Сравнительно легко Мора переносила жару, хотя сегодня из предосторожности надела на голову топи – тропический полотняный шлем, неотъемлемую часть униформы британцев в Индии. Шлем этот надежно защищал голову его обладателя от беспощадного восточного солнца.
– Я слишком выносливая, чтобы заболеть или получить солнечный удар, – произнесла Мора вслух, негромко рассмеялась и почувствовала себя как нельзя лучше.
Фокс замедлил аллюр, пробираясь по каменистому пересохшему руслу среди скалистых стен узкой теснины, заваленной камнями, но вскоре копыта его застучали ровной рысью по дороге, ведущей в Бхунапур. Впереди Мора видела неровные ряды городских крыш. Она не была на местном базаре с тех самых пор, как вместе с теткой и кузиной ездила туда выбирать мебель для резиденции, и теперь радовалась возможности провести несколько беспечных часов в толпе на базарной площади.
Торговцы вежливо приветствовали ее, когда она, спешившись, стала бродить по проходам между прилавками. Они открыто выражали восхищение тем, что она обращается к ним на их родном языке и относится с уважением к их касте, чего не делало большинство белых людей.
Наиболее говорливым оказался продавец фруктов, вступивший с Морой в долгий разговор, когда она остановилась возле его прилавка купить и очистить апельсин. Мохаммед Хаджи был спокойным маленьким человечком, под ногами у которого вертелись его многочисленные жены и дети. Поскольку то была семья правоверных мусульман, женщины на людях носили чадру – по восточному обычаю, который требовал, чтобы женские лица не видел ни один посторонний мужчина, – видеть разрешалось только близким родственникам.
Все четыре женушки Мохаммеда Хаджи были толстыми и веселыми, их темные глаза так и сверкали в прорезях укрывающих лица густых вуалей, когда женщины смеялись, болтая с Морой. Их застенчивость сразу улетучилась, едва английская девушка заговорила с ними на их родном языке.
– А ведь тебя преследуют, – неожиданно сообщила Море одна из них, Хамада, самая молодая и зоркая из четырех. – Расскажи нам. У тебя есть обожатель-сахиб в военном городке?
Мора была озадачена.
– Обожатель?
Другие жены закивали, показывая пальцами куда-то в сторону; Мора повернула голову. Сахиба было легко заметить. Не только потому, что на нем был такой же топи, как у нее, но и потому, что ростом он сильно выделялся в толпе, сквозь которую прокладывал себе путь определенно в их направлении. Когда он подобрался ближе, Мора тотчас узнала Чарльза Бартона-Паскаля.
– Черт подери! – выругалась она.
– Что такое? – хором вопросили любопытные жены.
– Ты права, этот сахиб последовал сюда за мной, – быстро заговорила Мора. – Но я вовсе не хочу с ним встречаться. Скажите, как мне лучше вернуться к моей лошади, чтобы сахиб меня не заметил?
Жены быстро-быстро защебетали, советуясь друг с другом, а потом и с мужем. В одну секунду Мору спрятали за большой корзиной, в которой стояли свернутые в рулоны ковры.
Мора вздернула голову. Она ни за что не позволит Чарльзу поймать ее, да еще притом, что уехала одна, без саиса, как здесь называли грумов. Тетя Дафна бесчисленное количество раз твердила ей, какой может выйти скандал, если девушку увидят верхом без сопровождения слуги, в обществе молодого холостяка!
– Если ты пройдешь вон в те ворота, – предложил Мохаммед Хаджи, показывая на богато украшенные резьбой створки в дальнем углу базарной площади, – ты окажешься вскоре возле храма, рядом с которым оставила лошадь.
– Но ведь ворота, разумеется, заперты, – с сомнением в голосе сказала Мора. – Как же я войду?
. – Хозяин дома Валид Али – мой двоюродный брат, – успокоил ее Мохаммед Хаджи. – Скажи привратнику, что я велел тебя пропустить.
Мора сердечно поблагодарила его. Сопровождаемая хихикающими женщинами, чьи развевающиеся чадры скрывали ее от посторонних глаз, Мора поспешила через площадь к воротам. Выслушав ее объяснение, привратник-чоукидар немедленно отворил калитку, и Мора вошла во двор.
– О! – невольно воскликнула она, едва оглядевшись. Величина и красота сада были совершенно не видны с улицы. Очевидно, Валид Али необычайно богатый купец: на разбивку подобного сада, ажурные павильоны и журчащие фонтаны должно было уйти целое состояние. Оштукатуренный дом представлял собой настоящий дворец, выкрашенный в белый и розовый цвета и возвышавшийся на три этажа, а в некоторых местах и больше. Многочисленные башенки и балконы дополняли общий ансамбль, причем все балконы были оплетены вьющимися растениями, душистые и яркие цветы наполняли воздух тонким ароматом.
– По этой дорожке, – с поклоном произнес чоукидар.
Мора приподняла подол амазонки и последовала за привратником по ухоженной тропе, выложенной белыми камешками. Казалось, что шумная базарная площадь осталась где-то в тысяче миль отсюда. Лишь плеск воды в фонтанах и жужжание пчел нарушали золотой покой этого утра.
Они миновали занан, женскую часть дворца. Уютные террасы были ограждены от нескромного взора ширмами, обтянутыми слегка трепещущим от ветерка цветным шелком.
Настойчивый перезвон колокольчика вынудил сторожа остановиться. Он извинился и куда-то ускользнул в проход между цветущими кустами. Очень скоро он вернулся, поклонился и объяснил, что бегума Кушна, жена Валида Али, выглянув из окна, заметила Мору, узнала в ней ангрези мэм-сахиб по ее платью и очень хотела бы с ней познакомиться. Не будет ли мэм-сахиб любезна пройти вот сюда?
Понимая, что отказать было бы крайне невежливо, Мора двинулась за чоукидаром к высокой арке входа. Здесь чоукидар остановился, так как обычай запрещал ему идти дальше. Закутанная в чадру служанка ввела Мору в занан, и девушка молча пошла за ней по натертому полу к узкой лестнице.
Комната, в которую они вошли, оказалась очень длинной, мебели тут стояло немного. Стены завешены цветным шелком, мягко шелестящим от ветра и создающим впечатление прохлады и умиротворяющей красоты. Воздух напоен запахом сандалового дерева, откуда-то из отдаленных внутренних покоев дворца доносились звуки ситара, и чей-то приятный голос сопровождал мелодию.
Бегума Кушна восседала на подушке возле арочных окон, выходящих в сад. Она была окутана сверкающим бирюзовым шелком, но верхняя часть лица оставалась открытой. Прекрасные черные глаза и блестящие, тоже черные, волосы принадлежали совсем молодой женщине – разве чуть старше Моры.
Они обменялись любезностями, и бегума Кушна всплеснула своими изящными ручками в восторге от того, как хорошо гостья, девушка из племени ангрези, говорит на ее родном языке. Новость о приходе Моры быстро разлетелась по занану, и вскоре комната была полным-полна любопытствующих девиц, глазеющих ребятишек и хихикающих седовласых тетушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Я слишком выносливая, чтобы заболеть или получить солнечный удар, – произнесла Мора вслух, негромко рассмеялась и почувствовала себя как нельзя лучше.
Фокс замедлил аллюр, пробираясь по каменистому пересохшему руслу среди скалистых стен узкой теснины, заваленной камнями, но вскоре копыта его застучали ровной рысью по дороге, ведущей в Бхунапур. Впереди Мора видела неровные ряды городских крыш. Она не была на местном базаре с тех самых пор, как вместе с теткой и кузиной ездила туда выбирать мебель для резиденции, и теперь радовалась возможности провести несколько беспечных часов в толпе на базарной площади.
Торговцы вежливо приветствовали ее, когда она, спешившись, стала бродить по проходам между прилавками. Они открыто выражали восхищение тем, что она обращается к ним на их родном языке и относится с уважением к их касте, чего не делало большинство белых людей.
Наиболее говорливым оказался продавец фруктов, вступивший с Морой в долгий разговор, когда она остановилась возле его прилавка купить и очистить апельсин. Мохаммед Хаджи был спокойным маленьким человечком, под ногами у которого вертелись его многочисленные жены и дети. Поскольку то была семья правоверных мусульман, женщины на людях носили чадру – по восточному обычаю, который требовал, чтобы женские лица не видел ни один посторонний мужчина, – видеть разрешалось только близким родственникам.
Все четыре женушки Мохаммеда Хаджи были толстыми и веселыми, их темные глаза так и сверкали в прорезях укрывающих лица густых вуалей, когда женщины смеялись, болтая с Морой. Их застенчивость сразу улетучилась, едва английская девушка заговорила с ними на их родном языке.
– А ведь тебя преследуют, – неожиданно сообщила Море одна из них, Хамада, самая молодая и зоркая из четырех. – Расскажи нам. У тебя есть обожатель-сахиб в военном городке?
Мора была озадачена.
– Обожатель?
Другие жены закивали, показывая пальцами куда-то в сторону; Мора повернула голову. Сахиба было легко заметить. Не только потому, что на нем был такой же топи, как у нее, но и потому, что ростом он сильно выделялся в толпе, сквозь которую прокладывал себе путь определенно в их направлении. Когда он подобрался ближе, Мора тотчас узнала Чарльза Бартона-Паскаля.
– Черт подери! – выругалась она.
– Что такое? – хором вопросили любопытные жены.
– Ты права, этот сахиб последовал сюда за мной, – быстро заговорила Мора. – Но я вовсе не хочу с ним встречаться. Скажите, как мне лучше вернуться к моей лошади, чтобы сахиб меня не заметил?
Жены быстро-быстро защебетали, советуясь друг с другом, а потом и с мужем. В одну секунду Мору спрятали за большой корзиной, в которой стояли свернутые в рулоны ковры.
Мора вздернула голову. Она ни за что не позволит Чарльзу поймать ее, да еще притом, что уехала одна, без саиса, как здесь называли грумов. Тетя Дафна бесчисленное количество раз твердила ей, какой может выйти скандал, если девушку увидят верхом без сопровождения слуги, в обществе молодого холостяка!
– Если ты пройдешь вон в те ворота, – предложил Мохаммед Хаджи, показывая на богато украшенные резьбой створки в дальнем углу базарной площади, – ты окажешься вскоре возле храма, рядом с которым оставила лошадь.
– Но ведь ворота, разумеется, заперты, – с сомнением в голосе сказала Мора. – Как же я войду?
. – Хозяин дома Валид Али – мой двоюродный брат, – успокоил ее Мохаммед Хаджи. – Скажи привратнику, что я велел тебя пропустить.
Мора сердечно поблагодарила его. Сопровождаемая хихикающими женщинами, чьи развевающиеся чадры скрывали ее от посторонних глаз, Мора поспешила через площадь к воротам. Выслушав ее объяснение, привратник-чоукидар немедленно отворил калитку, и Мора вошла во двор.
– О! – невольно воскликнула она, едва оглядевшись. Величина и красота сада были совершенно не видны с улицы. Очевидно, Валид Али необычайно богатый купец: на разбивку подобного сада, ажурные павильоны и журчащие фонтаны должно было уйти целое состояние. Оштукатуренный дом представлял собой настоящий дворец, выкрашенный в белый и розовый цвета и возвышавшийся на три этажа, а в некоторых местах и больше. Многочисленные башенки и балконы дополняли общий ансамбль, причем все балконы были оплетены вьющимися растениями, душистые и яркие цветы наполняли воздух тонким ароматом.
– По этой дорожке, – с поклоном произнес чоукидар.
Мора приподняла подол амазонки и последовала за привратником по ухоженной тропе, выложенной белыми камешками. Казалось, что шумная базарная площадь осталась где-то в тысяче миль отсюда. Лишь плеск воды в фонтанах и жужжание пчел нарушали золотой покой этого утра.
Они миновали занан, женскую часть дворца. Уютные террасы были ограждены от нескромного взора ширмами, обтянутыми слегка трепещущим от ветерка цветным шелком.
Настойчивый перезвон колокольчика вынудил сторожа остановиться. Он извинился и куда-то ускользнул в проход между цветущими кустами. Очень скоро он вернулся, поклонился и объяснил, что бегума Кушна, жена Валида Али, выглянув из окна, заметила Мору, узнала в ней ангрези мэм-сахиб по ее платью и очень хотела бы с ней познакомиться. Не будет ли мэм-сахиб любезна пройти вот сюда?
Понимая, что отказать было бы крайне невежливо, Мора двинулась за чоукидаром к высокой арке входа. Здесь чоукидар остановился, так как обычай запрещал ему идти дальше. Закутанная в чадру служанка ввела Мору в занан, и девушка молча пошла за ней по натертому полу к узкой лестнице.
Комната, в которую они вошли, оказалась очень длинной, мебели тут стояло немного. Стены завешены цветным шелком, мягко шелестящим от ветра и создающим впечатление прохлады и умиротворяющей красоты. Воздух напоен запахом сандалового дерева, откуда-то из отдаленных внутренних покоев дворца доносились звуки ситара, и чей-то приятный голос сопровождал мелодию.
Бегума Кушна восседала на подушке возле арочных окон, выходящих в сад. Она была окутана сверкающим бирюзовым шелком, но верхняя часть лица оставалась открытой. Прекрасные черные глаза и блестящие, тоже черные, волосы принадлежали совсем молодой женщине – разве чуть старше Моры.
Они обменялись любезностями, и бегума Кушна всплеснула своими изящными ручками в восторге от того, как хорошо гостья, девушка из племени ангрези, говорит на ее родном языке. Новость о приходе Моры быстро разлетелась по занану, и вскоре комната была полным-полна любопытствующих девиц, глазеющих ребятишек и хихикающих седовласых тетушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74