Лечит, в том числе от слишком быстрой старости. Но здесь, – он кивнул на стоящую на столе флягу, – карвалло с живой водой. Для меня. Для тебя. Не для людей.
– А они знают?
– Мастера домов, да, знают. Остальные думают, что тем, кто поддерживает меня, покровительствует Творец. Поговаривают, впрочем, и о покровительстве Рилдира, – он усмехнулся, – но кто в наше просвещенное время всерьез верит в Рилдира Смущающего? Поповские сказки.
– Но, как? – Йорик взглянул на флягу, снова перевел взгляд на де Фокса, – даже с учетом поддержки Шестого дома, даже с учетом твоей харизмы… все равно, начать с нуля и за десять лет подмять под себя страну. Святы Небе, я понял бы, стань ты наследником Хабила, но ты – глава собственного дома.
– Да-а, – протянул де Фокс, – я мастер Серпенте. Это просто, и ты знал бы, как я это сделал, Йорик, если бы твой Уденталь имел выходы к океану. Шхуны, – он произнес это слово с такой интонацией, что Йорик почти увидел обводы стремительного, трехмачтового парусника, а де Фокс насмешливо фыркнул: – ты ведь ничего не смыслишь в дарках, а, командор? Тебе незачем, и дома было незачем, и здесь обошелся. Они прекрасны… я научил людей строить их, я думал, если ты жив, ты увидишь и сообразишь: что-то не так с этими дарками, поймешь, что они не похожи на все другие. Я ошибся.
Он замолчал, глядя на Йорика с непонятной настороженностью. Отвел взгляд и добавил, как будто оправдываясь:
– Я с самого начала собирался сделать Десятиградье своим. Мне нужна была абсолютная власть, без всяких там советов, республик, выборов. Своя страна… чтобы, если ты, все-таки выжил, и если ты найдешься… з-зеш, чтобы ты знал, что я чего-то стою. Я, правда, не особо и надеялся. Я же знал, что ты погиб. Но шхуны – это был рывок вперед. Против всех правил, я знаю. Зато мы стали править морем, мы приструнили готов, мы почти монополизировали морские перевозки на Западе, мы поссорились и помирились с Сипанго… и десятиградцы поверили в то, что рождены быть воинами, а не ростовщиками. Правда, это не мешает нам быть кредиторами королей и герцогов, да и ваши воеводы были у нас в долгу. Пока кто-то, шибко предприимчивый, не потеснил отсюда десятиградские банки. А я, ты знаешь, даже предположить не мог, что это твоя работа.
– Оба хороши, – пробормотал Йорик, изумленный и тронутый только что услышанным признанием, сдержанной страстностью этой короткой речи. «Чтобы ты знал, что я чего-то стою…»Тарсграе, мальчик, ничего себе способ утвердиться в глазах старшего! – Оба хороши, – повторил он, стараясь не улыбнуться. – Мне вон даже в голову не пришло дать о себе знать хоть как-то, кроме записок в барбакитских подземельях. Но ты рассказал не все. Те создания, которые пришли вместе истинными демонами?..
– Служат мне. Но они обитают не на Меже. Я расселил их почти по всем землям. Я поэтому так много путешествовал. Точнее, еще и поэтому. Искал магов, и, кстати, нескольких нашел, а заодно призывал своих слуг на новые земли.
– Зачем?
– Как зачем? – де Фокс поднял брови, – им же надо было где-то жить! Что-то есть. И, вообще… они на меня надеялись.
– Вы, шефанго, когда нормальные, а когда совершеннейшие психи, – констатировал Йорик. – Только псих может чувствовать ответственность перед всякой нечистью. Скажи, хотя бы, что эти чудища принесли тебе пользу.
– А то ты сам не знаешь? – фыркнул де Фокс, – принесли, конечно. Попробовали бы не принести. Нужно знать, когда следует отдать, чтобы потом снова взять. Барбакиты плохому не научат. Там поздний вечер, командор – он ткнул пальцем в каменный свод, разумея под «там» поверхность, – а у тебя завтра тяжелый день. Налей-ка нам выпить, что ли.
Путешествовать лучше в мужском облике, а ночь в зачарованных подземельях гораздо приятнее провести, будучи женщиной…
…– Я видел это ожерелье, – сказал Йорик, когда Тресса уже засыпала. – И эти серьги. Разумеется, копию, но копию идеальную и тоже зачарованную на любовь.
– М-м? – поощрила она, ленясь говорить членораздельно. Командор ведь и так поймет, что это означает: «продолжай».
– В точности такие камни носила моя мать, – непонятно было на слух, то ли Йорик усмехнулся, то ли невесело хмыкнул. – А ей они достались от ее матери. А та, в свою очередь, тоже получила их по наследству. Там четыре или пять поколений… сейчас я уже не вспомню. Это обычный анавх, но я не рад был снова увидеть эти бриллианты.
– Это анавх, – подтвердила Тресса, и деликатно зевнула, постаравшись не лязгнуть клыками, – дома тоже есть гномы, и они тоже работают с бриллиантами. Забудь.
– Забуду, – пообещал Йорик. – Завтра же.
Эльрик де Фокс
По-настоящему командора, конечно, озадачило то, что мийстр Крида согласился раскрыть ему кое-какие секреты из тех, что гномы никогда не выносили на поверхность. Грайтен взялся обучить его основам работы с каменными сердцами, взялся потому лишь, что я об этом попросил. Моя просьба здесь – это весомый аргумент, это Йорик уже понял, теперь он понимает почему. Правда, понимает не все.
А я не объясняю.
Почему?
Да потому что не время. И не место. И, вообще, либо он верит мне, либо нет… Стоп. Опять меня не туда несет. Йорик мне верит, это понятно, но он не знал обо мне почти ничего. И хотел узнать больше. Совершенно естественное стремление, между прочим. Особенно, если учесть, что я-то вытянул из него массу разнообразных сведений, а сам до вчерашнего вечера отделывался обещаниями, рассказать как-нибудь в другой раз.
Рассказал. Хвала богам, командор не стал думать обо мне плохо. Он даже стал думать обо мне лучше. Обо мне-Эльрике. А я по-прежнему не могу понять, какой же гадости он от меня ожидает? По-моему, все неприятности, какие можно было устроить, я устроил в Гиени. С другой стороны, что-что, а создавать проблемы я умею мастерски, причем, буквально на пустом месте. Ага, я блестяще создаю проблемы, Йорик блестяще импровизирует, разрешая их одну за другой. Штез эльфе, да мы отлично сработались!
И сегодня у командора моими стараниями опять полный трюм забот. Шутка ли, из живого человека душу вынуть, отфильтровать, и обратно вложить.
Роль живого человека выполнял, естественно, Краджес. А зачем бы еще мы его с собой потащили? От эмпата в одной компании со мной и Йориком одни проблемы, и никакой пользы. Но именно Краджес всю дорогу, как золото заклинания, впитывал наши эмоции. И, так же, как золото заклинания, сохранял их в неискаженном виде. Любовь Йорика ко мне-Трессе, и, разумеется, ответное чувство; изумленную влюбленность девочки Ядвиги в жутковатого Эрика Серпенте; заботливость и, опять-таки, любовь, но уже совсем иного свойства, со стороны командора к девчонке, которую он вырастил. Я так полагаю, даже кроха чувств, на которые способен Дхис, и та пошла в дело. А сейчас Йорик, разобравшийся в сплетениях сил, из которых состояли каменные сердца, с величайшей аккуратностью работал с памятью Краджеса, делая копии нужных нам эмоций, и отсеивая все остальное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– А они знают?
– Мастера домов, да, знают. Остальные думают, что тем, кто поддерживает меня, покровительствует Творец. Поговаривают, впрочем, и о покровительстве Рилдира, – он усмехнулся, – но кто в наше просвещенное время всерьез верит в Рилдира Смущающего? Поповские сказки.
– Но, как? – Йорик взглянул на флягу, снова перевел взгляд на де Фокса, – даже с учетом поддержки Шестого дома, даже с учетом твоей харизмы… все равно, начать с нуля и за десять лет подмять под себя страну. Святы Небе, я понял бы, стань ты наследником Хабила, но ты – глава собственного дома.
– Да-а, – протянул де Фокс, – я мастер Серпенте. Это просто, и ты знал бы, как я это сделал, Йорик, если бы твой Уденталь имел выходы к океану. Шхуны, – он произнес это слово с такой интонацией, что Йорик почти увидел обводы стремительного, трехмачтового парусника, а де Фокс насмешливо фыркнул: – ты ведь ничего не смыслишь в дарках, а, командор? Тебе незачем, и дома было незачем, и здесь обошелся. Они прекрасны… я научил людей строить их, я думал, если ты жив, ты увидишь и сообразишь: что-то не так с этими дарками, поймешь, что они не похожи на все другие. Я ошибся.
Он замолчал, глядя на Йорика с непонятной настороженностью. Отвел взгляд и добавил, как будто оправдываясь:
– Я с самого начала собирался сделать Десятиградье своим. Мне нужна была абсолютная власть, без всяких там советов, республик, выборов. Своя страна… чтобы, если ты, все-таки выжил, и если ты найдешься… з-зеш, чтобы ты знал, что я чего-то стою. Я, правда, не особо и надеялся. Я же знал, что ты погиб. Но шхуны – это был рывок вперед. Против всех правил, я знаю. Зато мы стали править морем, мы приструнили готов, мы почти монополизировали морские перевозки на Западе, мы поссорились и помирились с Сипанго… и десятиградцы поверили в то, что рождены быть воинами, а не ростовщиками. Правда, это не мешает нам быть кредиторами королей и герцогов, да и ваши воеводы были у нас в долгу. Пока кто-то, шибко предприимчивый, не потеснил отсюда десятиградские банки. А я, ты знаешь, даже предположить не мог, что это твоя работа.
– Оба хороши, – пробормотал Йорик, изумленный и тронутый только что услышанным признанием, сдержанной страстностью этой короткой речи. «Чтобы ты знал, что я чего-то стою…»Тарсграе, мальчик, ничего себе способ утвердиться в глазах старшего! – Оба хороши, – повторил он, стараясь не улыбнуться. – Мне вон даже в голову не пришло дать о себе знать хоть как-то, кроме записок в барбакитских подземельях. Но ты рассказал не все. Те создания, которые пришли вместе истинными демонами?..
– Служат мне. Но они обитают не на Меже. Я расселил их почти по всем землям. Я поэтому так много путешествовал. Точнее, еще и поэтому. Искал магов, и, кстати, нескольких нашел, а заодно призывал своих слуг на новые земли.
– Зачем?
– Как зачем? – де Фокс поднял брови, – им же надо было где-то жить! Что-то есть. И, вообще… они на меня надеялись.
– Вы, шефанго, когда нормальные, а когда совершеннейшие психи, – констатировал Йорик. – Только псих может чувствовать ответственность перед всякой нечистью. Скажи, хотя бы, что эти чудища принесли тебе пользу.
– А то ты сам не знаешь? – фыркнул де Фокс, – принесли, конечно. Попробовали бы не принести. Нужно знать, когда следует отдать, чтобы потом снова взять. Барбакиты плохому не научат. Там поздний вечер, командор – он ткнул пальцем в каменный свод, разумея под «там» поверхность, – а у тебя завтра тяжелый день. Налей-ка нам выпить, что ли.
Путешествовать лучше в мужском облике, а ночь в зачарованных подземельях гораздо приятнее провести, будучи женщиной…
…– Я видел это ожерелье, – сказал Йорик, когда Тресса уже засыпала. – И эти серьги. Разумеется, копию, но копию идеальную и тоже зачарованную на любовь.
– М-м? – поощрила она, ленясь говорить членораздельно. Командор ведь и так поймет, что это означает: «продолжай».
– В точности такие камни носила моя мать, – непонятно было на слух, то ли Йорик усмехнулся, то ли невесело хмыкнул. – А ей они достались от ее матери. А та, в свою очередь, тоже получила их по наследству. Там четыре или пять поколений… сейчас я уже не вспомню. Это обычный анавх, но я не рад был снова увидеть эти бриллианты.
– Это анавх, – подтвердила Тресса, и деликатно зевнула, постаравшись не лязгнуть клыками, – дома тоже есть гномы, и они тоже работают с бриллиантами. Забудь.
– Забуду, – пообещал Йорик. – Завтра же.
Эльрик де Фокс
По-настоящему командора, конечно, озадачило то, что мийстр Крида согласился раскрыть ему кое-какие секреты из тех, что гномы никогда не выносили на поверхность. Грайтен взялся обучить его основам работы с каменными сердцами, взялся потому лишь, что я об этом попросил. Моя просьба здесь – это весомый аргумент, это Йорик уже понял, теперь он понимает почему. Правда, понимает не все.
А я не объясняю.
Почему?
Да потому что не время. И не место. И, вообще, либо он верит мне, либо нет… Стоп. Опять меня не туда несет. Йорик мне верит, это понятно, но он не знал обо мне почти ничего. И хотел узнать больше. Совершенно естественное стремление, между прочим. Особенно, если учесть, что я-то вытянул из него массу разнообразных сведений, а сам до вчерашнего вечера отделывался обещаниями, рассказать как-нибудь в другой раз.
Рассказал. Хвала богам, командор не стал думать обо мне плохо. Он даже стал думать обо мне лучше. Обо мне-Эльрике. А я по-прежнему не могу понять, какой же гадости он от меня ожидает? По-моему, все неприятности, какие можно было устроить, я устроил в Гиени. С другой стороны, что-что, а создавать проблемы я умею мастерски, причем, буквально на пустом месте. Ага, я блестяще создаю проблемы, Йорик блестяще импровизирует, разрешая их одну за другой. Штез эльфе, да мы отлично сработались!
И сегодня у командора моими стараниями опять полный трюм забот. Шутка ли, из живого человека душу вынуть, отфильтровать, и обратно вложить.
Роль живого человека выполнял, естественно, Краджес. А зачем бы еще мы его с собой потащили? От эмпата в одной компании со мной и Йориком одни проблемы, и никакой пользы. Но именно Краджес всю дорогу, как золото заклинания, впитывал наши эмоции. И, так же, как золото заклинания, сохранял их в неискаженном виде. Любовь Йорика ко мне-Трессе, и, разумеется, ответное чувство; изумленную влюбленность девочки Ядвиги в жутковатого Эрика Серпенте; заботливость и, опять-таки, любовь, но уже совсем иного свойства, со стороны командора к девчонке, которую он вырастил. Я так полагаю, даже кроха чувств, на которые способен Дхис, и та пошла в дело. А сейчас Йорик, разобравшийся в сплетениях сил, из которых состояли каменные сердца, с величайшей аккуратностью работал с памятью Краджеса, делая копии нужных нам эмоций, и отсеивая все остальное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87