За пядьдесят луидоров Анри удалось добиться того, что и граф де Лакано, и местный депутат, который избирал его в ассамблею – Эмиль Гаспар, – были по ложному обвинению арестованы. Обоих привязали к дыбе, а затем пытали, после чего граф скончался.
В своей винокурне, на дальнем конце реки Жиронды, Анри Бенуа с нетерпением ждал, когда его призовут ко Двору на место де Лакано, но этого не случилось. Напротив, когда стало известно о смерти популярного де Лакано, разразился большой скандал. Даже король под воздействием своих министров был вынужден приказать начать расследование, – ведь менее чем за шесть месяцев до того он сам подписал Закон, ограничивающий указ о заточении без суда и запрещающий существовавшую практику применения пыток для получения признаний от заключенных.
Узнав о расследовании, Анри быстро убедил мирового судью бежать, затем продал винокурню и покинул провинцию, благодаря Бога за то, что он не знал де Лакано лично и не мог быть связан с его убийством. Судьба Эмиля Гаспара осталась ему неизвестной, и Анри даже забыл его имя.
Остальная часть истории была весьма несложна: переселившись западнее, в Шампань, он встретил там Мари Сен-Альбан – толстую, одинокую и весьма состоятельную вдовушку, которая поощряла знаки внимания с его стороны. Не прошло и года, как они сочетались браком, и Анри, – теперь величавший себя Сен-Альбаном, сочтя это имя куда более достойным, чем скромное имя Бенуа, – стал одолевать Мари просьбами перевести на него и ее долю наследства и титул ее покойного мужа – маркиза де Курсона. Весьма возможно, что она согласилась бы на это, если бы на той же неделе не узнала случайно, что ее молодой красавец-супруг состоит в тайной люборной связи с ее пятнадцатилетней дочерью Лизеттой.
После того как его надежды разбились вдребезги, Анри сбежал из Шампани и провел несколько лет на юге в безуспешной погоне за удачей. Усталый, разочарованный узкими пределами Ниццы и Марселя, он был привлечен блеском парижского полусвета и в конце концов логика событий привела его в интимный кружок кузена французского короля герцога Орлеанского, который немедленно принял его, как родственную душу. Со своей стороны Анри сразу понял преимущества дружбы с членом могущественного рода Бурбонов, в особенности еще и потому, что Филипп Орлеанский тоже был честолюбив и втайне намеревался свергнуть короля и самому занять престол.
По просьбе герцога Анри поселился в Версале и принялся распространять те радикальные памфлеты, с помощью которых распускались нелепые слухи, и сатирические листки, наносившие монархии непоправимый урон. Только на прошлой неделе Филипп обещал Сен-Альбану герцогский титул, как только станет королем, и при этом Анри почувствовал, что его время наконец пришло. Новое имя, титул герцога, дружба с человеком, который станет королем Франции... Но тут мысли Анри внезапно приняли тревожный оборот. Его удивляло, что Филипп не пригласил его в Рамбуйе, тогда как все остальные его дружки были им приглашены. Он не понимал также, почему приглашен герцог Войн. Анри знал, что в последние годы Филипп охладел к Войну. Решив, что это сделано по рассеянности, он и вознамерился отправиться в Рамбуйе. Теперь он, конечно, привезет с собой прелестнейшую герцогиню Войн, которая вскоре станет обесчещенной.
Анри залюбовался ее полной, красивой грудью, которая вздымалась и опускалась в спокойном, тихом ритме ее дыхания. Он даст ей поспать еще немного, прежде чем разбудит и сообщит ужасную весть о том, что ее муж заболел в Рамбуйе, и он, по доброте душевной, решил отвезти ее туда. Она, несомненно, забеспокоится, расстроится, возможно, поплачет. Но, конечно же, не станет возражать против изменения первоначального плана – поездки в Париж, – ибо захочет поскорее увидеть мужа. Анри слегка улыбнулся, подумав об этом. То-то удивится Войн!
Ян Монкриф нетерпеливо взглянул на часы, прежде чем сунуть их в карман жилета. Позади него солнце уже садилось за мягкие очертания окружающих Версаль холмов. Голуби возвращались на крыши городских домов по другую сторону улицы, мелодично воркуя в тишине.
Улица Сюр-Интенданс почти опустела. Все ушли или в сады Версаля смотреть фейерверк, или в близлежащие кофейни и клубы обсуждать последнюю новость: сегодня пополудни большинство духовенства, представителей второго сословия, заняли свои места в Зале для игры в мяч, чтобы продемонстрировать свою поддержку Национальному собранию, которое отказалось подчиниться королевскому приказу об отмене всех совещаний до начала завтрашней Королевской сессии. Однако новость эта никого не удивила. Все знали, что церковь очень много потеряет, если последние налоговые реформы короля станут законом. Поэтому епископы и прелаты решили, что им лучше проявить неповиновение, даже если это означает сближение с презираемым ими средним классом.
Ян с хмурым видом сидел верхом на лошади, которая била копытами от нетерпения. В эту минуту он не думал о политическом тупике, в который завели страну Генеральные штаты несмотря на все их благие намерения. Он хотел найти Эмиля. Апартаменты Анри Сен-Альбана были через дорогу, на втором этаже дворца, и выходили на Мраморный двор. Его лакею не могло потребоваться так много времени, чтобы узнать, там ли Сен-Альбан и Таунсенд. Морщины на изможденном лице Яна стали еще глубже. Он не сомневался, что оба они там. По словам немолодого друга Яна – Пьера дю Монморана, – менее часа назад герцогиню Бойн видели прогуливающейся с Анри Сен-Альбаном в садах за Водяным партером. И ни он, ни она не появились, чтобы приветствовать старшего из братьев короля и принцессу Елизавету, представляющих отсутствующих монархов на открытии сегодняшнего празднества в Малом Трианоне.
Ян положил руку на пистолет, засунутый за пояс бриджей. Благодарение Господу, он был в Рамбуйе недолго! Понадобилось менее часа, чтобы понять, как противен разнузданный образ жизни герцога Орлеанского. При этом воспоминании рот его скривился от отвращения. Совсем как в прежние времена, Маргарита дю Шарбоно ожидала там его приезда. Ян не знал о том, что она тоже приглашена сюда, но ее взгляд, когда она приветствовала его, дал ему понять, как легко им было бы начать все сначала. Но он не хотел этого, не мог. И поэтому тут же повернулся на каблуках и поскакал в Версаль, загоняя жеребца, чтобы поскорей покинуть это зловонное гнездо порока и разврата. Он рвался назад, к Таунсенд, хотя в тот момент и не понимал этого, к ее юности, невинности, ко всему, чего никогда не было в Маргарите и быть не могло. И все это лишь затем, чтобы узнать – Таунсенд дома нет. Последний раз ее видели в дворцовых садах в обществе Анри Сен-Альбана.
При этой мысли лицо Яна стало еще более изможденным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91