Мы с Джеймсом всегда готовы обсуждать с ребятней все на свете!
Виктория удивилась. Она никак не могла согласиться с тем, что детям позволительно высказывать свои мысли в обществе взрослых. В Англии, во всяком случае, такое было неслыханно. Седрик прав: американцы — те еще чудаки.
Как ни пыталась девушка сохранить на лице безразличную мину, Мери заметила, что ее будущую невестку терзают сомнения.
— Мне кажется, моя теория воспитания слегка вас шокирует, — засмеялась она. — Но когда я вижу, каким замечательным человеком стал Майлз, да и Стюарт в этом смысле ничуть ему не уступит, — я понимаю, что с Джеймсом кое в чем преуспели, воспитывая детей, хотя, как считается, мы и нарушаем при этом истинно британские традиции.
— Разумеется, преуспели, — скороговоркой пробормотала Виктория, пораженная тем, с какой легкостью Мери удалось прочитать ее мысли. — Просто вы с Джеймсом — первые на моей памяти родители, которые позволяют детям свободно высказывать свои мысли в присутствии взрослых.
— Важно, однако, чтобы при этом они умели себя вести и знали правила хорошего тона, но ведь научить этому нетрудно. Дети подражают тому, что видят в семье. Если их родители счастливы, духовно близки и всегда взаимно вежливы, они будут следовать их примеру. Вы не согласны?
— Наверное, вы правы, — кивнула Виктория, пытаясь вспомнить хотя бы одну свою замужнюю подругу, которая предоставила бы подобную свободу для самовыражения своим детям. — Все же мне представляется, что воспитать много детей — задача чрезвычайно сложная.
Мери согласно кивнула.
— Действительно. Воспитывать детей, будь то один Ребенок или дюжина, — бесконечный труд. — Она помолчала, улыбнувшись чему-то своему, невысказанному, и добавила: — Но и награда велика.
Видя, что ее слова Викторию не убедили, леди Мери с улыбкой произнесла:
— Чтобы подсластить пилюлю, моя милая, хочу вам напомнить, что сначала у вас будет первенец. Не бывает так, чтобы в колыбельке оказалось семь или восемь младенцев разом.
— Но ведь, согласитесь, бывает так, что семьи живут вообще без детей, — осторожно заметила Виктория. — Уверена, что и бездетные пары могут быть счастливы.
Мери внимательно посмотрела на свою будущую невестку.
— Конечно, есть пары, которые — по той или иной причине — не способны иметь детей, и им приходится искать счастье исключительно в общении друг с другом. Но я сильно сомневаюсь, что они очень счастливы. И потом — не понимаю, какое отношение эта проблема имеет к вам? Насколько я знаю, все Уэлсли с легкостью обзаводились потомством, и я не вижу причин, почему у вас с Майлзом должно быть по-другому.
Виктория прикусила губу.
Боже, как поведать леди Мери о своих сомнениях? Собравшись с духом, она решилась:
— Я вовсе не имею в виду те пары, которые не могут иметь детей волею, так сказать, природы. Я говорю о тех людях, которые сознательно, с самого начала, решают не обзаводиться детьми.
Брови Мери тревожно взметнулись.
— Вы хотите сказать, Виктория, что вам не нужна семья?
— Вовсе нет, — возразила девушка, — я этого не говорила. Но я думаю, что можно жить очень счастливо и без детей, вы не согласны?
Мери Уэлсли была проницательной женщиной, и истинная подоплека слов Виктории была ей совершенно ясна.
— Вы с Майлзом уже говорили об этом?
— О чем? — с самым невинным видом спросила Виктория.
— О том, что вы не уверены, нужны ли вам дети. Это очень важный вопрос, Виктория, на который вы вместе с Майлзом должны ответить еще до того, как вступите в брак. С вашей стороны было бы нечестно по отношению к Майлзу сначала выйти за него замуж и потом лишь сообщить, что вы не желаете заводить детей.
— Но я, честное слово, ничего еще окончательно не решила!
Мери поняла наконец, что тревожит ее будущую невестку, и спросила осторожно, тщательно подбирая слова:
— Вы любите детей, девочка моя? Вам приходилось с ними возиться прежде?
— Возиться с детьми? Не часто, если не считать сводных сестер, конечно. Каролина и Джорджия на шесть лет моложе меня, и я хорошо помню, какими они были в детстве.
— И какие же чувства вы к ним испытывали?
— Мне казалось, что они на каждом шагу создают ужасные неудобства, — честно призналась Виктория.
К большому ее удивлению, Мери рассмеялась.
— Ясное дело! Во всем свете не найдется ни одной нормальной двенадцатилетней девчонки, которая не думала бы, что ее шестилетние сестры существуют на свете исключительно для того, чтобы причинять ей неудобства.
Вволю посмеявшись, она внимательно посмотрела на Викторию.
— Но, дорогая моя, вам ведь уже не двенадцать лет, и вы должны отдавать себе отчет в том, что чувства, которые питает к своим детям мать, отличаются от чувств, которые испытывают друг к другу сестры. Замужество и связанное с ним материнство в корне меняют жизнь каждой женщины. Требуется немало времени и сил, чтобы свыкнуться со своим новым положением, но поверьте, награда будет бесценна! Может быть, вам следует обсудить свои сомнения с леди Фионой? Кажется, вы с ней достаточно близки?
— Да, это так, хотя леди Фиона целиком посвятила себя папе и двойняшкам, а на мой счет, я уверена, у нее никогда не было никаких сомнений.
— Но они есть у вас, — мягко напомнила Мери.
Виктория вскинула на нее глаза.
— Вы, должно быть, думаете, что я — чудовище.
— Вовсе нет. Многие девушки боятся замужества, к тому же, как вам наверняка известно, существуют особые проблемы, которые неизбежно волнуют невинную деву.
— И вас тоже волновали эти проблемы, миссис Уэлсли?
Мери ответила задумчивой и мягкой улыбкой.
— Ну, конечно! Я, как чумы, боялась брачной ночи. — Миссис Уэлсли помолчала и, старательно подбирая слова, добавила: — Сейчас я скажу нечто, что может показаться вам неприличным и даже шокирующим, но я не сомневаюсь, моя дорогая, что узнать об этом вам просто необходимо.
Виктория изумленно воззрилась на леди Мери, которая, как выяснилось, характером очень похожа на виконтессу Уэлсли — те же откровенность и прямота. Впрочем, эти качества присущи, похоже, всему роду Уэлсли — и мужчинам, и женщинам.
— Слушаю вас.
Мери сжала похолодевшую руку Виктории и наклонилась к самому уху девушки.
— Если характер Майлза хотя бы отчасти напоминает отцовский, а я беру на себя смелость утверждать, что так оно и есть, вам, милочка, не о чем волноваться. Между нами говоря, если вы похожи на меня, какой я была в день свадьбы, самое сложное, что вам предстоит сделать наутро после брачной ночи, — это постараться не выглядеть чрезмерно довольной. Ваше блаженное личико может вогнать в краску друзей и родственников, которые соберутся за столом, чтобы вкусить вместе с вами свадебный завтрак.
Виктория покраснела и потупилась.
— Ну вот, оказывается, я вас смутила, а это вовсе не входило в мои планы, — сказала Мери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Виктория удивилась. Она никак не могла согласиться с тем, что детям позволительно высказывать свои мысли в обществе взрослых. В Англии, во всяком случае, такое было неслыханно. Седрик прав: американцы — те еще чудаки.
Как ни пыталась девушка сохранить на лице безразличную мину, Мери заметила, что ее будущую невестку терзают сомнения.
— Мне кажется, моя теория воспитания слегка вас шокирует, — засмеялась она. — Но когда я вижу, каким замечательным человеком стал Майлз, да и Стюарт в этом смысле ничуть ему не уступит, — я понимаю, что с Джеймсом кое в чем преуспели, воспитывая детей, хотя, как считается, мы и нарушаем при этом истинно британские традиции.
— Разумеется, преуспели, — скороговоркой пробормотала Виктория, пораженная тем, с какой легкостью Мери удалось прочитать ее мысли. — Просто вы с Джеймсом — первые на моей памяти родители, которые позволяют детям свободно высказывать свои мысли в присутствии взрослых.
— Важно, однако, чтобы при этом они умели себя вести и знали правила хорошего тона, но ведь научить этому нетрудно. Дети подражают тому, что видят в семье. Если их родители счастливы, духовно близки и всегда взаимно вежливы, они будут следовать их примеру. Вы не согласны?
— Наверное, вы правы, — кивнула Виктория, пытаясь вспомнить хотя бы одну свою замужнюю подругу, которая предоставила бы подобную свободу для самовыражения своим детям. — Все же мне представляется, что воспитать много детей — задача чрезвычайно сложная.
Мери согласно кивнула.
— Действительно. Воспитывать детей, будь то один Ребенок или дюжина, — бесконечный труд. — Она помолчала, улыбнувшись чему-то своему, невысказанному, и добавила: — Но и награда велика.
Видя, что ее слова Викторию не убедили, леди Мери с улыбкой произнесла:
— Чтобы подсластить пилюлю, моя милая, хочу вам напомнить, что сначала у вас будет первенец. Не бывает так, чтобы в колыбельке оказалось семь или восемь младенцев разом.
— Но ведь, согласитесь, бывает так, что семьи живут вообще без детей, — осторожно заметила Виктория. — Уверена, что и бездетные пары могут быть счастливы.
Мери внимательно посмотрела на свою будущую невестку.
— Конечно, есть пары, которые — по той или иной причине — не способны иметь детей, и им приходится искать счастье исключительно в общении друг с другом. Но я сильно сомневаюсь, что они очень счастливы. И потом — не понимаю, какое отношение эта проблема имеет к вам? Насколько я знаю, все Уэлсли с легкостью обзаводились потомством, и я не вижу причин, почему у вас с Майлзом должно быть по-другому.
Виктория прикусила губу.
Боже, как поведать леди Мери о своих сомнениях? Собравшись с духом, она решилась:
— Я вовсе не имею в виду те пары, которые не могут иметь детей волею, так сказать, природы. Я говорю о тех людях, которые сознательно, с самого начала, решают не обзаводиться детьми.
Брови Мери тревожно взметнулись.
— Вы хотите сказать, Виктория, что вам не нужна семья?
— Вовсе нет, — возразила девушка, — я этого не говорила. Но я думаю, что можно жить очень счастливо и без детей, вы не согласны?
Мери Уэлсли была проницательной женщиной, и истинная подоплека слов Виктории была ей совершенно ясна.
— Вы с Майлзом уже говорили об этом?
— О чем? — с самым невинным видом спросила Виктория.
— О том, что вы не уверены, нужны ли вам дети. Это очень важный вопрос, Виктория, на который вы вместе с Майлзом должны ответить еще до того, как вступите в брак. С вашей стороны было бы нечестно по отношению к Майлзу сначала выйти за него замуж и потом лишь сообщить, что вы не желаете заводить детей.
— Но я, честное слово, ничего еще окончательно не решила!
Мери поняла наконец, что тревожит ее будущую невестку, и спросила осторожно, тщательно подбирая слова:
— Вы любите детей, девочка моя? Вам приходилось с ними возиться прежде?
— Возиться с детьми? Не часто, если не считать сводных сестер, конечно. Каролина и Джорджия на шесть лет моложе меня, и я хорошо помню, какими они были в детстве.
— И какие же чувства вы к ним испытывали?
— Мне казалось, что они на каждом шагу создают ужасные неудобства, — честно призналась Виктория.
К большому ее удивлению, Мери рассмеялась.
— Ясное дело! Во всем свете не найдется ни одной нормальной двенадцатилетней девчонки, которая не думала бы, что ее шестилетние сестры существуют на свете исключительно для того, чтобы причинять ей неудобства.
Вволю посмеявшись, она внимательно посмотрела на Викторию.
— Но, дорогая моя, вам ведь уже не двенадцать лет, и вы должны отдавать себе отчет в том, что чувства, которые питает к своим детям мать, отличаются от чувств, которые испытывают друг к другу сестры. Замужество и связанное с ним материнство в корне меняют жизнь каждой женщины. Требуется немало времени и сил, чтобы свыкнуться со своим новым положением, но поверьте, награда будет бесценна! Может быть, вам следует обсудить свои сомнения с леди Фионой? Кажется, вы с ней достаточно близки?
— Да, это так, хотя леди Фиона целиком посвятила себя папе и двойняшкам, а на мой счет, я уверена, у нее никогда не было никаких сомнений.
— Но они есть у вас, — мягко напомнила Мери.
Виктория вскинула на нее глаза.
— Вы, должно быть, думаете, что я — чудовище.
— Вовсе нет. Многие девушки боятся замужества, к тому же, как вам наверняка известно, существуют особые проблемы, которые неизбежно волнуют невинную деву.
— И вас тоже волновали эти проблемы, миссис Уэлсли?
Мери ответила задумчивой и мягкой улыбкой.
— Ну, конечно! Я, как чумы, боялась брачной ночи. — Миссис Уэлсли помолчала и, старательно подбирая слова, добавила: — Сейчас я скажу нечто, что может показаться вам неприличным и даже шокирующим, но я не сомневаюсь, моя дорогая, что узнать об этом вам просто необходимо.
Виктория изумленно воззрилась на леди Мери, которая, как выяснилось, характером очень похожа на виконтессу Уэлсли — те же откровенность и прямота. Впрочем, эти качества присущи, похоже, всему роду Уэлсли — и мужчинам, и женщинам.
— Слушаю вас.
Мери сжала похолодевшую руку Виктории и наклонилась к самому уху девушки.
— Если характер Майлза хотя бы отчасти напоминает отцовский, а я беру на себя смелость утверждать, что так оно и есть, вам, милочка, не о чем волноваться. Между нами говоря, если вы похожи на меня, какой я была в день свадьбы, самое сложное, что вам предстоит сделать наутро после брачной ночи, — это постараться не выглядеть чрезмерно довольной. Ваше блаженное личико может вогнать в краску друзей и родственников, которые соберутся за столом, чтобы вкусить вместе с вами свадебный завтрак.
Виктория покраснела и потупилась.
— Ну вот, оказывается, я вас смутила, а это вовсе не входило в мои планы, — сказала Мери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94