– К черту!
Вдохновлять на подвиги рыцаря может не только любовь, но и раздражение, злость и ненависть к прекрасной даме.
Когда я ехал домой, страха и неуверенности больше не было.
13
Я спал чутко, поэтому на трель мобильника вскочил сразу.
– Подъем, братэлла, – голос Лося звучал, как всегда, с легкой иронией. – Подлетай на Московскую площадь, где выезд с Московского.
– Буду через сорок минут.
Оборвав связь, я посмотрел на время. Мобильник показывал 4.51. Значит, испанцы заметили выезд хашишинов и сразу сообщили бандитам, а братва отзвонилась нам. В соседней комнате заскрипел диван.
– Подъем, Слава, – продублировал я команду.
Впрочем, нужды в этом не было. «Афганец» тоже дремал вполглаза, хотя сам вчера настоял на ртом, чтобы лечь пораньше, мотивируя тем, что надо выспаться впрок. Возможно, придется активно действовать двое-трое суток без перерыва, война все-таки.
Мы бодро начали собираться. Все было приготовлено накануне, оставалось только одеться. В холщовой походной сумке лежал НЗ: дюжина охотничьих колбасок, большая плитка черного шоколада, бутылочка медицинского спирта – и костер из сырых дров разжечь, и самим согреться, и рану прочистить, – зажигалка, рулон пластыря, три больших бинта и перевязочный пакет, складной нож-мультитул (Слава «порадовал» перспективой неотложного хирургического вмешательства на лоне природы с применением слесарного инструмента), резиновый жгут, моток тонкого капронового шнура, фонарик и запасные батарейки.
Я закрылся в ванной, надел на бритвенный станок старую кассету и быстро обскоблил лицо. Если остановит автоинспектор, надо выглядеть прилично. – Ну, едем?
– Едем. – Я повесил сумку на плечо, мы спустились во двор, сели в машину, укрыли баул с оружием на полу за передним сиденьем и помчались по пустым улицам.
Было так рано, что спали все: бандиты, цивильные граждане, менты, даже таксеры-частники и те угомонились. Служебные автобусы, развозящие по автопаркам водителей общественного транспорта и техперсонал, не вышли еще на маршрут. Мы пролетели по набережной, свернули через Володарский мост на левый берег, прогнали через всю Ивановскую на проспект Славы, пронеслись по улице Питекантропов и вылетели на Московскую площадь.
Я покосился на часы – 5.27. На углу Московского проспекта заметил зеленую «шкоду октавиа» и подрулил к ней. Правая дверца открылась, из машины выбрался Лось. Мы со Славой тоже вышли.
– Здорово, пацаны, – приветствовал нас бандит. – Чурки пока из города не выезжали, но по ходу дело к тому идет. Значит, так, давайте двигайте к Подберезью и у развилки на Новгород нас ждите. Мобилы по трассе везде ловят. Если че как, мы созвонимся и решим, где будем дербанить зверей. Если все пойдет гладко, то без изменений. Встретимся на объездной дороге и начнем работать. Добро?
– Лады, – согласился Слава.
– Через КПП в Московской Славянке вместе поедем? – спросил я.
– Давайте вы первые. Мы после вас подтянемся, чтобы не роиться там.
– А пацаны твои где, автоматчики? – поинтересовался я, не приметив больше ни одной машины с людьми.
– Они за городом уже, – усмехнулся Лось. – Там машина одна, короче, красная «девяносто девятая». Смотрите, не попутайте их с чурками, а то беда будет.
Работа в его банде была поставлена на совесть. Не по себе делалось от мысли, что начнется, когда эта слаженная команда примется за нас.
– Удачи! – пожелал я на прощанье Лосю.
– И тебе, братэлло, тоже, – промелькнула на крестьянском лице бандита ироничная улыбка.
Не знаю уж, напутствие Лося сыграло роль или нам просто повезло, но контрольный пост мы миновали без остановки: притомившийся за ночь ОМОН дремал, а одинокий инспектор досматривал дальнобойную фуру и, увлеченный охотой, на легковушку внимания не обратил. Я лишь слегка замедлился при подъезде, а миновав КПМ, без стеснения дал по газам. Время было выбрано арабами крайне разумно. Даже через полчаса менты будут ползать, как сонные мухи, и реагировать только на большегрузные машины, да и то не на все. За этот период в микроавтобусах можно весь золотой запас России вывезти. На выезде вообще шмонают меньше. Террористов ловят только на въезде в город, а уезжаешь – кати куда хочешь, пусть у ментов в соседних районах, куда ты доставляешь свой опасный груз, голова болит.
За полтора часа домчали до Радищево. Гнать по пустой трассе было чудесно, Слава задремал, я наслаждался скоростью, словно полетом, совершенно не опасаясь засады инспекторов с радаром, зная, что сейчас их нет. Предстоящего боя тоже не боялся. В голове было пусто, на сердце радостно и безмятежно, как в детстве, когда отсутствие жизненного опыта не отягчает душу тревогами и заботами. Взошло солнце. Небо расчистилось. Казалось, в целом мире смерти нет.
Реальность тронула за плечо костлявой тленной лапой бандитского звонка. Я снизил скорость на въезде в населенный пункт, выудил из кармана трубку и поднес к уху.
– Алло!
– Ты где? – спросил Лось.
– В Радищеве .
– Мы Тосно проезжаем. Плетемся...
– Понял.
– Давай, до связи.
Лось отключился. Я убрал телефон и покосился на друга, который проснулся и зевал во всю пасть. Вот у кого железная выдержка! Впрочем, сейчас я и сам был спокоен, как удав.
– Доброе утро! – Тон у меня оказался настолько просветленный, что Слава невольно улыбнулся.
– Ага, доброе. Жрать охота.. Мы ничего с собой не взяли?
– Не сподобились. Скоро наше кафе будет, там подождем и перекусим. Лось звонил, сказал, что плетутся в районе Тосно, так что время на плотный завтрак у нас есть.
В Подберезье я без помех пересек встречную полосу и припарковался у закусочной, оборудованной в роскошном для дорожной забегаловки кирпичном двухэтажном здании, бывшем КПМ. Так сказать, кафе «ГАИ». Не хватало только швейцара с полосатым жезлом, заманивающего клиента.
Поднялись наверх, откуда хорошо просматривалась дорога, взяли по куре гриль, паре сэндвичей и банке лимонада. Выбрали столик у окна и принялись за еду.
– Как думаешь, – спросил я, – испанцы про золото не надудели?
– Чего там думать, – бодро прочавкал Слава. – Упремся – разберемся.
Позавтракав, он вынул сигарету и уставился в окно, флегматично постукивая фильтром по коробке. От сытости и меня разморило. Рассветная легкость и восторг уступили место тяжеловесному тупому блаженству. Я действительно превращался в удава. Или подобное ему могучее пресмыкающееся.
– Ты не в курсе, у Ксении есть подруги? – после жора потянуло на лирику.
– Вроде есть в больнице какие-то, но я не видел.
– А то я вчера с Маринкиной подругой пообщался. Захожу, а они на кухне сидят, лопочут что-то о своем, о женском: трешь-мнешь, хрен поймешь. Я послушал их, послушал и остолбенел.
– Красивая подруга-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Вдохновлять на подвиги рыцаря может не только любовь, но и раздражение, злость и ненависть к прекрасной даме.
Когда я ехал домой, страха и неуверенности больше не было.
13
Я спал чутко, поэтому на трель мобильника вскочил сразу.
– Подъем, братэлла, – голос Лося звучал, как всегда, с легкой иронией. – Подлетай на Московскую площадь, где выезд с Московского.
– Буду через сорок минут.
Оборвав связь, я посмотрел на время. Мобильник показывал 4.51. Значит, испанцы заметили выезд хашишинов и сразу сообщили бандитам, а братва отзвонилась нам. В соседней комнате заскрипел диван.
– Подъем, Слава, – продублировал я команду.
Впрочем, нужды в этом не было. «Афганец» тоже дремал вполглаза, хотя сам вчера настоял на ртом, чтобы лечь пораньше, мотивируя тем, что надо выспаться впрок. Возможно, придется активно действовать двое-трое суток без перерыва, война все-таки.
Мы бодро начали собираться. Все было приготовлено накануне, оставалось только одеться. В холщовой походной сумке лежал НЗ: дюжина охотничьих колбасок, большая плитка черного шоколада, бутылочка медицинского спирта – и костер из сырых дров разжечь, и самим согреться, и рану прочистить, – зажигалка, рулон пластыря, три больших бинта и перевязочный пакет, складной нож-мультитул (Слава «порадовал» перспективой неотложного хирургического вмешательства на лоне природы с применением слесарного инструмента), резиновый жгут, моток тонкого капронового шнура, фонарик и запасные батарейки.
Я закрылся в ванной, надел на бритвенный станок старую кассету и быстро обскоблил лицо. Если остановит автоинспектор, надо выглядеть прилично. – Ну, едем?
– Едем. – Я повесил сумку на плечо, мы спустились во двор, сели в машину, укрыли баул с оружием на полу за передним сиденьем и помчались по пустым улицам.
Было так рано, что спали все: бандиты, цивильные граждане, менты, даже таксеры-частники и те угомонились. Служебные автобусы, развозящие по автопаркам водителей общественного транспорта и техперсонал, не вышли еще на маршрут. Мы пролетели по набережной, свернули через Володарский мост на левый берег, прогнали через всю Ивановскую на проспект Славы, пронеслись по улице Питекантропов и вылетели на Московскую площадь.
Я покосился на часы – 5.27. На углу Московского проспекта заметил зеленую «шкоду октавиа» и подрулил к ней. Правая дверца открылась, из машины выбрался Лось. Мы со Славой тоже вышли.
– Здорово, пацаны, – приветствовал нас бандит. – Чурки пока из города не выезжали, но по ходу дело к тому идет. Значит, так, давайте двигайте к Подберезью и у развилки на Новгород нас ждите. Мобилы по трассе везде ловят. Если че как, мы созвонимся и решим, где будем дербанить зверей. Если все пойдет гладко, то без изменений. Встретимся на объездной дороге и начнем работать. Добро?
– Лады, – согласился Слава.
– Через КПП в Московской Славянке вместе поедем? – спросил я.
– Давайте вы первые. Мы после вас подтянемся, чтобы не роиться там.
– А пацаны твои где, автоматчики? – поинтересовался я, не приметив больше ни одной машины с людьми.
– Они за городом уже, – усмехнулся Лось. – Там машина одна, короче, красная «девяносто девятая». Смотрите, не попутайте их с чурками, а то беда будет.
Работа в его банде была поставлена на совесть. Не по себе делалось от мысли, что начнется, когда эта слаженная команда примется за нас.
– Удачи! – пожелал я на прощанье Лосю.
– И тебе, братэлло, тоже, – промелькнула на крестьянском лице бандита ироничная улыбка.
Не знаю уж, напутствие Лося сыграло роль или нам просто повезло, но контрольный пост мы миновали без остановки: притомившийся за ночь ОМОН дремал, а одинокий инспектор досматривал дальнобойную фуру и, увлеченный охотой, на легковушку внимания не обратил. Я лишь слегка замедлился при подъезде, а миновав КПМ, без стеснения дал по газам. Время было выбрано арабами крайне разумно. Даже через полчаса менты будут ползать, как сонные мухи, и реагировать только на большегрузные машины, да и то не на все. За этот период в микроавтобусах можно весь золотой запас России вывезти. На выезде вообще шмонают меньше. Террористов ловят только на въезде в город, а уезжаешь – кати куда хочешь, пусть у ментов в соседних районах, куда ты доставляешь свой опасный груз, голова болит.
За полтора часа домчали до Радищево. Гнать по пустой трассе было чудесно, Слава задремал, я наслаждался скоростью, словно полетом, совершенно не опасаясь засады инспекторов с радаром, зная, что сейчас их нет. Предстоящего боя тоже не боялся. В голове было пусто, на сердце радостно и безмятежно, как в детстве, когда отсутствие жизненного опыта не отягчает душу тревогами и заботами. Взошло солнце. Небо расчистилось. Казалось, в целом мире смерти нет.
Реальность тронула за плечо костлявой тленной лапой бандитского звонка. Я снизил скорость на въезде в населенный пункт, выудил из кармана трубку и поднес к уху.
– Алло!
– Ты где? – спросил Лось.
– В Радищеве .
– Мы Тосно проезжаем. Плетемся...
– Понял.
– Давай, до связи.
Лось отключился. Я убрал телефон и покосился на друга, который проснулся и зевал во всю пасть. Вот у кого железная выдержка! Впрочем, сейчас я и сам был спокоен, как удав.
– Доброе утро! – Тон у меня оказался настолько просветленный, что Слава невольно улыбнулся.
– Ага, доброе. Жрать охота.. Мы ничего с собой не взяли?
– Не сподобились. Скоро наше кафе будет, там подождем и перекусим. Лось звонил, сказал, что плетутся в районе Тосно, так что время на плотный завтрак у нас есть.
В Подберезье я без помех пересек встречную полосу и припарковался у закусочной, оборудованной в роскошном для дорожной забегаловки кирпичном двухэтажном здании, бывшем КПМ. Так сказать, кафе «ГАИ». Не хватало только швейцара с полосатым жезлом, заманивающего клиента.
Поднялись наверх, откуда хорошо просматривалась дорога, взяли по куре гриль, паре сэндвичей и банке лимонада. Выбрали столик у окна и принялись за еду.
– Как думаешь, – спросил я, – испанцы про золото не надудели?
– Чего там думать, – бодро прочавкал Слава. – Упремся – разберемся.
Позавтракав, он вынул сигарету и уставился в окно, флегматично постукивая фильтром по коробке. От сытости и меня разморило. Рассветная легкость и восторг уступили место тяжеловесному тупому блаженству. Я действительно превращался в удава. Или подобное ему могучее пресмыкающееся.
– Ты не в курсе, у Ксении есть подруги? – после жора потянуло на лирику.
– Вроде есть в больнице какие-то, но я не видел.
– А то я вчера с Маринкиной подругой пообщался. Захожу, а они на кухне сидят, лопочут что-то о своем, о женском: трешь-мнешь, хрен поймешь. Я послушал их, послушал и остолбенел.
– Красивая подруга-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73