К тому же, — Каролина кокетливо посмотрела на Майлза, — мы могли бы сыграть для вас на фортепьяно и спеть дуэтом романс.
«Господи! Только этого еще не хватало», — с тоской подумал Майлз, а сам сказал:
— Это было бы очень мило с вашей стороны.
— Стало быть, все устроилось? Вот и прекрасно! — радостно крикнула Джорджия, хлопая в розовые ладошки. — В таком случае прошу всех проследовать в гостиную.
Когда Пемброки вышли из столовой и направились в гостиную, леди Виктория тихонько отделилась от маленького общества и направилась к лестнице.
— Как, вы не идете с нами? — поинтересовался Майлз, который вовремя заметил этот маневр.
Девушка повернулась к Майлзу и одарила молодого человека неприветливым взглядом.
— Видите ли, мистер Уэлсли, — холодно промолвила она, — я очень устала и хочу спать, а я привыкла делать то, что хочу я сама.
— Мне искренне жаль, что вы нас покидаете, — ответил Майлз.
Виктория взглядом дала понять, что нисколько не верит его словам, после чего развернулась на каблуках и уверенно пошла к лестнице.
Майлз двинулся за ней следом, желая уладить недавнее недоразумение, прежде чем девушка скроется в сумраке лестничного пролета.
— Леди Виктория! — позвал он.
К тому времени девушка находилась уже посередине лестницы. Она остановилась, обернулась и, смерив Майлза нетерпеливым взглядом, сказала:
— Слушаю вас, мистер Уэлсли.
— Позвольте мне сказать вам пару слов, леди Виктория… — Не дожидаясь ответа, Майлз торопливо взбежал по ступенькам. — Насколько я понимаю, вы такая же любительница лошадей, как и я. Почему бы нам с вами не встретиться завтра утром и не поговорить…
— Не думаю, что это имеет смысл.
Майлз удивленно моргнул.
— Кажется, я не совсем верно вас понял…
Виктория скрестила на груди руки.
— В таком случае позвольте мне выразить свою мысль иначе. Дело в том, что я не желаю разговаривать с вами. Вообще. Ни о лошадях, ни о чем бы то ни было.
Майлз отступил на шаг и воззрился на гордячку в полнейшем недоумении.
— Да, но я просто хотел сказать…
— Мне нет дела до того, что вы хотели сказать, — перебила его Виктория. — Меня это не интересует. А теперь, если вы позволите…
Подхватив юбки, она двинулась вверх по ступеням.
От злости Майлз едва не заскрежетал зубами.
— Выслушайте меня! — крикнул он ей вслед. — Мне нужно кое-что вам сказать, и я скажу это, хотя бы мне ради этого пришлось идти за вами до дверей вашей спальни!
В один миг он взлетел вслед за ней по лестнице, и снова они оказались лицом к лицу.
— Я только хотел сказать, — напористо произнес он, — что очень сожалею о случившемся в конюшне. Тогда я еще не знал, кто вы.
К большому его удивлению, в глазах Виктории засверкали молнии.
— Это не имеет значения, сэр! Ваше поведение было в высшей степени бестактным и неприличным — вне зависимости от того, знали вы, кто я, или нет!
— Вы правы, — произнес он с напускным раскаянием, — я не смел говорить с вами неуважительно и потому прошу меня извинить.
Девушка вздохнула.
— Так и быть. Если это все, что вам нужно от меня, ставлю вас в известность, что ваши извинения приняты.
Хотя дело, казалось, было теперь улажено и извинения принесены, Виктория все так же упрямо смотрела на Майлза, будто ожидая от него продолжения. Поскольку Майлз упорно хранил молчание, она решила прийти ему на помощь:
— Может быть, вам хочется принести извинения еще за что-нибудь?
Майлз растерянно посмотрел на девушку, но потом понял, на что она намекает.
— Нет, — улыбнулся он и покачал головой. — Я уже сказал все, что хотел сказать. Или, может быть, вы сами напомните мне, в чем еще я перед вами провинился?
Виктория пристально всмотрелась в лицо собеседника — уж не пытается ли он, не дай бог, над ней подшутить?
— Поцелуй, мистер Уэлсли. Не кажется ли вам, что этот поступок заслуживает отдельных извинений?
Майлз изо всех сил кусал губы, чтобы не рассмеяться.
— Если разобраться, то, конечно, заслуживает, — сказал наконец он. — Но мне лично кажется, что требовать от меня извинений еще и за это было бы несправедливо.
— Это почему же?
— Да потому что я никакой вины за собой не чувствую.
Виктория с шумом втянула в себя воздух, и молодой человек заподозрил, что совершил серьезную ошибку. С другой стороны, он сказал то, что думал, и брать свои слова назад не собирался.
— Вы и в самом деле ужасный человек, — прошипела девушка, одарив Майлза враждебным взглядом. — Трудно поверить, что такая безукоризненно воспитанная особа, как виконтесса Эшмонт, состоит с вами в родстве! Хочешь — не хочешь, а приходится принимать на веру то, что говорят об американцах. Вне зависимости от родства и корней люди, которые какое-то время прожили среди дикости и варварства, сами превращаются в дикарей.
Улыбка, которая появилась было на устах Майлза, растаяла без следа.
— Вы утверждаете, что американские мужчины — варвары, только потому, что мы, американцы, не прочь иной раз расцеловать пригожую девицу, когда на дворе светит солнце, на земле бушует весна и сама природа взывает к нежности?
— Нет, мистер Уэлсли, — ледяным голосом парировала Виктория, — я утверждаю, что американцы — варвары, потому что они лезут с поцелуями, не спросив прежде девицу, хочет она целоваться или нет!
Майлз вызывающе изогнул бровь.
— Если бы я спросил, вы, вне всякого сомнения, сказали бы «нет», и мы оба лишились бы нескольких не без приятности проведенных мгновений. Не согласны?
— Конечно, не согласна, сэр! Для меня ничего приятного в этом не было.
Майлз вскинул голову и глянул на собеседницу в Упор.
— Посмотрите мне в глаза, леди Виктория, и ответьте как на духу — вам и вправду не понравился мой поцелуй?
Виктория впилась взглядом в лицо Майлза.
— Не понравился, мистер Уэлсли. Я не собиралась Целоваться с вами, а потому не получила от поцелуя никакого удовольствия.
Она изо всех сил старалась не отвести взгляда — на губах Майлза появилась насмешливая улыбка, и это злило девушку и отвлекало ее внимание. При этом голубые, ясные глаза молодого американца словно видели ее насквозь, и Виктория наконец не выдержала — отвела взгляд.
— Да, такое заявление обнадеживающим не назовешь, — выразительно вздохнул Майлз.
— А какое заявление устроило бы вас? Что английская леди из хорошей семьи получила удовольствие, целуясь с незнакомцем? — Виктория иронически скривила губы.
— Что вы! — отозвался Майлз. — Так далеко заходить я не намерен. Меня волнует другое — оказывается, «английская леди из хорошей семьи» при случае может и соврать.
Ироническая улыбка Виктории словно испарилась. Девушка покраснела, беззвучно шевельнула губами, будто подыскивая достойные слова, готовясь дать отпор обнаглевшему американцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
«Господи! Только этого еще не хватало», — с тоской подумал Майлз, а сам сказал:
— Это было бы очень мило с вашей стороны.
— Стало быть, все устроилось? Вот и прекрасно! — радостно крикнула Джорджия, хлопая в розовые ладошки. — В таком случае прошу всех проследовать в гостиную.
Когда Пемброки вышли из столовой и направились в гостиную, леди Виктория тихонько отделилась от маленького общества и направилась к лестнице.
— Как, вы не идете с нами? — поинтересовался Майлз, который вовремя заметил этот маневр.
Девушка повернулась к Майлзу и одарила молодого человека неприветливым взглядом.
— Видите ли, мистер Уэлсли, — холодно промолвила она, — я очень устала и хочу спать, а я привыкла делать то, что хочу я сама.
— Мне искренне жаль, что вы нас покидаете, — ответил Майлз.
Виктория взглядом дала понять, что нисколько не верит его словам, после чего развернулась на каблуках и уверенно пошла к лестнице.
Майлз двинулся за ней следом, желая уладить недавнее недоразумение, прежде чем девушка скроется в сумраке лестничного пролета.
— Леди Виктория! — позвал он.
К тому времени девушка находилась уже посередине лестницы. Она остановилась, обернулась и, смерив Майлза нетерпеливым взглядом, сказала:
— Слушаю вас, мистер Уэлсли.
— Позвольте мне сказать вам пару слов, леди Виктория… — Не дожидаясь ответа, Майлз торопливо взбежал по ступенькам. — Насколько я понимаю, вы такая же любительница лошадей, как и я. Почему бы нам с вами не встретиться завтра утром и не поговорить…
— Не думаю, что это имеет смысл.
Майлз удивленно моргнул.
— Кажется, я не совсем верно вас понял…
Виктория скрестила на груди руки.
— В таком случае позвольте мне выразить свою мысль иначе. Дело в том, что я не желаю разговаривать с вами. Вообще. Ни о лошадях, ни о чем бы то ни было.
Майлз отступил на шаг и воззрился на гордячку в полнейшем недоумении.
— Да, но я просто хотел сказать…
— Мне нет дела до того, что вы хотели сказать, — перебила его Виктория. — Меня это не интересует. А теперь, если вы позволите…
Подхватив юбки, она двинулась вверх по ступеням.
От злости Майлз едва не заскрежетал зубами.
— Выслушайте меня! — крикнул он ей вслед. — Мне нужно кое-что вам сказать, и я скажу это, хотя бы мне ради этого пришлось идти за вами до дверей вашей спальни!
В один миг он взлетел вслед за ней по лестнице, и снова они оказались лицом к лицу.
— Я только хотел сказать, — напористо произнес он, — что очень сожалею о случившемся в конюшне. Тогда я еще не знал, кто вы.
К большому его удивлению, в глазах Виктории засверкали молнии.
— Это не имеет значения, сэр! Ваше поведение было в высшей степени бестактным и неприличным — вне зависимости от того, знали вы, кто я, или нет!
— Вы правы, — произнес он с напускным раскаянием, — я не смел говорить с вами неуважительно и потому прошу меня извинить.
Девушка вздохнула.
— Так и быть. Если это все, что вам нужно от меня, ставлю вас в известность, что ваши извинения приняты.
Хотя дело, казалось, было теперь улажено и извинения принесены, Виктория все так же упрямо смотрела на Майлза, будто ожидая от него продолжения. Поскольку Майлз упорно хранил молчание, она решила прийти ему на помощь:
— Может быть, вам хочется принести извинения еще за что-нибудь?
Майлз растерянно посмотрел на девушку, но потом понял, на что она намекает.
— Нет, — улыбнулся он и покачал головой. — Я уже сказал все, что хотел сказать. Или, может быть, вы сами напомните мне, в чем еще я перед вами провинился?
Виктория пристально всмотрелась в лицо собеседника — уж не пытается ли он, не дай бог, над ней подшутить?
— Поцелуй, мистер Уэлсли. Не кажется ли вам, что этот поступок заслуживает отдельных извинений?
Майлз изо всех сил кусал губы, чтобы не рассмеяться.
— Если разобраться, то, конечно, заслуживает, — сказал наконец он. — Но мне лично кажется, что требовать от меня извинений еще и за это было бы несправедливо.
— Это почему же?
— Да потому что я никакой вины за собой не чувствую.
Виктория с шумом втянула в себя воздух, и молодой человек заподозрил, что совершил серьезную ошибку. С другой стороны, он сказал то, что думал, и брать свои слова назад не собирался.
— Вы и в самом деле ужасный человек, — прошипела девушка, одарив Майлза враждебным взглядом. — Трудно поверить, что такая безукоризненно воспитанная особа, как виконтесса Эшмонт, состоит с вами в родстве! Хочешь — не хочешь, а приходится принимать на веру то, что говорят об американцах. Вне зависимости от родства и корней люди, которые какое-то время прожили среди дикости и варварства, сами превращаются в дикарей.
Улыбка, которая появилась было на устах Майлза, растаяла без следа.
— Вы утверждаете, что американские мужчины — варвары, только потому, что мы, американцы, не прочь иной раз расцеловать пригожую девицу, когда на дворе светит солнце, на земле бушует весна и сама природа взывает к нежности?
— Нет, мистер Уэлсли, — ледяным голосом парировала Виктория, — я утверждаю, что американцы — варвары, потому что они лезут с поцелуями, не спросив прежде девицу, хочет она целоваться или нет!
Майлз вызывающе изогнул бровь.
— Если бы я спросил, вы, вне всякого сомнения, сказали бы «нет», и мы оба лишились бы нескольких не без приятности проведенных мгновений. Не согласны?
— Конечно, не согласна, сэр! Для меня ничего приятного в этом не было.
Майлз вскинул голову и глянул на собеседницу в Упор.
— Посмотрите мне в глаза, леди Виктория, и ответьте как на духу — вам и вправду не понравился мой поцелуй?
Виктория впилась взглядом в лицо Майлза.
— Не понравился, мистер Уэлсли. Я не собиралась Целоваться с вами, а потому не получила от поцелуя никакого удовольствия.
Она изо всех сил старалась не отвести взгляда — на губах Майлза появилась насмешливая улыбка, и это злило девушку и отвлекало ее внимание. При этом голубые, ясные глаза молодого американца словно видели ее насквозь, и Виктория наконец не выдержала — отвела взгляд.
— Да, такое заявление обнадеживающим не назовешь, — выразительно вздохнул Майлз.
— А какое заявление устроило бы вас? Что английская леди из хорошей семьи получила удовольствие, целуясь с незнакомцем? — Виктория иронически скривила губы.
— Что вы! — отозвался Майлз. — Так далеко заходить я не намерен. Меня волнует другое — оказывается, «английская леди из хорошей семьи» при случае может и соврать.
Ироническая улыбка Виктории словно испарилась. Девушка покраснела, беззвучно шевельнула губами, будто подыскивая достойные слова, готовясь дать отпор обнаглевшему американцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94