Миска яиц и кувшинчик сахарной пудры стояли возле ее локтя. Помощница повара резиденции, дородная индианка с лоснящейся от масла косой, явно недовольная, колола грецкие орехи.
Индийские слуги не слишком любили вторжение разных мэм-сахиб в их заповедную область, и Мумфайсал не была исключением, особенно ей не нравилось отдавать в руки именно этой мэм-сахиб свою замечательную кухонную утварь. Среди слуг резиденции Мора славилась своей привычкой бесцеремонно командовать всеми и отсутствием должного терпения. Дополнительным поводом для недовольства было то, что мэм-сахиб Мора конфисковала утварь Мумфайсал для того, что следовало считать языческим ритуалом ангрези: она собиралась печь торт по случаю дня рождения Карлайон-сахиба.
– Ты кончила? – бросила Мора через плечо.
Мумфайсал мрачно кивнула и протянула миску с орехами. Как и все слуги в резиденции, она не говорила по-английски.
– Давай их сюда.
Мора высыпала орехи в тесто, потом переложила в форму. Поваренок Мита Рам уже развел огонь в кирпичной печке в углу маленькой темной кухни. Мора вполне разумно решила заняться приготовлением пирога задолго до рассвета, пока солнце еще не поднялось и не дало волю своему жаркому огню. Лидия была еще в постели, и завтрак не сервирован.
В это время занавеска, закрывающая вход в кухню, раздвинулась, и вошла Дафна Карлайон.
– Восхитительно! – произнесла она, лизнув тесто с ложки для размешивания. – Твой дядя будет в восторге, дорогая. Не думаю, чтобы ему пекли пирог ко дню рождения хоть раз за прошедшие пятнадцать лет.
Мора вытерла руки посудным полотенцем.
– Надеюсь, вкус пирога не покажется ему странным. Состав теста...
Тетя Дафна слизнула еще немного теста с ложки.
– Не волнуйся, милая. Лоренс прекрасно знает, как трудно испечь что-нибудь в этой кухне. Кроме того, все, что приготовишь ты, будет куда вкуснее, чем любое изделие этих жалких индусов.
– Мусульман, – автоматически поправила тетку Мора.
Тетя Дафна пропустила ее слова мимо ушей.
– Вот уж не думала, что ты такая любительница печь.
– Я вовсе не любительница. Мы с Лидией тянули соломинки. На ее долю выпала забота о подарке.
Тетя Дафна ласково посмотрела на племянницу. Кто мог предположить, что из своевольного тощего чада вырастет исполненная чувства долга молодая женщина? Последние несколько дней Мора проявила столько доброй воли, помогая ей управляться со слугами, и почти не выходила из дому.
– Собираешься ли ты поехать верхом? – спросила тетка, когда Мора, отряхнув юбку, направилась к двери.
– Не сегодня.
– Почему нет, дорогая? Ты обычно ездила каждое утро. Ты не выезжала с того самого дня, как мы с дядей вернулись с дурбара, с тех пор прошла почти неделя.
– Было слишком жарко.
– Это верно. Но не огорчайся, дружок. Мы скоро уедем в Симлу, а там все будет хорошо.
Мора шла по крытому проходу, соединяющему крошечную кухню со зданием резиденции, и с полной безнадежностью размышляла, как ей быть дальше. Ей было скучно и жарко, она чувствовала себя несчастной и не знала, как долго сможет вытерпеть это непереносимое добровольное тюремное заключение. Как долго можно прятаться от Росса Гамильтона подобным образом? Рано или поздно он будет вынужден принять очередное предложение дяди пообедать в резиденции, и все эмоции, которые она подавляла в себе с той самой ночи в Павлиньем дворце, вновь нахлынут на нее, и Росс узнает правду по выражению ее лица...
«Но я не влюблена в него, – упрямо твердила себе Мора. – Нет и нет! В конце концов, я едва его знаю, и только потому, что он... что я с ним...»
– Сахиба желает сегодня поехать верхом?
Мора остановилась.
– Ох, Исмаил, я тебя не заметила. – Она быстро оглянулась через плечо, но в проходе было пусто: тетка осталась в кухне. Мора перешла на хинди: – Не думаю, что поеду.
– Прошло много дней, Фокс застоялся.
Мора немного подумала, глядя на темное лицо патана. Обросшая бородой физиономия ничего не выражала, и Мора не могла понять, с чего это он сам вздумал сегодня искать ее, не дожидаясь, пока его позовут. Может, Исмаил-хану так же тошно, как и ей, целую неделю сидеть без дела у себя в биби-гурх?
– Очень хорошо, – вдруг сказала она. – Седлай мою лошадь. Я буду ждать тебя на майдане.
На лице у Исмаил-хана промелькнуло нечто похожее на удовлетворение.
– Как угодно, сахиб, – ответил он, поклонился и быстро зашагал по лужайке.
Уже рассвело, когда большой и сильный патан и его молодая хозяйка встретились на площадке перед воротами военного городка. Птицы начали насвистывать на деревьях, и в воздухе уже ощущалось приближение чудовищной жары. Мора облачилась в голубую амазонку и надела шлем. Стройная и элегантная, она тронула коня хлыстом, и Фокс понес ее к покрытым росой полям за дорогой. Исмаил-хан, как всегда, держался на почтительном расстоянии.
Заря разгоралась над далекими холмами, заливая равнину золотыми лучами. Стайка попугаев с криком поднялась из зарослей камыша. Горячий ветер шелестел львиной травой, и Мора, набрав в легкие душистого воздуха, вздохнула полной грудью от счастья.
Как глупо было держать себя так долго под добровольным домашним арестом! В эти дни Росса почти не видно было в сеттльменте, он пропадал где-то в округе, то ли улаживая земельные споры, то ли обсуждая с каким-то котвалом, то есть деревенским старостой, новые способы посадки растений и дренажных работ. Чего ей прятаться от него? Чего бояться?
Громкий топот копыт позади прервал ход ее размышлений. Быстро обернувшись, она увидела, что Исмаил-хан нагоняет ее галопом. Мора резко натянула поводья, отчего Фокс фыркнул и дернул головой.
– Что такое? – спросила она патана, когда он подъехал близко. – Что-нибудь случилось?
– Мужчины впереди, – ответил тот. – Поглядите вон туда.
Мора посмотрела в ту сторону, куда указывал его палец, и заметила, как пыль поднимается над дорогой в бамбуковых зарослях. Тени уже побледнели, и в разливе света Мора увидела двух лошадей впереди. Один из всадников наклонился вперед и крепко вцепился в поводья, словно боялся свалиться с седла.
– Что-то стряслось, – еле слышно проговорила Мора.
– Плохое дело, – согласился Исмаил-хан.
Лошади приближались, и скоро Мора узнала в раненом всаднике Гходу Лала, слугу капитана Гамильтона. Позади него ехал Амир Дас, саис капитана. Мора помахала ему, но Амир Дас натянул поводья с очевидной неохотой.
– Что произошло? – спросила она по-английски, зная, что саис хорошо говорит на этом языке.
– На Гходу Лала напал маггер, – сквозь зубы ответил тот.
– Крокодил? – удивилась Мора и уставилась в ужасе на раненого, рука которого была кое-как перевязана, рукав промок от крови, которая продолжала течь и капала на пыльную дорогу, а лицо стало серым, как зола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Индийские слуги не слишком любили вторжение разных мэм-сахиб в их заповедную область, и Мумфайсал не была исключением, особенно ей не нравилось отдавать в руки именно этой мэм-сахиб свою замечательную кухонную утварь. Среди слуг резиденции Мора славилась своей привычкой бесцеремонно командовать всеми и отсутствием должного терпения. Дополнительным поводом для недовольства было то, что мэм-сахиб Мора конфисковала утварь Мумфайсал для того, что следовало считать языческим ритуалом ангрези: она собиралась печь торт по случаю дня рождения Карлайон-сахиба.
– Ты кончила? – бросила Мора через плечо.
Мумфайсал мрачно кивнула и протянула миску с орехами. Как и все слуги в резиденции, она не говорила по-английски.
– Давай их сюда.
Мора высыпала орехи в тесто, потом переложила в форму. Поваренок Мита Рам уже развел огонь в кирпичной печке в углу маленькой темной кухни. Мора вполне разумно решила заняться приготовлением пирога задолго до рассвета, пока солнце еще не поднялось и не дало волю своему жаркому огню. Лидия была еще в постели, и завтрак не сервирован.
В это время занавеска, закрывающая вход в кухню, раздвинулась, и вошла Дафна Карлайон.
– Восхитительно! – произнесла она, лизнув тесто с ложки для размешивания. – Твой дядя будет в восторге, дорогая. Не думаю, чтобы ему пекли пирог ко дню рождения хоть раз за прошедшие пятнадцать лет.
Мора вытерла руки посудным полотенцем.
– Надеюсь, вкус пирога не покажется ему странным. Состав теста...
Тетя Дафна слизнула еще немного теста с ложки.
– Не волнуйся, милая. Лоренс прекрасно знает, как трудно испечь что-нибудь в этой кухне. Кроме того, все, что приготовишь ты, будет куда вкуснее, чем любое изделие этих жалких индусов.
– Мусульман, – автоматически поправила тетку Мора.
Тетя Дафна пропустила ее слова мимо ушей.
– Вот уж не думала, что ты такая любительница печь.
– Я вовсе не любительница. Мы с Лидией тянули соломинки. На ее долю выпала забота о подарке.
Тетя Дафна ласково посмотрела на племянницу. Кто мог предположить, что из своевольного тощего чада вырастет исполненная чувства долга молодая женщина? Последние несколько дней Мора проявила столько доброй воли, помогая ей управляться со слугами, и почти не выходила из дому.
– Собираешься ли ты поехать верхом? – спросила тетка, когда Мора, отряхнув юбку, направилась к двери.
– Не сегодня.
– Почему нет, дорогая? Ты обычно ездила каждое утро. Ты не выезжала с того самого дня, как мы с дядей вернулись с дурбара, с тех пор прошла почти неделя.
– Было слишком жарко.
– Это верно. Но не огорчайся, дружок. Мы скоро уедем в Симлу, а там все будет хорошо.
Мора шла по крытому проходу, соединяющему крошечную кухню со зданием резиденции, и с полной безнадежностью размышляла, как ей быть дальше. Ей было скучно и жарко, она чувствовала себя несчастной и не знала, как долго сможет вытерпеть это непереносимое добровольное тюремное заключение. Как долго можно прятаться от Росса Гамильтона подобным образом? Рано или поздно он будет вынужден принять очередное предложение дяди пообедать в резиденции, и все эмоции, которые она подавляла в себе с той самой ночи в Павлиньем дворце, вновь нахлынут на нее, и Росс узнает правду по выражению ее лица...
«Но я не влюблена в него, – упрямо твердила себе Мора. – Нет и нет! В конце концов, я едва его знаю, и только потому, что он... что я с ним...»
– Сахиба желает сегодня поехать верхом?
Мора остановилась.
– Ох, Исмаил, я тебя не заметила. – Она быстро оглянулась через плечо, но в проходе было пусто: тетка осталась в кухне. Мора перешла на хинди: – Не думаю, что поеду.
– Прошло много дней, Фокс застоялся.
Мора немного подумала, глядя на темное лицо патана. Обросшая бородой физиономия ничего не выражала, и Мора не могла понять, с чего это он сам вздумал сегодня искать ее, не дожидаясь, пока его позовут. Может, Исмаил-хану так же тошно, как и ей, целую неделю сидеть без дела у себя в биби-гурх?
– Очень хорошо, – вдруг сказала она. – Седлай мою лошадь. Я буду ждать тебя на майдане.
На лице у Исмаил-хана промелькнуло нечто похожее на удовлетворение.
– Как угодно, сахиб, – ответил он, поклонился и быстро зашагал по лужайке.
Уже рассвело, когда большой и сильный патан и его молодая хозяйка встретились на площадке перед воротами военного городка. Птицы начали насвистывать на деревьях, и в воздухе уже ощущалось приближение чудовищной жары. Мора облачилась в голубую амазонку и надела шлем. Стройная и элегантная, она тронула коня хлыстом, и Фокс понес ее к покрытым росой полям за дорогой. Исмаил-хан, как всегда, держался на почтительном расстоянии.
Заря разгоралась над далекими холмами, заливая равнину золотыми лучами. Стайка попугаев с криком поднялась из зарослей камыша. Горячий ветер шелестел львиной травой, и Мора, набрав в легкие душистого воздуха, вздохнула полной грудью от счастья.
Как глупо было держать себя так долго под добровольным домашним арестом! В эти дни Росса почти не видно было в сеттльменте, он пропадал где-то в округе, то ли улаживая земельные споры, то ли обсуждая с каким-то котвалом, то есть деревенским старостой, новые способы посадки растений и дренажных работ. Чего ей прятаться от него? Чего бояться?
Громкий топот копыт позади прервал ход ее размышлений. Быстро обернувшись, она увидела, что Исмаил-хан нагоняет ее галопом. Мора резко натянула поводья, отчего Фокс фыркнул и дернул головой.
– Что такое? – спросила она патана, когда он подъехал близко. – Что-нибудь случилось?
– Мужчины впереди, – ответил тот. – Поглядите вон туда.
Мора посмотрела в ту сторону, куда указывал его палец, и заметила, как пыль поднимается над дорогой в бамбуковых зарослях. Тени уже побледнели, и в разливе света Мора увидела двух лошадей впереди. Один из всадников наклонился вперед и крепко вцепился в поводья, словно боялся свалиться с седла.
– Что-то стряслось, – еле слышно проговорила Мора.
– Плохое дело, – согласился Исмаил-хан.
Лошади приближались, и скоро Мора узнала в раненом всаднике Гходу Лала, слугу капитана Гамильтона. Позади него ехал Амир Дас, саис капитана. Мора помахала ему, но Амир Дас натянул поводья с очевидной неохотой.
– Что произошло? – спросила она по-английски, зная, что саис хорошо говорит на этом языке.
– На Гходу Лала напал маггер, – сквозь зубы ответил тот.
– Крокодил? – удивилась Мора и уставилась в ужасе на раненого, рука которого была кое-как перевязана, рукав промок от крови, которая продолжала течь и капала на пыльную дорогу, а лицо стало серым, как зола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74