Спрашивается, почему не взяли еще дома, ну, хоть в аэропорту с поличным? Потому что хотят знать наших приятелей в Токио. Это, как дважды два...
- А зачем за нами людей посылать? - перебивает Белинда, - куда мы из самолета денемся?
- Вот именно. Ты умница. Могли сообщить приметы - встречайте, мол, нет - посылают нянек. Зачем? Ну, во-первых, для подстраховки - вдруг по приметам не узнают, вдруг мы в пути переоденемся, нацепим парики, ты бороду отрастишь, - смеюсь, - я - косы. Или выходить будем поодиночке. К другим пассажирам пристроимся. Мало ли что, но это значит, что в лицо нас японцы не знают. Не оттуда идет прокол. Другой вариант - по каким-то соображениям наша полиция не хочет с япошками делиться этим делом. Хочет сама все выяснить. Тогда в Токио не их полиция будет ждать, а наша, и притом тайно от японской.
- А зачем им это? Они в Интерполе все связаны...
- Э, Белинда! Они там в Интерполе, как пауки в банке. Что на поверхности лежит - то, конечно, общими силами, никуда не денешься. А если поглубже, надо еще посмотреть. Ну, к чему нашим дорогим отцам-полицейским выдавать нас с нашими миллионными чемоданами японским коллегам, когда можно эти миллионы самим взять, не себе в карман, разумеется, но для нашей страны, а не для Японии? Государственные интересы. Логично?
- Логично-то логично, - Белинда сомневается, - но, думаю, все проще. Если нас "засветили", то наверняка в Токио весь аэропорт набит полицейскими, а эти едут для связи, для участия в допросах, словом, как представители. Мы же все-таки не японские граждане. Может, они нас сразу и обратно повезут. Только уж не в первом классе, - усмехается.
- Тоже может быть, - соглашаюсь.
- А чем нам это грозит? - спрашивает.
Я смеюсь:
- Ничем хорошим. От чемоданов не откреститься. Сто человек видели, как их с нами вместе в самолет доставили. Ну, образцы можно в самолете выбросить, пистолеты - в уборной. Так ведь сразу же найдут и в два счета докажут, что наши. Словом, лет по десять, а то и по двадцать можем заработать...
- Двадцать лет! - она бледнеет, - нет, уж лучше смерть!
- ...это если им все остальное известно, - продолжаю, - но, раз они за нами следят, возможно, знают и про другие наши дела. А когда возьмут, начнут копать, и тогда уже ни за что нельзя поручиться. Может, как раз преподнесут столь желанную тебе смертную казнь, - смеюсь.
- Перестань! - шипит, - нашел время шутить. Скажи лучше, что делать. Не может быть, чтобы ты не придумал! Ну, Рокко!
- Да есть у меня одна идея, - говорю задумчиво, - экспромт, так сказать. Но, во-первых, не подготовлены мы, не имеем тренировки в этом новом деле, а потом не все еще обдумал.
- Ну, что, что? - торопит, - раз задумал, значит, все будет в порядке. Я в тебя, Рокко, как в бога, верю. А насчет подготовки не беспокойся - не подведу. Чего только не приходилось делать - никогда тебя не подводила. Ты только скажи, что...
- Тише, перестань суетиться, - обрываю ее. - Ты-то, может, и не подведешь, а Утиный Нос, а Ру?
- Ну, Утиный Нос, если только надо действовать, - заверяет, - никогда не подведет!
- Я тоже так думаю. Больше того - в том, что я задумал, он особенно полезным окажется. А вот Ру?
- Ну, что ж, Ру... Ты и для нее найдешь работу. Лишней не будет. В крайнем случае втроем справимся. Так что за план? Скажи, наконец. Думаешь, когда прилетим, прорваться через кордон? Может, там этот японец поможет, в конце концов, деньги-то ему везем. Пусть подумает.
- Думать поздно. Если аэродром оцеплен. Если нас полиция ждет, японец не ждет. Миллионы миллионами, а жизнь дороже. Нет, Белинда, в Токио нам прилетать нельзя, - говорю решительно, - будем брать самолет!
Она таращит глаза и прикрывает рот ладошкой, как, наверное, супруга в мелодрамах, которую муж неожиданно застал со вздыхателем в саду.
- Самолет?
- Самолет, самолет, - говорю спокойно. - Ну, чего уставилась? Не мы первые, не мы последние. Сейчас стало очень модным. Скоро будут больше брать самолетов, чем банков. Завладеем машиной, повернем на Сингапур, на Цейлон, а еще лучше подальше, на какие-нибудь маленькие острова, с маленьким царьком, султаном, президентом, чертом-дьяволом. Один из наших чемоданов ему, чтоб дал убежище, остальные - нам. Переждем трудное время, а там видно будет. Ну, как?
- Не знаю, - говорит неуверенно, - вроде, все правильно. Но захватить целый самолет. Тут же сотни людей. Летчики наверняка вооружены и эти агенты. Потом русские, кто их знает, им, небось, наплевать на заложников. Мы заложников перестреляем, а они - нас. А?
- Другого выхода нет, - говорю. - Будем разрабатывать операцию!
Конечно, женщины обычно умных советов дать не могут. Но все же Белинда очень опытная - с ней не грех посоветоваться.
Ру по-прежнему безмятежно спит, а Утиный Нос прохаживается по салонам и бросает на наших "опекунов" зловещие взгляды. В конце концов я приказываю ему сесть на место - не хватает еще, чтобы они разгадали наши планы.
Захватить огромный самолет с десятками пассажиров, среди которых наверняка есть здоровые решительные мужчины, а двое, так тут уж сомнений нет, вооруженные полицейские агенты - дело нешуточное. Будь у нас гранаты, мы бы могли пригрозить взорвать самолет. Но гранат нет, и нет даже ничего похожего.
А главное, дело для меня новое, непривычное. Ну да ладно! Деваться все равно некуда. С моим послужным списком мне петли так или иначе не миновать. Так чем я рискую?
До Токио еще лететь и лететь. Время подготовиться есть. Операцию надо начать, когда мы будем ближе всего от границы и ближе всего по прямой от каких-нибудь островов, от Цейлона, на худой конец, от Сингапура. Эх, жаль, карты нет...
Я присматриваюсь к пассажирам. В первую очередь к тем, что с детьми японские, русские. Какие-то спортсменки, какие-то туристы (ну, им по двести лет), какой-то музыкальный японский ансамбль, судя по всему балетная труппа. Девчонки не в счет, а вот парней надо остерегаться - у японцев молниеносная реакция, многие владеют каратэ, дзю-до, джиу-джитсу. Еще, смотрю, два здоровенных хиппиобразных бородача. Но эти, по-моему, через час-два так накачаются, что и с места встать не смогут.
Насчет русских сказать трудно - они для меня народ незнакомый, сразу не разберешься. Во всяком случае определить, есть ли среди них агенты воздушной полиции, не берусь. Да и есть ли у них такая полиция? И летают ли ее агенты на самолетах? Черт их знает...
Наконец, план мой созревает полностью.
Я созываю свою "команду". Как раз обед (или ужин: в наше время с самолетными скоростями и расстояниями не поймешь, когда завтракаешь, когда ужинаешь). Мы сидим все рядом и шепчемся. Когда я излагаю свой план - эта маленькая дуреха, что бы вы подумали? - Приходит в восторг! Только что в ладоши не хлопает. Ну? Как вам это нравится?
И я начинаю думать (зная про нее то, что я знаю), что она, пожалуй, окажется на высоте, что для нее пустить пулю в лоб любому, на кого я укажу, - пара пустяков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
- А зачем за нами людей посылать? - перебивает Белинда, - куда мы из самолета денемся?
- Вот именно. Ты умница. Могли сообщить приметы - встречайте, мол, нет - посылают нянек. Зачем? Ну, во-первых, для подстраховки - вдруг по приметам не узнают, вдруг мы в пути переоденемся, нацепим парики, ты бороду отрастишь, - смеюсь, - я - косы. Или выходить будем поодиночке. К другим пассажирам пристроимся. Мало ли что, но это значит, что в лицо нас японцы не знают. Не оттуда идет прокол. Другой вариант - по каким-то соображениям наша полиция не хочет с япошками делиться этим делом. Хочет сама все выяснить. Тогда в Токио не их полиция будет ждать, а наша, и притом тайно от японской.
- А зачем им это? Они в Интерполе все связаны...
- Э, Белинда! Они там в Интерполе, как пауки в банке. Что на поверхности лежит - то, конечно, общими силами, никуда не денешься. А если поглубже, надо еще посмотреть. Ну, к чему нашим дорогим отцам-полицейским выдавать нас с нашими миллионными чемоданами японским коллегам, когда можно эти миллионы самим взять, не себе в карман, разумеется, но для нашей страны, а не для Японии? Государственные интересы. Логично?
- Логично-то логично, - Белинда сомневается, - но, думаю, все проще. Если нас "засветили", то наверняка в Токио весь аэропорт набит полицейскими, а эти едут для связи, для участия в допросах, словом, как представители. Мы же все-таки не японские граждане. Может, они нас сразу и обратно повезут. Только уж не в первом классе, - усмехается.
- Тоже может быть, - соглашаюсь.
- А чем нам это грозит? - спрашивает.
Я смеюсь:
- Ничем хорошим. От чемоданов не откреститься. Сто человек видели, как их с нами вместе в самолет доставили. Ну, образцы можно в самолете выбросить, пистолеты - в уборной. Так ведь сразу же найдут и в два счета докажут, что наши. Словом, лет по десять, а то и по двадцать можем заработать...
- Двадцать лет! - она бледнеет, - нет, уж лучше смерть!
- ...это если им все остальное известно, - продолжаю, - но, раз они за нами следят, возможно, знают и про другие наши дела. А когда возьмут, начнут копать, и тогда уже ни за что нельзя поручиться. Может, как раз преподнесут столь желанную тебе смертную казнь, - смеюсь.
- Перестань! - шипит, - нашел время шутить. Скажи лучше, что делать. Не может быть, чтобы ты не придумал! Ну, Рокко!
- Да есть у меня одна идея, - говорю задумчиво, - экспромт, так сказать. Но, во-первых, не подготовлены мы, не имеем тренировки в этом новом деле, а потом не все еще обдумал.
- Ну, что, что? - торопит, - раз задумал, значит, все будет в порядке. Я в тебя, Рокко, как в бога, верю. А насчет подготовки не беспокойся - не подведу. Чего только не приходилось делать - никогда тебя не подводила. Ты только скажи, что...
- Тише, перестань суетиться, - обрываю ее. - Ты-то, может, и не подведешь, а Утиный Нос, а Ру?
- Ну, Утиный Нос, если только надо действовать, - заверяет, - никогда не подведет!
- Я тоже так думаю. Больше того - в том, что я задумал, он особенно полезным окажется. А вот Ру?
- Ну, что ж, Ру... Ты и для нее найдешь работу. Лишней не будет. В крайнем случае втроем справимся. Так что за план? Скажи, наконец. Думаешь, когда прилетим, прорваться через кордон? Может, там этот японец поможет, в конце концов, деньги-то ему везем. Пусть подумает.
- Думать поздно. Если аэродром оцеплен. Если нас полиция ждет, японец не ждет. Миллионы миллионами, а жизнь дороже. Нет, Белинда, в Токио нам прилетать нельзя, - говорю решительно, - будем брать самолет!
Она таращит глаза и прикрывает рот ладошкой, как, наверное, супруга в мелодрамах, которую муж неожиданно застал со вздыхателем в саду.
- Самолет?
- Самолет, самолет, - говорю спокойно. - Ну, чего уставилась? Не мы первые, не мы последние. Сейчас стало очень модным. Скоро будут больше брать самолетов, чем банков. Завладеем машиной, повернем на Сингапур, на Цейлон, а еще лучше подальше, на какие-нибудь маленькие острова, с маленьким царьком, султаном, президентом, чертом-дьяволом. Один из наших чемоданов ему, чтоб дал убежище, остальные - нам. Переждем трудное время, а там видно будет. Ну, как?
- Не знаю, - говорит неуверенно, - вроде, все правильно. Но захватить целый самолет. Тут же сотни людей. Летчики наверняка вооружены и эти агенты. Потом русские, кто их знает, им, небось, наплевать на заложников. Мы заложников перестреляем, а они - нас. А?
- Другого выхода нет, - говорю. - Будем разрабатывать операцию!
Конечно, женщины обычно умных советов дать не могут. Но все же Белинда очень опытная - с ней не грех посоветоваться.
Ру по-прежнему безмятежно спит, а Утиный Нос прохаживается по салонам и бросает на наших "опекунов" зловещие взгляды. В конце концов я приказываю ему сесть на место - не хватает еще, чтобы они разгадали наши планы.
Захватить огромный самолет с десятками пассажиров, среди которых наверняка есть здоровые решительные мужчины, а двое, так тут уж сомнений нет, вооруженные полицейские агенты - дело нешуточное. Будь у нас гранаты, мы бы могли пригрозить взорвать самолет. Но гранат нет, и нет даже ничего похожего.
А главное, дело для меня новое, непривычное. Ну да ладно! Деваться все равно некуда. С моим послужным списком мне петли так или иначе не миновать. Так чем я рискую?
До Токио еще лететь и лететь. Время подготовиться есть. Операцию надо начать, когда мы будем ближе всего от границы и ближе всего по прямой от каких-нибудь островов, от Цейлона, на худой конец, от Сингапура. Эх, жаль, карты нет...
Я присматриваюсь к пассажирам. В первую очередь к тем, что с детьми японские, русские. Какие-то спортсменки, какие-то туристы (ну, им по двести лет), какой-то музыкальный японский ансамбль, судя по всему балетная труппа. Девчонки не в счет, а вот парней надо остерегаться - у японцев молниеносная реакция, многие владеют каратэ, дзю-до, джиу-джитсу. Еще, смотрю, два здоровенных хиппиобразных бородача. Но эти, по-моему, через час-два так накачаются, что и с места встать не смогут.
Насчет русских сказать трудно - они для меня народ незнакомый, сразу не разберешься. Во всяком случае определить, есть ли среди них агенты воздушной полиции, не берусь. Да и есть ли у них такая полиция? И летают ли ее агенты на самолетах? Черт их знает...
Наконец, план мой созревает полностью.
Я созываю свою "команду". Как раз обед (или ужин: в наше время с самолетными скоростями и расстояниями не поймешь, когда завтракаешь, когда ужинаешь). Мы сидим все рядом и шепчемся. Когда я излагаю свой план - эта маленькая дуреха, что бы вы подумали? - Приходит в восторг! Только что в ладоши не хлопает. Ну? Как вам это нравится?
И я начинаю думать (зная про нее то, что я знаю), что она, пожалуй, окажется на высоте, что для нее пустить пулю в лоб любому, на кого я укажу, - пара пустяков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30