёрчисон.
— Здравствуйте, — ответила Элоиза. Миссис Мёрчисон согласилась выпить чашечку чая.
— Надеюсь, вы простите меня за столь внезапное вторжение, — обратилась она к хозяевам, — но это очень важное дело, и я хотела повидаться с вами как можно скорее.
Они расселись в гостиной — Миссис Мёрчисон на диване, Том и Элоиза на стульях. Элоиза приняла скучающий вид хозяйки, не слишком заинтересованной в разговоре и присутствующей лишь из вежливости. Том был этому очень рад, хотя прекрасно понимал, что на самом деле разговор чрезвычайно интересует ее.
— Мой муж… — начала миссис Мёрчисон.
— Том, как он велел называть его, — улыбнулся Том, поднимаясь на ноги. — Он видел мои картины — вот этого “Человека в кресле” и, позади вас, “Красные стулья”, более раннюю вещь. — Том говорил довольно резко. Он должен прорваться, и к черту всякие манеры, добросердечие, этику, истину, закон и даже судьбу — в смысле отдаленного будущего. Этот вопрос необходимо решить раз и навсегда. Если миссис Мёрчисон захочет осмотреть дом, — пожалуйста, он покажет его сверху донизу, включая даже погреб. Том ждал, когда она спросит, что сказал ее муж по поводу картин Тома.
— Вы приобрели картины в Бакмастерской галерее? — спросила она.
— Да, и ту, и другую. — Он взглянул на Элоизу, курившую непривычные для нее “Житан” из маисовой бумаги. — Моя жена понимает английскую речь.
— Вы были здесь, когда приезжал мой муж? — обратилась к ней миссис Мёрчисон.
— Нет, я была в Греции и не встречалась с ним.
Миссис Мёрчисон встала с намерением взглянуть на картины, и Том включил две дополнительные лампы, чтобы ей было лучше видно.
— Я особенно люблю “Человека в кресле”, — сказал Том. — Поэтому я и повесил его над камином.
Миссис Мёрчисон картина, судя по всему, тоже понравилась.
Том думал, что она заговорит о теории ее мужа насчет фальсификации работ Дерватта, но она не затронула эту тему, ничего не сказав ни о сиреневых, ни о фиолетовых тонах на какой-либо из картин. Вместо этого она задала те же вопросы, что и Уэбстер до нее, — хорошо ли чувствовал себя ее муж, когда уезжал от Тома, не договаривался ли он о встрече с кем-нибудь.
— Он был в прекрасном настроении, — ответил Том, — и не упоминал ни о каких встречах. Я уже говорил это инспектору Уэбстеру. Странно то, что картина, принадлежавшая вашему мужу, была похищена. Она была с ним в Орли, тщательно упакованная.
— Да, я знаю. — Миссис Мёрчисон курила свой “Честерфилд”. — Картину так и не нашли. Как и моего мужа или хотя бы его паспорт. — Она улыбнулась. У нее было приятное, доброе лицо, довольно полное и потому еще не испорченное морщинами.
Том подлил ей чая. Миссис Мёрчисон смотрела на Элоизу. Оценивающе? Гадая, что думает Элоиза по поводу всего этого? Что ей известно и есть ли что-нибудь такое, что может быть ей известно? Или думая о том, станет ли Элоиза покрывать своего мужа, если он в чем-нибудь виновен?
— Инспектор Уэбстер говорил мне, что вы были другом Дикки Гринлифа, которого убили в Италии, — сказала миссис Мёрчисон.
— Да, — ответил Том. — Но его не убили, он покончил с собой. Я познакомился с ним за пять или шесть месяцев до этого.
— Но инспектор Уэбстер, похоже, сомневается, что это было самоубийство. А если так, то кто мог убить его? И почему? Или у вас нет на этот счет никаких соображений?
Том стоял, прочно упершись ногами в пол и потягивая чай.
— У меня нет на этот счет никаких соображений, — сказал он. — Дикки покончил с собой. Я думаю, из-за того, что ему не удалась карьера художника, — не говоря уже о карьере в судостроительной фирме его отца. У Дикки было много друзей, но среди них не было злодеев. — Том помолчал, но никто не нарушил паузы.
— Врагов он тоже не имел — для этого не было причин, — добавил он.
— Причин убивать моего мужа тоже ни у кого не было, — сказала миссис Мёрчисон. — Разве что существует шайка, занимающаяся подделкой картин Дерватта.
— Ну, об этом я, живя во Франции, не могу судить.
Миссис Мёрчисон взглянула на Элоизу.
— Я надеюсь, вы понимаете, о чем мы говорим, миссис Рипли.
— Миссис Мёрчисон полагает, что, возможно, есть шайка жуликов, наживающаяся на подделках картин Дерватта, — сказал Том Элоизе по-французски.
— Я поняла, — ответила она по-английски.
Том знал, что у Элоизы есть сомнения относительно истории с Дикки. Но он знал также, что может на нее положиться. Элоиза тоже была немного жуликом в душе. Во всяком случае, перед посторонним человеком она не станет высказывать своих сомнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Том попытался хоть как-то растолковать ситуацию Элоизе. Через час прибудет миссис Мёрчисон, которая хочет расспросить его о своем муже. Теперь Том мог говорить с Элоизой по-французски, так как мадам Аннет вышла из комнаты. Правда, она могла подслушивать под дверью, но тут уж ничего не поделаешь. Еще до звонка миссис Мёрчисон Том подумал, что лучше бы объяснить Элоизе, почему он дважды ездил в Лондон, выдавая себя за умершего художника Дерватта. Но сейчас был неподходящий момент, чтобы делать ей ошеломляющие признания. Лишь бы визит миссис Мёрчисон прошел успешно, — большего от Элоизы он не мог требовать.
— Но что все-таки случилось с ее мужем? — спросила она.
— Не знаю, дорогая. Она приехала во Францию и, естественно, хочет поговорить с человеком, который… — Том собирался сказать “который последним видел ее мужа живым”, но передумал: — …и хочет взглянуть на наш дом, потому что здесь ее муж был перед самым исчезновением. Отсюда я отвез его в Орли.
Элоиза раздраженно передернула плечами и резко поднялась на ноги. Однако ей хватило ума не устраивать сцен. Она владела собой и вела себя сдержанно. Характер она покажет потом.
— Я понимаю, тебе не хочется, чтобы она испортила нам вечер. Она и не испортит. Я не стану приглашать ее остаться на ужин — скажу, что мы идем в гости. Но чая или вина я не могу ей не предложить. Я буду очень корректен и вежлив с ней и не думаю, что она пробудет у нас больше часа.
Элоиза смирилась с неизбежным.
Том поднялся в свою комнату. Мадам Аннет распаковала его чемодан и убрала его, но некоторые вещи оказались не на своих привычных местах, и Том переложил их. Он принял душ, надел серые фланелевые брюки, чистую рубашку и свитер и достал из шкафа твидовый пиджак на случай, если миссис Мёрчисон захочет пройтись по саду.
Наконец, прибыла миссис Мёрчисон. Том вышел встретить ее и проследить за тем, чтобы таксист ее не обсчитал. У нее были с собой французские деньги, и она дала шоферу слишком большие чаевые, но тут уж Том не стал вмешиваться.
— Моя жена Элоиза, — представил ее Том. — Миссис Мёрчисон, из Америки.
— Здравствуйте, — произнесла миссис Мёрчисон.
— Здравствуйте, — ответила Элоиза. Миссис Мёрчисон согласилась выпить чашечку чая.
— Надеюсь, вы простите меня за столь внезапное вторжение, — обратилась она к хозяевам, — но это очень важное дело, и я хотела повидаться с вами как можно скорее.
Они расселись в гостиной — Миссис Мёрчисон на диване, Том и Элоиза на стульях. Элоиза приняла скучающий вид хозяйки, не слишком заинтересованной в разговоре и присутствующей лишь из вежливости. Том был этому очень рад, хотя прекрасно понимал, что на самом деле разговор чрезвычайно интересует ее.
— Мой муж… — начала миссис Мёрчисон.
— Том, как он велел называть его, — улыбнулся Том, поднимаясь на ноги. — Он видел мои картины — вот этого “Человека в кресле” и, позади вас, “Красные стулья”, более раннюю вещь. — Том говорил довольно резко. Он должен прорваться, и к черту всякие манеры, добросердечие, этику, истину, закон и даже судьбу — в смысле отдаленного будущего. Этот вопрос необходимо решить раз и навсегда. Если миссис Мёрчисон захочет осмотреть дом, — пожалуйста, он покажет его сверху донизу, включая даже погреб. Том ждал, когда она спросит, что сказал ее муж по поводу картин Тома.
— Вы приобрели картины в Бакмастерской галерее? — спросила она.
— Да, и ту, и другую. — Он взглянул на Элоизу, курившую непривычные для нее “Житан” из маисовой бумаги. — Моя жена понимает английскую речь.
— Вы были здесь, когда приезжал мой муж? — обратилась к ней миссис Мёрчисон.
— Нет, я была в Греции и не встречалась с ним.
Миссис Мёрчисон встала с намерением взглянуть на картины, и Том включил две дополнительные лампы, чтобы ей было лучше видно.
— Я особенно люблю “Человека в кресле”, — сказал Том. — Поэтому я и повесил его над камином.
Миссис Мёрчисон картина, судя по всему, тоже понравилась.
Том думал, что она заговорит о теории ее мужа насчет фальсификации работ Дерватта, но она не затронула эту тему, ничего не сказав ни о сиреневых, ни о фиолетовых тонах на какой-либо из картин. Вместо этого она задала те же вопросы, что и Уэбстер до нее, — хорошо ли чувствовал себя ее муж, когда уезжал от Тома, не договаривался ли он о встрече с кем-нибудь.
— Он был в прекрасном настроении, — ответил Том, — и не упоминал ни о каких встречах. Я уже говорил это инспектору Уэбстеру. Странно то, что картина, принадлежавшая вашему мужу, была похищена. Она была с ним в Орли, тщательно упакованная.
— Да, я знаю. — Миссис Мёрчисон курила свой “Честерфилд”. — Картину так и не нашли. Как и моего мужа или хотя бы его паспорт. — Она улыбнулась. У нее было приятное, доброе лицо, довольно полное и потому еще не испорченное морщинами.
Том подлил ей чая. Миссис Мёрчисон смотрела на Элоизу. Оценивающе? Гадая, что думает Элоиза по поводу всего этого? Что ей известно и есть ли что-нибудь такое, что может быть ей известно? Или думая о том, станет ли Элоиза покрывать своего мужа, если он в чем-нибудь виновен?
— Инспектор Уэбстер говорил мне, что вы были другом Дикки Гринлифа, которого убили в Италии, — сказала миссис Мёрчисон.
— Да, — ответил Том. — Но его не убили, он покончил с собой. Я познакомился с ним за пять или шесть месяцев до этого.
— Но инспектор Уэбстер, похоже, сомневается, что это было самоубийство. А если так, то кто мог убить его? И почему? Или у вас нет на этот счет никаких соображений?
Том стоял, прочно упершись ногами в пол и потягивая чай.
— У меня нет на этот счет никаких соображений, — сказал он. — Дикки покончил с собой. Я думаю, из-за того, что ему не удалась карьера художника, — не говоря уже о карьере в судостроительной фирме его отца. У Дикки было много друзей, но среди них не было злодеев. — Том помолчал, но никто не нарушил паузы.
— Врагов он тоже не имел — для этого не было причин, — добавил он.
— Причин убивать моего мужа тоже ни у кого не было, — сказала миссис Мёрчисон. — Разве что существует шайка, занимающаяся подделкой картин Дерватта.
— Ну, об этом я, живя во Франции, не могу судить.
Миссис Мёрчисон взглянула на Элоизу.
— Я надеюсь, вы понимаете, о чем мы говорим, миссис Рипли.
— Миссис Мёрчисон полагает, что, возможно, есть шайка жуликов, наживающаяся на подделках картин Дерватта, — сказал Том Элоизе по-французски.
— Я поняла, — ответила она по-английски.
Том знал, что у Элоизы есть сомнения относительно истории с Дикки. Но он знал также, что может на нее положиться. Элоиза тоже была немного жуликом в душе. Во всяком случае, перед посторонним человеком она не станет высказывать своих сомнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80