ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

К счастью, Вайли, который зарабатывал себе на жизнь уличным букмекерством, обладал отменной реакцией, не уступающей заячьей. Он оказался рядом с Ниери прежде полицейского и, обхватив учителя за талию, остановил жертвоприношение и потащил опешившего Ниери к выходу.
– Эй ты там, юнец, придержи-ка лошадей, – рыкнул страж порядка, именуемый далее С.П.
Вайли придержал и, повернувшись к полицейскому, многозначительно постучал себя по лбу, одновременно бросая не менее многозначительные взгляды на Ниери.
– Божий, как говорится, человек. Безопасен на сто процентов.
– Сюда иди и психа своего веди, – приказал С.П.
Вайли, человечек маленького росточка, застыл в нерешительности. Ниери, размерами не очень уступавший полицейскому, хотя, конечно, не столь благородных пропорций, с блаженной улыбкой на устах безмятежно покачивался, подпираемый правым плечом своего спасителя. С.П., не терпевший препирательств да и не обученный вести словесные споры, продолжал свое неуклонное движение.
– Ему позволено быть дома, а не в больнице, – лепетал Вайли.
С.П. положил свою громадных размеров лапу на левое плечо Вайли и стал с огромным напряжением тянуть того в направлении, которое он с некоторым умственным усилием определил для себя заранее. И они все трое двинулись в этом направлении.
– Божий человек, – повторил Вайли, – тихий, как дитя.
Они обошли вокруг статуи, а за ними уже шла небольшая толпа. С.П. наклонился и принялся внимательно осматривать постамент и саму статую.
– Не беспокойтесь, никаких повреждений. Статуя цела-целехонька, – убеждал полицейского Вайли. – И лоб цел, ни капли крови, и мозги не вышиб. Все нормально.
С.П. распрямился и отпустил плечо Вайли.
– Эй, вы, – рыкнул С.П. на скопление любопытствующих. – Разойтись, пока вас не разошли.
И любопытные толпящиеся рассосались в один удар сердца, который по медицинской терминологии описывается как диастола-систола. Блюстителю закона ничего больше и не требовалось. Ощущая удовлетворение от того, что ему – воплощению закона – подчинились с такой готовностью и что тем самым он получил вознаграждение за свое беспокойство, и испытывая некоторое облегчение от того, что риск, на который он шел, отдавая свой приказ, оказался вполне оправданным, С.П. обрушил свое внимание на Вайли.
– Послушай моего совета, парень, – сказал полицейский чуть ли не дружелюбно и тут же осекся.
Попытка словесно оформить свой совет требовала от него таких умственных усилий, которые явно выходили за пределы его возможностей. Как ему научиться бродить по интеллектуальному лабиринту в поисках слов, нужных для выражения своей мысли? Ведь он не имел ни малейшего представления о том, как из этого лабиринта выбраться. Особенно сложно изъясняться перед ротозеями, явно враждебно к нему настроенными. К тому же смущение и растерянность полицейского усиливались (если такое вообще было возможно) от созерцания выражения напряженнейшего внимания на лице Вайли, которое тот напустил на свою физиономию в ожидании обещанного совета.
– Я вас слушаю, сержант, – покорно проговорил Вайли.
– Волоки ты своего приятеля назад в дурдом, – выдавил наконец из себя С.П. – Давай, шустри.
Вайли переменил свое выражение на таковое, которое изъявляло потрясенную благодарность.
– Так точно, сержант, не извольте беспокоиться, все будет сделано, – говорил Вайли, подталкивая Ниери к выходу, – доставим назад в палату, с кровью у него чего-то там не так, ну и отсюда в голове чего-то там сдвинулось, уже лучше не родиться, чем быть таким: ничего не понимает, не знает, что такое геройство, не знает, что такое налоги, не знает, что…
А Ниери все это время постепенно приходил в себя и вот теперь, почти полностью вернувшись к реальности, с такой силой дернул беднягу Вайли за рукав, что едва не свалил этого маленького человечка с ног.
– Где я? – возопил Ниери. – Если… то когда?
Вайли вытолкал Ниери на улицу, а тут и трамвай подкатил, в который Вайли каким-то чудом удалось Ниери затолкать. От недавней толпы совсем ничего не осталось, а самые любопытные уже искали, где бы им собраться снова. С.П. же поспешил изгнать дурацкое происшествие из памяти, очистить мозги, дабы предаться размышлениям о том, что было так близко его сердцу…
– Это что, забегаловка? – спрашивал Ниери. – Или лавка? Банки, бутылки…
Вайли вытащил платок и хотел было приложить его к естественным проломам на поверхности физиономии Ниери, однако это намерение было широким жестом, словно алебардой, сметено в сторону. Ниери только тогда понял, кто рядом с ним. Пузырь яростного бешенства, вздувавшийся в нем, лопнул, проколотый иглой узнавания остреньких черт маленького личика, и Ниери обрушился обвалом рыданий на остренькое плечико.
– Тише, тише, – приговаривал Вайли, похлопывая по широкой, вздымающейся от рыданий спине, – Игла Вайли рядом, все будет в порядке, все нормально…
Ниери подавил всхлипывания и, подняв вверх лицо, очищенное от выражения какой-либо эмоции, схватил Вайли за плечи, отодвинул его на расстояние вытянутой руки и, всматриваясь в лицо Вайли, воскликнул:
– Ба, да это же маленький Вайли по прозвищу Игла, мой ученый ученик, давно это было, давно… Ты что пить будешь?
– Как ты себя чувствуешь, лучше? – участливо спросил Вайли.
И тут до Ниери дошло, что он вовсе не в баре. Он встал с сиденья.
– Что трамвай, пусть и лучший в Европе, человеку, снедаемому трезвостью? – громко вопросил Ниери. И на следующей же остановке выбрался из трамвая, причем без посторонней помощи. Вайли верно следовал за ним.
– Плохие новости, – сказал Вайли, задрав голову и глядя на большие часы на стене над пивной «Муни». – Как это ни печально, сейчас всего лишь два часа тридцать три минуты.
Ниери прислонился к перилам ограждения Колонны и стал проклинать день, в который он родился, а затем, смело связав факт своего рождения с иным событием, на девять месяцев предшествующим ему, стал поносить ту ночь, в которую он был зачат.
– Ну, не надо так убиваться, – Вайли стал успокаивать Ниери, – для Иглы все равно, когда пить, Игла Вайли не блюдет святых часов.
И он повел Ниери в близлежащее кафе, расположенное в подвале. Усадив Ниери в углу, похожем на альков, он кликнул Кэтлин. Та не замедлила явиться на зов.
– Знакомься, мой друг профессор Ниери, – Вайли представил Ниери и Кэтлин друг другу. – А это моя подруга Кэтлин, урожденная Хенесси.
– Рада познакомиться, – буркнула Кэтлин.
– На кой хрен человеку, не знающему свой путь, дан свет? – вопросил Ниери.
– Чего? – не поняла Кэтлин.
– Два больших кофе, – быстро вмешался Вайли, – с коньячком, трехзвездочным.
Отхлебнув такого напитку, Ниери почувствовал, что голова у него несколько проясняется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73