ГЛАВА 2
Еще одна зарубка на приклад.
Олег Медведев

С первого дня службы в Геллете Тир носил личину Эйфера – виолончелиста их арры, парня резкого, требовательного и весьма самоуверенного. Личина была сложной, поскольку имя пришлось оставить свое, и чтобы удержаться в образе, приходилось прикладывать некоторые усилия. Но смена имени требовала, во-первых, отказа от диплома, во-вторых, убийства оригинала, а диплом был нужен.
Назначение Тира на должность командира эскадрильи вызвало нездоровый ажиотаж у Казимира и еще нескольких пилотов, утверждавших – и поддерживающих друг друга в своем заблуждении, – что такое дело просто необходимо отметить. То, что Тир был непьющим, некурящим, не употреблял наркотиков, не любил женщин и вообще непонятно зачем жил на этом свете, никого не смущало. Главное, что был повод и была увольнительная.
С желаниями сослуживцев время от времени приходилось считаться просто потому, что этого требовала личина.
Словом, все совпало, причем неудачно. Командир полка даже предоставил им шлиссдарк модели «фоте» – десантную платформу на двадцать человек, – так что в цивилизацию не пришлось добираться верхом и пропал последний повод увильнуть от культпохода. Верхом Тир не ездил, об этом все знали и относились к проблеме с сочувствием, но на шлиссдарках-то он летал.
Пришлось лететь. Десять минут туда, столько же обратно. Жить можно, если бы между «туда и обратно» не было промежутка времени в двое суток. Личина, однако, брала свое. Тир считал, что зря потратит время, а Эйфер радовался возможности вырваться из размеренной жизни гарнизона. Дополняя друг друга, имя и личина делали ситуацию сносной.
Всю дорогу до Ланты Казимир разглядывал Тира и посмеивался про себя. Не зло, но все же не без злорадства. Новоиспеченному комэску было скучно уже сейчас, и он, похоже, предвидел, как будет скучать на протяжении двух дней, но – Казимир мог поклясться – в его умную голову не прокрадется даже мысли о том, что предоставляемые городом развлечения можно было бы и опробовать. Ну хоть разок.
Иногда светлому князю казалось, что Тир просто не знает, что такое алкоголь и для чего Бог сотворил женщин.
Он был созданием до крайности интересным и настолько же скучным. Если не знать, ни за что не подумаешь, что этот малыш, чтящий устав и большую часть времени проводящий в полетах, на самом деле наемный убийца, демон и бог знает кто еще. Никакой романтический или пугающий ореол, полагающийся подобным личностям, его не окружал. Ничего особенного, кроме способности влиять на людей, в нем не было. И в то, что им двоим грозит опасность со стороны раиминов, все еще жаждущих мести, верилось чем дальше, тем меньше. Казимир постепенно начинал забывать о том, с чего началась их жизнь в Саэти.
В Приморье ему не нравилось. Паршивый климат, дикие места; для досуга только кабаки в Ланте, публичный дом и непуганые селянки. После Лонгви, который отсюда, из северной глуши, казался центром вселенной, Лантское Приморье приобретало в глазах светлого князя все черты махрового Средневековья. Однако ему нравилось летать. И хотелось догнать Тира, который каким-то образом умудрился его обставить, первым получив должность командира эскадрильи.
Да и вообще, Приморье было промежуточным этапом.
В Ланте они все вместе отправились в гостиницу «Бочонок», облюбованную еще пилотами предыдущих поколений. На дверях этого заведения время от времени появлялась табличка с надписью: «Пехотинцам и собакам вход воспрещен» – как следствие, за дверями время от времени случались драки.
С пехотинцами.
Собаки своего возмущения не высказали ни разу, что характеризовало их лучшим образом, по сравнению с пехотой.
К тому времени как Казимир заметил отсутствие Тира, они всей компанией уже расположились в кабаке при гостинице и весьма душевно проводили время. Пили, общались, ожидали дам.
К ним присоединилось четверо штатских, скупщиков янтаря, и Казимир с удовольствием втянулся в увлекательное развлечение: живописание армейских будней перед неискушенной публикой.
Слово за слово, когда выпили достаточно, а дамы так и не появились – задержались они, – разговор стал серьезным. Что называется, «за жизнь». Вспомнили религию. Купцы оказались христианами, в компании пилотов преобладали язычники. Казимир, будучи крещеным, но к идеям христианства относящийся с пренебрежением, если не сказать хуже, балансировал на краю воинствующего атеизма. Словом, душевно пообщались. В разгар дискуссии появился Тир, просто пришел и сел за стол, как будто всегда тут был. Никто и не заметил. Выяснилось, что он – тоже христианин, причем убежденный. Казимир чуял подвох, но не мог сообразить, что же его смущает. В конце концов махнул рукой и вернулся к дискуссии.
Расстались участники диспута весьма друг другом довольные, заручившись взаимным обещанием встретиться еще при первой возможности. И Казимир изрядно удивился, застав в своем номере всех четверых купцов, без следа опьянения и настроенных весьма решительно.
В лицо ему сунули четыре серебряных креста. Четыре голоса слаженно и четко стали читать какую-то молитву. Холера ее поймет, какую именно – Казимир давно все молитвы позабыл, он их и знал-то всего две или три. «Купцы» окутались золотым ярким светом, и Казимир подумал, что кому-нибудь из этих ненормальных стоит дать в глаз. Чтобы остальные опомнились. Но, с другой стороны, они-то его не били…
– В чем дело, господа? – спросил он сердито. – Вы меня анафеме предаете или что тут происходит?
Возникла неловкая пауза.
Один из «купцов» («Тернер», – вспомнил Казимир его имя) мрачно констатировал:
– Вы человек.
– Вообще-то нет. Но мне казалось, что это не преступление.
– Разумеется. Как вы объясните тот факт, что Лонгвиец не пожелал оставить вас в своем городе?
– А почему вы у меня спрашиваете? – Казимир прошел в центр комнаты. – У Лонгвийца и спросите. Присаживайтесь, что ли, раз уж пришли. Гости дорогие.
После небольшой заминки, Тернер коротко поклонился:
– Приносим свои извинения, господин Мелецкий. Мы приняли вас за другого.
– Сочувствую другому. – Казимир небрежно вернул поклон. – Что-нибудь еще?
– Нет. Всего доброго.
Тернер вышел первым. Остальные трое, так ни слова и не сказав, – за ним.
– Прелестно, – буркнул Казимир, заперев дверь.
Только охотников за нечистью ему и не хватало.
Тернер и компания не были раиминами, они были христианами, и на Тира их магия – или что там у христиан в ходу? – наверняка подействовала бы не хуже, чем давешний крик муэдзина в Эрниди.
На Тира? Да он же сам христианин…
– О, Езус! – Казимир закатил глаза.
Этот маленький паршивец обдурил всех, включая его самого. И ведь Казимир почти вспомнил, что в Лонгви Тир каждый день ходил на мессу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107