– На тебя подействовала пьеса. Я всегда говорила, что в «Ричарде Третьем» слишком много призраков…
– Тише, Джейн! Слышишь? Или это мне опять чудится?
Я не мог больше оставаться в сундуке, который, к счастью, был сколочен из грубых досок, окованных железом, и сквозь щели проходил воздух, иначе я давно бы задохнулся. Теперь я попытался откинуть крышку, но от долгого лежания руки и ноги мои онемели, а сам я так ослабел, что едва мог сдвинуть ее с места.
Вдруг крышка сама приподнялась, раздался возглас удивления, и в желтом свете фонаря надо мной повисло, как полная луна, пухлое лицо женщины.
– Черт побери! Уильям, иди-ка сюда, посмотри-какой подарок нам сделали феи! – Не дожидаясь мужа, она мощной рукой обхватила меня за плечи и посадили, как больного ребенка в кроватке. – Что вы стоите разинув рот? – закричала она, обернувшись к актерам, теснившимся вокруг. – Несите скорее воды и миску с мясом! А ты, Уильям, дай наперсток вина, если не жаль.
Через пять минут, сидя в траве у веселого костра, я совершенно пришел в себя. Я пытался бормотать извинения, и начал было объяснять, в чем дело, но Уильям Десмонд остановил меня величественным жестом:
– Ни звука, мой мальчик, ни звука. Чем меньше слов, тем лучше. Ты повстречался с нами на дороге в Кендал. Раньше, насколько помнится, мы не встречались. У тебя вид честного малого. Нам и в голову не приходит принимать тебя за молодого преступника из Пенрита. Никто не посмеет обвинить мой театр в том, что под сенью его скрывается беглец, преследуемый законом.
– Обвинить-то они нас посмеют, – вмешалась его жена, – но вряд ли сумеют доказать это.
Я снова принялся за ужин и очистил вторую миску великолепного жаркого. Я все еще испытывал страшную усталость, но главная тяжесть свалилась с моих плеч. Не только мистер и миссис Десмонд, но и все остальные сидевшие вокруг костра актеры были добры ко мне. Наконец-то я чувствовал себя в безопасности!
Оторвав глаза от миски, я огляделся. Я не знал, где мы находимся, так как мне никогда не приходилось уезжать так далеко от дома. При свете луны я различал контуры низких холмов по обеим сторонам дороги и смутные силуэты гор к западу от нас. Повозки стояли в лощине на берегу ручейка, который с веселым журчанием пересекал дорогу. Привязанные неподалеку лошади мирно щипали растущую среди грубого вереска сочную траву.
Неужели я спасен? Здесь, рядом с теплом и светом костра, это не вызывало сомнений. И все-таки я не был спокоен.
Тот, кто привык бывать один в горах, сразу чувствует появление других людей. Эта способность особенно обостряется, если за вами следят.
И вот, когда мы сидели у костра, меня не покидало странное ощущение, что за нами следят.
Не за мной одним, а именно за всеми. Конечно, актеры разглядывали меня, пока я ел ужин, и я понимал, что мысленно они строили на мой счет всевозможные догадки. Но я говорю не о добродушном любопытстве случайного спутника.
Нет, мне казалось, что кто-то тайно подглядывает за нами из темноты, обступившей костер, кто-то лежащий, скорчившись, в высоком, мокром от росы папоротнике, и его горящие глаза так и сверлят окружающую тьму.
Это была странная фантазия, но я никак не мог от нее отделаться. В просторах шепчущегося папоротника могла спрятаться целая армия, поэтому нечего было думать о том, чтобы разыскать там одного человека. У меня начался озноб – не от страха, а оттого, что я слишком мало спал.
Уильям Десмонд несколько минут молча разглядывал меня и вдруг спросил:
– Ты умеешь петь, мальчик?
Я вздрогнул. В эту минуту мне меньше всего хотелось петь, но я готов был сделать все, что угодно, лишь бы отблагодарить актеров за ужин.
– Завтра мы показываем пьесу «Два веронца», – объяснил он торопливо, – там есть песня, замечательная песня. Ее всегда исполнял мальчик-слуга. Но разве в труппе есть хоть один мальчик, способный выдавить из себя верную ноту? – Он вызывающе оглядел присутствующих, но никто не сказал ни слова. – У Джорджа голос дребезжит, как треснувший горшок. Маленький Френсис пел, как ангел, но он бросил нас в Ланкастере: несчастный щенок сбежал, испугавшись этих гор. Дошло до того, что мы не можем ставить ни одной пьесы, если в ней больше двух женских ролей. – Он снова обратился ко мне: – Попробуй-ка выучить эту песню и спой ее. Вот и все, что от тебя требуется.
Он запел слабым, но приятным голосом:
Кто Сильвия? И чем она
Всех пастушков пленила?..
Это была простая песенка, состоящая всего из трех коротеньких куплетов. Я обещал постараться. Мне очень хотелось хотя бы такой малостью отблагодарить актеров за их доброту.
Но сейчас важнее всего было выспаться, поэтому я завернулся в огромный кусок ткани, лежавший в телеге, и заснул так крепко, что не слышал, как запрягли лошадей и двинулись в путь.
Я открыл глаза, когда солнце уже взошло и утро наполнилось гомоном птиц. Я приподнялся на локте и выглянул из повозки.
По сторонам все еще тянулись болота и поросшие вереском холмы, но я понял, что мы приближаемся к Цели своего путешествия. Передо мной маячили широкие спины миссис и мистера Десмонд – он был у нас за кучера, – но большая часть труппы шла пешком, разбившись по двое и по трое.
– Эй-э-эй!
Внезапно слева, на ломаной линии горизонта, в ослепительном золоте утра появились черные силуэты: люди махали руками, гривы и хвосты лошадей развевались.
– Эй вы, остановитесь!
В горном воздухе голоса звучали негромко.
Осторожно выглянув из повозки, я увидел, что их было четверо.
– Поезжай, – сказала миссис Десмонд.
В голосе ее чувствовалось напряжение. Повозка и так ехала не останавливаясь. Мы продолжали свой путь.
– Я лучше слезу, – предложил я, – и побегу другой дорогой…
– Ни в коем случае, – ответила она, не поворачивая головы. – Лежи спокойно, натяни на себя какие-нибудь вещи и помалкивай.
Я повиновался, так как уже понял, что с миссис Десмонд лучше не спорить. Я не мог снова залезть в гроб, который находился в другой повозке, но спрятался как сумел среди вещей. Выглянув в последний раз, я увидел, что всадники скачут с горы напрямик, чтобы отрезать нам путь у следующего поворота. У нас не было ни малейшего шанса опередить их.
Не прошло и двух минут, как я услышал впереди топот копыт и жалобный скрип колес останавливающейся повозки.
– Что случилось? – закричал Десмонд повелительным тоном. – Мы и так опаздываем в Кендал. Что это за…
Дальше слов нельзя было разобрать. Он соскочил с козел и пошел по дороге. Я слышал звук незнакомых голосов, но не мог уловить ни единого слова. Затем шаги повернули обратно. Десмонд говорил ворчливо:
– Уверяю вас, дорогой сэр…
– Я должен убедиться собственными глазами.
– Вы не верите моему честному слову? – возмутился актер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52