– Кто ты такой? Что тебе надо? Пошел отсюда! Сейчас начнется представление, а я не терплю за кулисами посторонних. Исчезни, не то я превращу тебя в хладный труп!
Он был страшен! Я нырнул ему под локоть, успев получить лишь затрещину, от которой у меня зазвенело в ушах, и бросился за угол в соседний коридор. За моей спиной он продолжал греметь:
– Что это? Еще незваные гости? Убирайтесь вон, сэр! Плевать мне на то, что вы сэр, но…
– Джентльмен, которого вы видите рядом со мной, – судья, – раздался ледяной голос сэра Филиппа.
Я слышал все это совершенно отчетливо по той простой причине, что оказался запертым в коридорчике. Отсюда вели две двери, но обе были на замке. Коридор служил чем-то вроде склада для театральных декораций и. костюмов. На секунду у меня мелькнула мысль надеть на себя один из лежащих там костюмов – легче было бы спрятаться под широкими женскими юбками, – но я сообразил, что актеры сразу же выдадут меня.
– Мой друг – судья, – говорил сэр Филипп, – и вы сами понимаете, что, если он захочет, то может запретить вам выступать и продолжать гастроли в этой части Англии. Поэтому советую быть повежливее.
– Что вам угодно, сэр? – проворчал толстяк.
Видно было, что он с трудом сдерживается.
Только не подумайте, что я стоял в полном замешательстве, прислушиваясь к их разговору. Все это заняло лишь несколько секунд, но я и их не потратил даром. Среди театрального реквизита стоял большой сундук: в нем, очевидно, держали костюмы во время переездов с места на место. Глубокий, длинный и узкий сундук был совершенно пуст.
Это был мой единственный шанс. Я прыгнул внутрь и захлопнул крышку. В тот же момент я услышал издали звук трубы, громкий взрыв рукоплесканий и топот ног. В голосе толстяка зазвучало отчаяние:
– Но, джентльмены, представление уже начинается!
– Делайте свое дело; нас это не касается. Мы должны обыскать комнаты.
Глава четвертая
В гробу опасность не страшна
Теперь голос толстяка доносился откуда-то издалека, заглушённый стенками сундука:
Прошла пора междоусобий наших.
Под Йоркским солнцем лето расцвело…
Я понял, что он вышел на сцену. Актеры громко зашикали, стали ходить на цыпочках и говорить шепотом. Но я отчетливо слышал, как сэр Филипп и его друг допрашивали присутствующих и отворяли двери.
Неужели они войдут сюда и откроют сундук? Мне стало жарко, на лбу выступил пот, а сердце стучало, как мельничное колесо. Через некоторое время тот, кого назвали Роджером, сказал:
– Прислуга с постоялого двора клялась, что никто отсюда не выходил.
– А актеры говорят, что видели его: но эти идиоты не обратили внимания, куда он побежал. Ничего, мы его разыщем.
В голосе сэра Филиппа звучала решимость потратить на поиски хоть весь день. Затем я услышал звук приближающихся шагов. Кто-то сказал:
– А где гроб, Бобби?
– Там. Пошли.
Шаги стихли рядом со мной. Я затаил дыхание. Неизвестный, по имени Боб, промычал что-то невнятное, и вслед за этим я почувствовал, как меня подняли на воздух и поставили на какой-то скрипучий предмет.
– Зверски тяжело, – проворчал Боб. – Уж не лежит ли там настоящий мертвец?
– Что ты! Сундук должен быть пустым.
Ну нет. Видно, распаковывали второпях и оставили там вещи. Давай-ка их выбросим…
– Времени нет, нас ждут на сцене. Ну-ка, живей накинь на него бархатное покрывало. Теперь корону на крышку. Не забывай: считается, что там, внутри, король Генрих VI. Берись за передние ручки. Готов? Пошли.
Я снова почувствовал, что меня подняли в воздух и, на этот раз, никуда не опуская, быстро понесли вперед.
– Берегитесь, сэр! – хрипло сказал Боб, и я услышал, как сэр Филипп выбранился шепотом: видно, кто-то наступил ему на ногу.
В следующее мгновение раздался высокий, птичий голос, который декламировал:
Сложите же честную ношу вашу,
Когда в гробу скрываться может честь.
Меня опустили на скрипучие доски, и я понял, что мы вышли на сцену. Это было мое первое выступление на сцене, – если можно назвать выступлением пребывание в деревянном сундуке под черным бархатным покрывалом, – и нельзя сказать, чтобы оно доставило мне удовольствие.
Высокий голос произносил длинную-предлинную речь от имени какой-то леди Анны, но легко было понять, что роль эту играл мальчик, у которого ломался голос, так как время от времени птичий писк в конце фразы сменялся медвежьим ревом, отчего некоторые из зрителей смеялись в таких местах, где им следовало бы плакать.
В конце речи мои носильщики снова подняли меня. На мгновение я испугался, что они унесут сундук со сцены в опасную зону, но, к своему облегчению, услышал, как толстяк воскликнул звучным голосом:
Ни с места все, поставьте гроб на землю:
После жестокого спора в стихах они снова опустили сундук, и я понял, что на некоторое время опасность миновала. Это была очень длинная сцена, и при других обстоятельствах я не находил бы себе места от скуки, так как мальчик, исполнявший роль леди Анны, играл ужасно. Но, зная, что ждет меня за кулисами, я мечтал, чтобы действие тянулось до бесконечности. Наконец леди Анна убралась со сцены, сопровождаемая жидкими аплодисментами, которыми зрители наградили ее из жалости, а через несколько строф и я последовал за ней в своем гробу.
– Что они положили в этот ящик? – проворчал носильщик, которого звали Боб, когда они с грохотом опустили меня на пол за сценой.
Я слышал, как он схватился за ручку крышки, но его товарищ снова спас меня.
– Не трать времени попусту, приятель. В следующей сцене мы играем наемных убийц. Надо спешить, а то не успеем переодеться.
– Ладно, ладно! Ну и пьеса для бродячей труппы! По шесть ролей зараз, и переодевайся не реже, чем сама королева.
Затем наступила короткая пауза. Слышны были лишь голоса актеров на сцене.
Но, как я ни напрягал слух, я не мог уловить признаков присутствия сэра Филиппа. Неужели он ушел? Тут Боб пришел мне на помощь, тихонько спросив у одного из товарищей:
– А где же великий и всемогущий?
– Он убрался восвояси, перевернув все вверх дном. Удивительно, как это он не догадался вспарывать подкладку камзолов, разыскивая мальчишку.
– А что ему сделал этот мальчишка?
– Говорят, покушался на его жизнь. Столкнул скалу на голову его лордства.
– И правильно сделал. Надеюсь, ему удастся скрыться.
– Вряд ли. Его лордство сказал, что будет прочесывать весь город и поставит заставы на дорогах.
– Вот как! Тогда бедный чертенок пропал.
– Это уж как пить дать.
В это время в разговор вмешался новый голос, спокойный и сухой:
– Первый и второй убийцы, приготовьтесь.
– Да, да! – откликнулся Боб.
И они пошли на сцену.
Убийцы, монахи или плакальщики – им было все равно, какую роль играть. Я позавидовал актерам.
В сундуке было душно, но я боялся высунуть нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52