Бесшумно проносились летучие мыши, изредка слышался в небе шорох крыльев ночной птицы. Мора тихо стояла у перил, забыв о сердечном волнении и своем смущении, едва она вдохнула очарование наступающей ночи.
Негромкий говор привлек ее внимание. Повернув голову, она увидела чоукидара – ночного сторожа резиденции, который беседовал с капитаном Гамильтоном. Тот, сидя верхом на спокойной лошади, ждал, пока ему откроют ворота.
В ответ на слова чоукидара Росс бросил несколько прощальных слов, прежде чем свернуть на дорогу. Но он почему-то повернул налево, к Бхунапуру, в то время как его собственное бунгало находилось в противоположной стороне.
«Как странно, – подумала Мора. – Ведь Росс жаловался тете Дафне на обилие работы. Почему же тогда он поехал в город, в котором пустынные в этот час улицы перешли на время во власть нищих и бродячих собак?»
Глава 5
День свадьбы был назначен на третью неделю ноября – время, когда в Бхунапуре наслаждались погодой. В полном отчаянии от необходимости закончить все приготовления вовремя, миссис Карлайон решила совершить вместе с Лидией поездку в Дели и обойти магазины, хотя многочисленные чемоданы с приданым были привезены из Англии.
С той самой минуты как Мора узнала об их планах, она умоляла не тащить ее с собой. Она вовсе не хотела провести целую неделю, суетясь вокруг Лидии в больших европейских магазинах в Дели. Лучше отложить поездку до той поры, когда задует муссон, когда свадьба будет позади и у нее найдется время осмотреть сады, музеи и пагоды, а также заехать в Лакхнау, посетить могилы родителей и дом, который она не видела больше десяти лет.
Миссис Карлайон нашла эту мысль замечательной. По правде сказать, она была довольна, что Мора остается и, таким образом, дорогой Лоренс не будет страдать от одиночества, а они с Лидией могут полностью сосредоточиться на покупках.
На следующее утро мать с дочерью отправились в Дели. Мора и ее дядюшка вздохнули с облегчением. Но каким тихим и пустым показался сразу дом!
– Теперь уж не жалуйся мне на то, что зря не поехала с ними, – сказал дядя Лоренс, услышав вздох племянницы. – Боюсь, слишком поздно. И надеюсь, ты не ждешь, что я стану тебя развлекать, моя девочка. У меня куча бумажной работы!
– Поверь, у меня нет никаких возражений, – ответила на это Мора, целуя дядю в лысую маковку.
Дядя Лоренс посмотрел на нее одобрительно:
– Лелеешь собственные планы?
– Да.
– Не включают ли они некоего молодого человека, который проживает поблизости? – многозначительно спросил он, когда Мора направилась к двери.
Мора резко повернулась к дяде, и юбки ее взметнулись шелестящим вихрем.
– Кого ты имеешь в виду, дядя?
– Разумеется, Бартона-Паскаля. – У дяди лукаво блеснули глаза. – Говорил с ним вчера вечером в клубе. Кажется, он был чертовски рад тому, что ты не укатила в Дели с Даффи и Лидией. Ну, как ты считаешь, с чего бы он заговорил об этом?
Щеки у Моры так и вспыхнули. Ясно, дядя Лоренс уверен, что Чарльз Бартон-Паскаль примется за ней ухаживать. Ясно также, что он это одобряет. Мора нахмурилась. Неужели Чарльз и вправду ухаживал за ней? Если не считать нескольких случайных взглядов и кое-каких неуместных замечаний, поведение мистера Бартона-Паскаля по отношению к ней было безупречным. Мора находила его вполне терпимым, разве что чересчур самодовольным, но чтобы он собирался преследовать ее своими ухаживаниями...
– Представить себе не могу, с какой стати мистеру Бартону-Паскалю пришло бы в голову остановить свой выбор на мне, – заявила она.
– Господи! В таком случае я бы сказал, что, видимо, он чересчур робок. Видишь ли, когда я начал ухаживать за твоей тетей...
– Я не хочу, чтобы за мной ухаживал мистер Бартон-Паскаль, – перебила Мора, на этот раз уже более решительно.
Дядя Лоренс сдвинул брови.
– Я бы на твоем месте отнесся к этому иначе. Бхунапур – небольшой городок. Ты не найдешь другого мужчину с подобными качествами. Даффи он тоже нравится, я это знаю.
Мора отвела в сторону свой безмятежный взор.
– Да, дядя, мне это известно.
Лицо у дяди Лоренса сразу прояснилось – он не любил споров.
– Ты разберись получше в своих чувствах, а там поживем – увидим.
– Я надеюсь, что один из нас это сделает, дядя Лоренс.
У себя в комнате Мора мрачно объявила Мире:
– Я хочу поехать верхом. Принесла бы ты мой костюм.
Она говорила на хинди, потому что они с Мирой были одни, при других обстоятельствах Мора была вынуждена пользоваться только английским языком. Тетя Дафна самым решительным образом довела до ее сведения, что считается совершенно неприличным беседовать со слугами на их родном языке. Употребление «кухонного хинди» допустимо лишь в тех случаях, когда британская мэм-сахиб отдает прислуге какое-то приказание.
– Но ты не ела второго завтрака, – запротестовала Мира.
– Я не голодна.
Мира принесла из гардеробной костюм для верховой езды, и Мора занялась им. Ее не оставляло тяжелое и неприятное чувство. Дядя Лоренс, разумеется, ошибся насчет Бартона-Паскаля! Однако по всему поведению дяди видно, что он вскоре ожидает предложения, а как опекун Моры вправе говорить от ее имени и решать за нее.
К тому времени как Мора выехала легким галопом из ворот резиденции, выражение ее лица сделалось угрожающим.
Лоренс Карлайон сам редко ездил верхом, зато очень гордился чистокровными лошадьми своей конюшни. На этот раз Мора выбрала для себя молодого длинноногого жеребчика, которому за его золотисто-рыжую масть дали кличку Фокс. Конь был свежим, и Мора слегка ослабила поводья, когда они выбрались за пределы главной улицы военного городка. Здесь не видно было никаких живых существ, кроме стайки темно-рыжих птичек, перепархивающих между травянистыми кочками. Где-то в зарослях колючих кикар вскрикнула куропатка, вдали залаял шакал.
Как и всегда, открывшаяся Море красота Индии принесла успокоение душе. Даже заболоченные зеленые луга Норфолка, полные всякой водяной живности, не доставляли ей такой радости. Какая жалость, что она зря потратила все эти годы в Англии! И какая жалость, что всех детей, родившихся в Индии, в семилетнем возрасте отправляли на родину в соответствии с предписаниями справочника Берча «Воспитание и лечение детей в Индии» – книги, которая стала прямо-таки британской Библией. Ее автор поддерживал тайный страх каждой матери, опасавшейся, что ее отпрыск не доживет до юности в этой ужасной восточной стране.
Улыбнувшись, Мора пригнулась в седле и пустила жеребца в полный галоп. Она никогда не сомневалась, что ее отправили в Англию без всякой необходимости. В отличие от Лидии и тети Дафны она не страдала от множества чисто индийских болезней типа тропической сыпи, дизентерии или лихорадки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Негромкий говор привлек ее внимание. Повернув голову, она увидела чоукидара – ночного сторожа резиденции, который беседовал с капитаном Гамильтоном. Тот, сидя верхом на спокойной лошади, ждал, пока ему откроют ворота.
В ответ на слова чоукидара Росс бросил несколько прощальных слов, прежде чем свернуть на дорогу. Но он почему-то повернул налево, к Бхунапуру, в то время как его собственное бунгало находилось в противоположной стороне.
«Как странно, – подумала Мора. – Ведь Росс жаловался тете Дафне на обилие работы. Почему же тогда он поехал в город, в котором пустынные в этот час улицы перешли на время во власть нищих и бродячих собак?»
Глава 5
День свадьбы был назначен на третью неделю ноября – время, когда в Бхунапуре наслаждались погодой. В полном отчаянии от необходимости закончить все приготовления вовремя, миссис Карлайон решила совершить вместе с Лидией поездку в Дели и обойти магазины, хотя многочисленные чемоданы с приданым были привезены из Англии.
С той самой минуты как Мора узнала об их планах, она умоляла не тащить ее с собой. Она вовсе не хотела провести целую неделю, суетясь вокруг Лидии в больших европейских магазинах в Дели. Лучше отложить поездку до той поры, когда задует муссон, когда свадьба будет позади и у нее найдется время осмотреть сады, музеи и пагоды, а также заехать в Лакхнау, посетить могилы родителей и дом, который она не видела больше десяти лет.
Миссис Карлайон нашла эту мысль замечательной. По правде сказать, она была довольна, что Мора остается и, таким образом, дорогой Лоренс не будет страдать от одиночества, а они с Лидией могут полностью сосредоточиться на покупках.
На следующее утро мать с дочерью отправились в Дели. Мора и ее дядюшка вздохнули с облегчением. Но каким тихим и пустым показался сразу дом!
– Теперь уж не жалуйся мне на то, что зря не поехала с ними, – сказал дядя Лоренс, услышав вздох племянницы. – Боюсь, слишком поздно. И надеюсь, ты не ждешь, что я стану тебя развлекать, моя девочка. У меня куча бумажной работы!
– Поверь, у меня нет никаких возражений, – ответила на это Мора, целуя дядю в лысую маковку.
Дядя Лоренс посмотрел на нее одобрительно:
– Лелеешь собственные планы?
– Да.
– Не включают ли они некоего молодого человека, который проживает поблизости? – многозначительно спросил он, когда Мора направилась к двери.
Мора резко повернулась к дяде, и юбки ее взметнулись шелестящим вихрем.
– Кого ты имеешь в виду, дядя?
– Разумеется, Бартона-Паскаля. – У дяди лукаво блеснули глаза. – Говорил с ним вчера вечером в клубе. Кажется, он был чертовски рад тому, что ты не укатила в Дели с Даффи и Лидией. Ну, как ты считаешь, с чего бы он заговорил об этом?
Щеки у Моры так и вспыхнули. Ясно, дядя Лоренс уверен, что Чарльз Бартон-Паскаль примется за ней ухаживать. Ясно также, что он это одобряет. Мора нахмурилась. Неужели Чарльз и вправду ухаживал за ней? Если не считать нескольких случайных взглядов и кое-каких неуместных замечаний, поведение мистера Бартона-Паскаля по отношению к ней было безупречным. Мора находила его вполне терпимым, разве что чересчур самодовольным, но чтобы он собирался преследовать ее своими ухаживаниями...
– Представить себе не могу, с какой стати мистеру Бартону-Паскалю пришло бы в голову остановить свой выбор на мне, – заявила она.
– Господи! В таком случае я бы сказал, что, видимо, он чересчур робок. Видишь ли, когда я начал ухаживать за твоей тетей...
– Я не хочу, чтобы за мной ухаживал мистер Бартон-Паскаль, – перебила Мора, на этот раз уже более решительно.
Дядя Лоренс сдвинул брови.
– Я бы на твоем месте отнесся к этому иначе. Бхунапур – небольшой городок. Ты не найдешь другого мужчину с подобными качествами. Даффи он тоже нравится, я это знаю.
Мора отвела в сторону свой безмятежный взор.
– Да, дядя, мне это известно.
Лицо у дяди Лоренса сразу прояснилось – он не любил споров.
– Ты разберись получше в своих чувствах, а там поживем – увидим.
– Я надеюсь, что один из нас это сделает, дядя Лоренс.
У себя в комнате Мора мрачно объявила Мире:
– Я хочу поехать верхом. Принесла бы ты мой костюм.
Она говорила на хинди, потому что они с Мирой были одни, при других обстоятельствах Мора была вынуждена пользоваться только английским языком. Тетя Дафна самым решительным образом довела до ее сведения, что считается совершенно неприличным беседовать со слугами на их родном языке. Употребление «кухонного хинди» допустимо лишь в тех случаях, когда британская мэм-сахиб отдает прислуге какое-то приказание.
– Но ты не ела второго завтрака, – запротестовала Мира.
– Я не голодна.
Мира принесла из гардеробной костюм для верховой езды, и Мора занялась им. Ее не оставляло тяжелое и неприятное чувство. Дядя Лоренс, разумеется, ошибся насчет Бартона-Паскаля! Однако по всему поведению дяди видно, что он вскоре ожидает предложения, а как опекун Моры вправе говорить от ее имени и решать за нее.
К тому времени как Мора выехала легким галопом из ворот резиденции, выражение ее лица сделалось угрожающим.
Лоренс Карлайон сам редко ездил верхом, зато очень гордился чистокровными лошадьми своей конюшни. На этот раз Мора выбрала для себя молодого длинноногого жеребчика, которому за его золотисто-рыжую масть дали кличку Фокс. Конь был свежим, и Мора слегка ослабила поводья, когда они выбрались за пределы главной улицы военного городка. Здесь не видно было никаких живых существ, кроме стайки темно-рыжих птичек, перепархивающих между травянистыми кочками. Где-то в зарослях колючих кикар вскрикнула куропатка, вдали залаял шакал.
Как и всегда, открывшаяся Море красота Индии принесла успокоение душе. Даже заболоченные зеленые луга Норфолка, полные всякой водяной живности, не доставляли ей такой радости. Какая жалость, что она зря потратила все эти годы в Англии! И какая жалость, что всех детей, родившихся в Индии, в семилетнем возрасте отправляли на родину в соответствии с предписаниями справочника Берча «Воспитание и лечение детей в Индии» – книги, которая стала прямо-таки британской Библией. Ее автор поддерживал тайный страх каждой матери, опасавшейся, что ее отпрыск не доживет до юности в этой ужасной восточной стране.
Улыбнувшись, Мора пригнулась в седле и пустила жеребца в полный галоп. Она никогда не сомневалась, что ее отправили в Англию без всякой необходимости. В отличие от Лидии и тети Дафны она не страдала от множества чисто индийских болезней типа тропической сыпи, дизентерии или лихорадки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74