Он тихо направился к подъезду. Девушка шла следом, обхватив себя за плечи, дрожа и тревожно озираясь вокруг. Он провел рукой по двери, молча, без усилий что-то сделал с замком. Затем стал подниматься по ступеням. Он ступал совершенно бесшумно, двигаясь как во сне. За ним, вздрагивая, шла Дебора, волнение спутника передавалось ей. Она еле переставляла ноги, казалось, что она плачет, но не слышалось ни звука.
Дверь в квартиру была крест-накрест заклеена синей лентой. Сол посмотрел на нее и решил разобраться в своих чувствах. Он не чувствовал себя оскорбленным и поруганным, как можно было предположить. Он испытывал странное спокойствие, будто эта лента защищала его дом от посторонних, запечатывая его, как мемориальную капсулу.
Он осторожно потянул ленту. Та подалась и отклеилась, легкая и бесплотная, будто ожидала, что ее сейчас оторвут. Сол открыл дверь и шагнул в темноту, туда, где умер его отец.
Глава 18
Было холодно, так же холодно, как в ту ночь, когда пришла полиция. Сол не стал включать свет. Света с улицы было достаточно. Не теряя времени, он толкнул дверь гостиной и вошел.
Комната была пустой, всю мебель вынесли, но Сол не обратил на это внимания. Он смотрел на окно, на осколки, торчавшие из рамы. Он решился взглянуть, зная, что это выведет его из равновесия, подорвет его силы. «Это просто дыра, – думал он, – разве не так?» Разве это не просто дыра? Пленка то вздымалась, то опадала с треском хлыста.
– Сол, я боюсь…
Он наконец сообразил, что Деборе почти ничего не видно при таком освещении. Она стояла на пороге комнаты, не решаясь войти. Сол понял, что темно-желтого света фонарей, горящих снаружи, хватало лишь на то, чтобы осветить его силуэт. Он вздрогнул, рассердившись на самого себя. Он обращался с ней так непринужденно, что даже забыл: она другая. Он метнулся обратно через всю комнату и схватил ее.
Он горячо ее обнял, и она подалась навстречу. Это не было влечением, хотя он чувствовал, она ждала этого или, по крайней мере, не возражала бы. Но получилось бы, что Сол воспользовался ситуацией и поступил нечестно, а она ему так нравилась и он был так бесконечно ей благодарен. Они стояли, обнявшись, и он почувствовал, что дрожит не меньше, чем она. «Все же я еще не совсем крыса, – подумал он уныло. – А она боится темноты. Надо ее как-нибудь успокоить».
Посреди комнаты на полу валялась книга.
Он неожиданно увидел ее поверх плеча Деборы. Она почувствовала, как он оцепенел, и чуть не закричала от ужаса, обернувшись посмотреть, что же его так поразило. Он торопливо стал ее успокаивать и извиняться. Она не могла увидеть книгу в темноте.
Это была единственная вещь в комнате. Не было ни мебели, ни картин, ни телефона, никаких других книг, кроме этой.
Сол решил, что это не случайность. Они не могли вынести из квартиры все, а это оставить. Сол узнал ее. Старый, очень толстый альбом в красном переплете, формата А4, некоторые страницы в нем давно оторвались и теперь торчали, просто вложенные внутрь. Отцовский альбом для наклеивания вырезок.
Альбом был неотъемлемой частью жизни Сола. Каждый раз отец вытаскивал его откуда-то из тайника и старательно вырезал какую-нибудь газетную статью, бормоча себе под нос. Он наклеивал статью в альбом и делал заметки на полях красной ручкой. А иногда ничего не наклеивал – просто писал. Часто – Сол знал – эти порывы были вызваны политическими событиями, и тогда отец хотел запечатлеть свои рассуждения о происходящем, но иногда Сол совсем не понимал, что побуждало отца вести эти записи.
В раннем детстве альбом притягивал Сола, и ему всегда хотелось туда заглянуть. Отец показывал сыну некоторые вырезки со статьями о войнах и сражениях и лаконичные красные пометки вокруг них. Но это личный альбом, объяснял он, и не позволял Солу изучить его до конца. «Кое-что здесь очень личное, – объяснял он терпеливо. – Кое-что не для посторонних глаз. Кое-что только для меня».
Сол отстранился от Деборы и поднял альбом. Открыл его с конца. Поразительно, в нем еще оставалось несколько чистых страниц. Он медленно пролистал назад, дойдя до последней страницы, которую заполнил отец. Веселая история из местной газеты о кампании по сбору средств для консерваторов, пострадавшей от целого ряда бедствий: обрыва электричества, повторной регистрации и пищевого отравления. Рядом с ней, отцовской рукой, аккуратными печатными буквами было выведено: «Бог видит все!!!»
Еще раньше – история о длительной забастовке в ливерпульских доках и приписка отцовской рукой: «Кусочек информации проламывает брешь в тщательно охраняемой стене молчания! Почему конгресс профсоюзов так и не добился цели?!»
Сол перевернул страницу назад и восхищенно улыбнулся, когда понял: отец размышлял над песнями, которые взял бы с собой на необитаемый остров. Вверху страницы перечислялись старые джазовые композиции, все с аккуратными знаками вопроса, а ниже – список в первом приближении. «1. Элла Фицджеральд. Что именно??? 2. «Strange Fruit». 3. «All the Time In the World». Сачмо. 4. Сара Воэн, «Lullaby of Birdland» 5. Телониус? Бэсси? 6. Бесси Смит. 7. Еще Армстронг, «Мэкки-Нож». 8. «Интернационал». Почему нет? Книги: Шекспир, никакой чертовой Библии! «Капитал»? «Манифест компартии»? Из роскоши: Телескоп? Микроскоп?»
Дебора опустилась на колени рядом с ним.
– Это альбом моего отца, – объяснил он. – Смотри, это и вправду занятно…
– Как он сюда попал? – спросила она.
– Не знаю, – сказал он после паузы.
Он говорил и переворачивал страницы, просматривая вырезки, в основном о политике, но то там то тут попадались и просто статьи на разные темы, которые почему-то заинтересовали отца.
Он прочел коротенькие заметки о грабителях египетских гробниц, о гигантских деревьях в Новой Зеландии, о развитии интернета.
Сол начал захватывать по нескольку страниц сразу, пропуская записи за целые годы. Ближе к началу записей стало больше.
07.07.88: Профсоюзы. Нужно прочесть старые выступления! Сегодня на работе– долгий спор о профсоюзах с Дэвидом. Он все говорит об их неэффективности и т. д., и т. п., и я склонен согласиться, но это слишком просто, соглашаться со всем, что бы ни обсуждалось, хотя единство мнений крайне важно! Он не понимает ничего. Нужно перечитать Энгельса о профсоюзах. Смутно припоминаю большое впечатление от прочитанного, но не хочется попадать в глупое положение. Сол по-прежнему выглядит мрачным. Совсем не понимаю, что с ним. Видел книгу о проблемах тинейджеров, хотя не помню где. Надо найти.
На Сола нахлынула волна безнадежной любви, как в тот раз, когда он показывал Фабиану книгу, подаренную отцом. Сол думал тогда, что все это чушь, что старик все делает не так, но его единственным желанием было понять сына. Может быть, он выбрал для этого неверный путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75