Одежда Дудочника, изорванная маленькими птичьими коготками, наливалась красным.
Сол ждал. Но Дудочник не тронул Лоплопа, оставив его мучиться дальше в кровавой тишине. Он встал и медленно повернулся. Сол присел и затаил дыхание. Перед глазами вдруг снова всплыла сцена нелепого тустепа, который Дудочник исполнил с Деборой; его охватили слабость, бешенство, и отвращение к себе, и страх. Скорчившись в темноте на верхней площадке автобуса, он зарылся лицом в колени и задышал – часто и жадно.
Потом снизу, от двери автобуса, донесся свист. Сол ощутил прилив такой громадной энергии во всех членах, что ему стало страшно.
Дудочник заговорил, все так же добродушно и расслабленно.
– Не забывай, что я слышу твой запах, крысеныш. – Он начал подниматься по ступеням, и Сол торопливо попятился в переднюю часть автобуса. – Ты что, думаешь, это возможно – жить в канализации, есть и спать там и при этом не пахнуть? В самом деле, Сол…
Темная фигура появилась на верхней ступеньке лестницы.
Сол поднялся на ноги.
– Я Владыка Танца, Сол. Разве ты еще не понял? Ты что, в самом деле думаешь, что можешь уйти от меня? Ты покойник, Сол, и только из-за того, что не хочешь танцевать под мою музыку.
В его голосе послышалась ярость. Дудочник шагнул вперед, и слабый свет из ангара осветил его. Но это могли увидеть только крысиные глаза Сола.
Лицо Дудочника было мертвенно-бледным, совсем бескровным. Его аккуратный конский хвост раздергали птичьи коготки, и теперь волосы опутали лицо, подбородок и шею, будто хотели его удавить. Одежда была изорвана, разодрана, распорота, растянута во все стороны и забрызгана кровью, он весь был в маленьких ранках, на молочно-белом лице краснели борозды. Но по выражению лица никак нельзя было догадаться об израненном теле. Все тот же доброжелательный, спокойный взгляд – все та же непринужденная веселость, с которыми он приветствовал Сола и расправлялся с Деборой; все та же невозмутимость, пропавшая только однажды, когда он не смог заставить Сола танцевать.
– Сол, – сказал он, радушно протягивая к нему руки.
Он шагнул вперед.
– Я не садист, Сол, – сказал он, улыбаясь.
Он коснулся стального стержня, закрепленного между сиденьем и потолком, потом схватил его двумя руками. Дудочник начал выворачивать стержень, тело его напрягалось и сотрясалось от неистовых усилий; сталь медленно подалась, сгибаясь, и, не выдержав напряжения, громко треснула. Он не сводил глаз с Сола, выражение его лица оставалось прежним, даже когда он напрягался. Он дернул за оторванный конец стержня, отломив тот окончательно, и получил гнутую дубинку из блестящего металла.
– Не хочу причинять тебе боль, – продолжал он, снова надвигаясь на Сола. – Но ты умрешь, потому что не хочешь танцевать, когда я говорю. Поэтому сейчас ты умрешь.
Сверкнув в воздухе электрической дугой, тонкая дубинка обрушилась вниз, но Сол среагировал мгновенно – зашипел и юркнул под блестящей дугой с быстротой и грациозностью настоящего грызуна. Дубинка ударила в сиденье, вспоров обивку, и в воздух поднялся фонтан мелких частиц поролона.
Сила Дудочника внушала страх, она сокрушала все на своем пути, по сравнению с ней сила, проснувшаяся в крепких крысиных мускулах Сола, которой он так гордился, была ничтожной.
Уклонившись от удара, Сол снова отступил в переднюю часть автобуса. Он подумал о Деборе и задохнулся от гнева. Ярость крысы и человека бушевала в нем, сменяя друг друга. То он хотел впиться зубами в горло Дудочнику, то размозжить ему голову, методично работая кулаками, то вспороть ему брюхо и выпотрошить своими острыми когтями. И ничего этого он не мог сделать, потому ему не хватало силы и Дудочник мог убить его.
Дудочник выпрямился, немного помедлил и широко улыбнулся.
– Хватит, – сказал он и ринулся вперед, держа свое оружие, как дротик.
Сол хрипло закричал от страха и ярости, не веря в свои силы, но звериный рефлекс снова увел его из-под жестокого удара. Он понял, что мимо Дудочника ему не пройти, – и тогда забрался на сиденье, сжался, подтянув колени к груди, и, словно ныряльщик, оттолкнулся со всей силы; он пробил окно, которое распалось на миллионы осколков, оставляя царапины на коже.
На высоте пятнадцати футов от земли Сол выбил свирепыми крысиными кулаками еще одно окно, и его руки и плечи исчезли в следующем автобусе прежде, чем ноги покинули предыдущий; звон крушения первого стекла, еще не стихший в ушах, слился с новым звоном. Сол пролетел сквозь окно и скатился с сиденья, осыпанный осколками, как конфетти.
Он слышал, как мелкие осколки падают снаружи, рассыпаясь по земле. Выпрямился, весь дрожа, не замечая глубоких порезов и ушибов. Устремился к лестнице задней площадки автобуса. За спиной послышался яростный рев. Опять с грохотом разбилось стекло, и в сферическом зеркале над лестницей Сол увидел, как Дудочник влетел в окно вперед ногами и приземлился на сиденье, вытягивая шею, чтобы увидеть Сола. Потом тут же встал и, ни слова не говоря, помчался за ним.
Сол сбежал по лестнице и выскочил в узкий проход между большими красными машинами, чтобы затеряться в лабиринте. Он остановился, низко пригнулся и затаил дыхание.
Издалека он услышал топот бегущих ног и затем крик:
– Что, черт возьми, происходит?
«О боже, – подумал Сол. – Охранник». Сердце Сола забилось, как басовая линия джангла.
Охранник был уже где-то совсем близко, Сол отчетливо слышал его тяжелые шаги и одышку. Сол стоял неподвижно, пытаясь уловить другой звук, услышать какое-нибудь движение Дудочника.
Безуспешно.
Внезапно в проходе между автобусами, где стоял Сол, появился тучный мужчина средних лет в серой форме. С минуту они стояли неподвижно, тупо уставившись друг на друга. Затем одновременно начали двигаться. Охранник пошел на Сола с поднятой дубинкой и только открыл рот, чтобы закричать, как Сол опередил его и выбил оружие из рук медлительного противника. Он крепко скрутил ему руки за спиной, прикрыл рот рукой и зашептал в самое ухо:
– Здесь очень опасный человек. Он убьет тебя. Беги отсюда немедленно.
Охранник бешено заморгал.
– Понял? – шипел Сол.
Охранник энергично кивнул. Он безумно оглядывался вокруг в поисках своей дубинки, здорово напуганный тем, с какой легкостью его разоружили.
Сол отпустил его, и человек побежал прочь. Но когда он достиг конца узкой улочки между автобусами, в воздухе пронзительно зазвучала флейта, и он оцепенел. Не теряя времени, Сол подскочил к нему, отвесил две хлесткие пощечины, толкнул, но глаза человека блаженно застыли: восторженно глядя сквозь Сола, он впал в транс.
Потом он резко оттолкнул Сола с силой, которой раньше не обладал, и поскакал, как ребенок, в глубь красного лабиринта.
– О черт, нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Сол ждал. Но Дудочник не тронул Лоплопа, оставив его мучиться дальше в кровавой тишине. Он встал и медленно повернулся. Сол присел и затаил дыхание. Перед глазами вдруг снова всплыла сцена нелепого тустепа, который Дудочник исполнил с Деборой; его охватили слабость, бешенство, и отвращение к себе, и страх. Скорчившись в темноте на верхней площадке автобуса, он зарылся лицом в колени и задышал – часто и жадно.
Потом снизу, от двери автобуса, донесся свист. Сол ощутил прилив такой громадной энергии во всех членах, что ему стало страшно.
Дудочник заговорил, все так же добродушно и расслабленно.
– Не забывай, что я слышу твой запах, крысеныш. – Он начал подниматься по ступеням, и Сол торопливо попятился в переднюю часть автобуса. – Ты что, думаешь, это возможно – жить в канализации, есть и спать там и при этом не пахнуть? В самом деле, Сол…
Темная фигура появилась на верхней ступеньке лестницы.
Сол поднялся на ноги.
– Я Владыка Танца, Сол. Разве ты еще не понял? Ты что, в самом деле думаешь, что можешь уйти от меня? Ты покойник, Сол, и только из-за того, что не хочешь танцевать под мою музыку.
В его голосе послышалась ярость. Дудочник шагнул вперед, и слабый свет из ангара осветил его. Но это могли увидеть только крысиные глаза Сола.
Лицо Дудочника было мертвенно-бледным, совсем бескровным. Его аккуратный конский хвост раздергали птичьи коготки, и теперь волосы опутали лицо, подбородок и шею, будто хотели его удавить. Одежда была изорвана, разодрана, распорота, растянута во все стороны и забрызгана кровью, он весь был в маленьких ранках, на молочно-белом лице краснели борозды. Но по выражению лица никак нельзя было догадаться об израненном теле. Все тот же доброжелательный, спокойный взгляд – все та же непринужденная веселость, с которыми он приветствовал Сола и расправлялся с Деборой; все та же невозмутимость, пропавшая только однажды, когда он не смог заставить Сола танцевать.
– Сол, – сказал он, радушно протягивая к нему руки.
Он шагнул вперед.
– Я не садист, Сол, – сказал он, улыбаясь.
Он коснулся стального стержня, закрепленного между сиденьем и потолком, потом схватил его двумя руками. Дудочник начал выворачивать стержень, тело его напрягалось и сотрясалось от неистовых усилий; сталь медленно подалась, сгибаясь, и, не выдержав напряжения, громко треснула. Он не сводил глаз с Сола, выражение его лица оставалось прежним, даже когда он напрягался. Он дернул за оторванный конец стержня, отломив тот окончательно, и получил гнутую дубинку из блестящего металла.
– Не хочу причинять тебе боль, – продолжал он, снова надвигаясь на Сола. – Но ты умрешь, потому что не хочешь танцевать, когда я говорю. Поэтому сейчас ты умрешь.
Сверкнув в воздухе электрической дугой, тонкая дубинка обрушилась вниз, но Сол среагировал мгновенно – зашипел и юркнул под блестящей дугой с быстротой и грациозностью настоящего грызуна. Дубинка ударила в сиденье, вспоров обивку, и в воздух поднялся фонтан мелких частиц поролона.
Сила Дудочника внушала страх, она сокрушала все на своем пути, по сравнению с ней сила, проснувшаяся в крепких крысиных мускулах Сола, которой он так гордился, была ничтожной.
Уклонившись от удара, Сол снова отступил в переднюю часть автобуса. Он подумал о Деборе и задохнулся от гнева. Ярость крысы и человека бушевала в нем, сменяя друг друга. То он хотел впиться зубами в горло Дудочнику, то размозжить ему голову, методично работая кулаками, то вспороть ему брюхо и выпотрошить своими острыми когтями. И ничего этого он не мог сделать, потому ему не хватало силы и Дудочник мог убить его.
Дудочник выпрямился, немного помедлил и широко улыбнулся.
– Хватит, – сказал он и ринулся вперед, держа свое оружие, как дротик.
Сол хрипло закричал от страха и ярости, не веря в свои силы, но звериный рефлекс снова увел его из-под жестокого удара. Он понял, что мимо Дудочника ему не пройти, – и тогда забрался на сиденье, сжался, подтянув колени к груди, и, словно ныряльщик, оттолкнулся со всей силы; он пробил окно, которое распалось на миллионы осколков, оставляя царапины на коже.
На высоте пятнадцати футов от земли Сол выбил свирепыми крысиными кулаками еще одно окно, и его руки и плечи исчезли в следующем автобусе прежде, чем ноги покинули предыдущий; звон крушения первого стекла, еще не стихший в ушах, слился с новым звоном. Сол пролетел сквозь окно и скатился с сиденья, осыпанный осколками, как конфетти.
Он слышал, как мелкие осколки падают снаружи, рассыпаясь по земле. Выпрямился, весь дрожа, не замечая глубоких порезов и ушибов. Устремился к лестнице задней площадки автобуса. За спиной послышался яростный рев. Опять с грохотом разбилось стекло, и в сферическом зеркале над лестницей Сол увидел, как Дудочник влетел в окно вперед ногами и приземлился на сиденье, вытягивая шею, чтобы увидеть Сола. Потом тут же встал и, ни слова не говоря, помчался за ним.
Сол сбежал по лестнице и выскочил в узкий проход между большими красными машинами, чтобы затеряться в лабиринте. Он остановился, низко пригнулся и затаил дыхание.
Издалека он услышал топот бегущих ног и затем крик:
– Что, черт возьми, происходит?
«О боже, – подумал Сол. – Охранник». Сердце Сола забилось, как басовая линия джангла.
Охранник был уже где-то совсем близко, Сол отчетливо слышал его тяжелые шаги и одышку. Сол стоял неподвижно, пытаясь уловить другой звук, услышать какое-нибудь движение Дудочника.
Безуспешно.
Внезапно в проходе между автобусами, где стоял Сол, появился тучный мужчина средних лет в серой форме. С минуту они стояли неподвижно, тупо уставившись друг на друга. Затем одновременно начали двигаться. Охранник пошел на Сола с поднятой дубинкой и только открыл рот, чтобы закричать, как Сол опередил его и выбил оружие из рук медлительного противника. Он крепко скрутил ему руки за спиной, прикрыл рот рукой и зашептал в самое ухо:
– Здесь очень опасный человек. Он убьет тебя. Беги отсюда немедленно.
Охранник бешено заморгал.
– Понял? – шипел Сол.
Охранник энергично кивнул. Он безумно оглядывался вокруг в поисках своей дубинки, здорово напуганный тем, с какой легкостью его разоружили.
Сол отпустил его, и человек побежал прочь. Но когда он достиг конца узкой улочки между автобусами, в воздухе пронзительно зазвучала флейта, и он оцепенел. Не теряя времени, Сол подскочил к нему, отвесил две хлесткие пощечины, толкнул, но глаза человека блаженно застыли: восторженно глядя сквозь Сола, он впал в транс.
Потом он резко оттолкнул Сола с силой, которой раньше не обладал, и поскакал, как ребенок, в глубь красного лабиринта.
– О черт, нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75