Но, может быть, она родит сына? Или вернется к отцу? Что-то же она может сделать, не нарушая законов своего народа, своей религии?
- А ты не думала вернуться к родителям, если станет совсем невыносимо? - решилась спросить Злата.
- Маловероятно. Если муж разведется со мной, то он просто выгонит меня на улицу. А чтобы мне развестись с ним… Он должен стать государственным преступником. Совершить страшный грех. Тогда мне вернут мое приданое, и я вернусь к отцу незапятнанной.
У Златы от сердца отлегло.
- А ты хочешь? Хочешь вернуться к родителям? Хафиза обернулась и удивленно взглянула на подругу:
- К чему этот разговор? Ведь этому не бывать.
- Послушай… Нет, пообещай, что не выдашь меня! - нерешительно проговорила Злата.
- Я тебе подруга, - обиженно проговорила Хафиза.
- Тогда слушай… - и Злата пересказала все, что узнала вчера, только умолчала об Амире, не нужно, чтобы хатум о нем знала.
- И ты хочешь бежать и разоблачить Ибрагима, - медленно и задумчиво проговорила Хафиза. - И хочешь, чтобы я тебе помогла…
- Да. - Злата с напряжением и надеждой смотрела в лицо подруге, пытаясь прочитать по нему свою судьбу.
Хафиза молчала. Злата доплела последнюю косичку и сложила руки на коленях.
- Что ж, ты моя единственная подруга, ты помогла мне, но моя помощь тебе будет всего лишь помощью самой себе, ведь благодаря этому я навеки освобожусь от Ибрагима. - Хафиза взяла ладони Златы в свои. - Что я могу для тебя сделать?
Тут уж пришлось Злате посвятить хатум в то, что один из евнухов гарема совсем не евнух и что сейчас он ищет возможность обойтись без рискованного побега.
- Знаешь, - смущенно произнесла Хафиза, - Ибрагим говорил сегодня что-то про то, что если бы я только пожелала, то могла бы вскоре стать не просто его женой, а его единоверкой. Я не придала этому значения, но… Мне теперь кажется, что он имел в виду, что я могу поучаствовать в этом обряде во время затмения. Как мерзко! Я, правоверная мусульманка, - и этот грязный еретик! Но я все же соглашусь. Затмение будет утром, где-то между первой и второй молитвами, так что за тобой придут глубокой ночью, а я смогу отвлечь их внимание, дать вам с Амиром чуть больше времени.
- Но как осуществить сам побег? Я пробовала уже два раза!
- У меня есть ключ от двери, через которую евнухи выходят из гаремлика прямо в город. После отставки Малика он хранится у меня. Имад даже не посмел возражать, я пригрозила рассказать Ибрагиму о его связи с Науваль.
- Хафиза! - Злата была готова упасть на колени перед подругой.
- И еще я могу под каким-либо предлогом убрать охрану от дверей. Но если вас хватятся слишком быстро, то догонят.
- Но хоть покинуть гарем ты нам поможешь! А там посмотрим. Может быть, эти хашишины соберутся где-нибудь, чтобы творить свои мерзости. Амир говорил, что есть здесь какие-то подземелья…
- Я про это ничего не знаю… Но чем смогу, тем помогу.
Злата порывисто обняла подругу:
- Спасибо! Я ведь никогда не смогу тебя отблагодарить! - Девушке хотелось, чтобы Хафиза стала счастлива.
- Если ты избавишь меня от Ибрагима, если я смогу вернуться к отцу, вернуться с приданым… Это будет самой лучшей благодарностью. Я смогу начать новую жизнь.
- Ты очень молода, все еще наладится, - постаралась Злата ободрить хатум.
- Если я не вырвусь отсюда, то просто сойду с ума. - Хафизу передернуло. - Мало того что Ибрагим извращенец, так он еще и еретик самого худшего толка. Знал бы мой отец…
- А почему ты не можешь написать ему? - спросила Злата.
- Мои письма читают, - ответила Хафиза спокойно, как о само собой разумеющейся вещи.
- Какой кошмар!
- Обычное дело. Жена полностью принадлежит мужу. Хоть я и хатум, я почти ничем не отличаюсь от джарийе. Разве что меня не предлагают гостям и не продадут в другой гарем, - Хафиза говорила все эти ужасные вещи таким спокойным тоном, что Злату в дрожь бросило.
- Но ведь так не должно быть! Ты же человек, а тебя бесконечно унижают!
- Ты не права. Я читала про Европу, там замужняя женщина только недавно получила право на свое имущество и право на развод. Я же могу развестись, пусть уйду голой, но разведусь. А в моем случае можно уйти и со своим приданым. Меня никогда не будут судить, не посадят в тюрьму. Муж имеет право меня наказать, отец… но не закон. Да, я в очень редких случаях могу просить защиты у закона, но и закон мне не указ. Понимаешь, вы считаете себя равными мужчинам. Но вы получили равные с ними обязанности, но не получили ни единого из их прав. Не хотела бы я жить в вашем мире, где женщина беззащитна не только перед своим мужем, но и перед всем миром.
Хафиза уложила заплетенные косички в сложную прическу и прикрыла шелковым платком. Злата молчала, пытаясь осмыслить сказанное, и задумчиво кивнула:
- В чем-то ты права. Даже если мне удастся сбежать, моя жизнь кончена. Отец примет меня, он меня любит, но все мои прежние знакомые отвернутся, если узнают, что я жила в гареме. Слухи… слухи проникают повсюду. Достаточно будет одного только факта, что я оставалась в чужой стране без отца, без родственников.
- Меня же никто, кроме мужа или отца, не осудит, если не увидит собственными глазами моего грехопадения, моего преступления против шариата. Да и то право судить передадут мужчине, который опекает меня. А уж перед обществом будет ответствен только он. Накажет меня соответственно проступку - все покивают и посчитают вопрос закрытым.
- Не знаю, кому из нас легче, - грустно вздохнула Злата. - Что бы ни сделал отец, тень моего «разврата» все равно падет на всю семью. Но это неважно. Отец будет счастлив, когда я вернусь, и этого достаточно…
- Все теперь зависит от того, удастся ли тебе сбежать, - вернулась к насущным вопросам Хафиза. - В твоих руках судьба трех человек. И мы должны сделать все, чтобы побег удался. Что-то мне слабо верится в то, что Амир сможет выполнить свою задачу: целый месяц у него был, а он не продвинулся ни на йоту.
Раздался призыв муэдзина к полуденной молитве.
- Иди, Злата. - Хафиза погладила ее по щеке. - Я помолюсь, чтобы все получилось.
Злата брела в свою комнату и размышляла о разнице мировосприятия. Ей исламский мир казался просто театром абсурда, где все абсолютно непонятно, а местами даже страшно. Хафиза же думала то же самое про европейские моральные ценности. Так кто же прав? И есть ли абсолютная правда? Подруга рассказывала ей о своей жизни в доме отца, о любви своих родителей, о мире и покое, царившем в гареме Вагиз-паши, где жили лишь три женщины: Хафиза, ее мать и тетка. И многие мусульмане, даже богатые, не склонны к многоженству, живут всю жизнь с одной женой, не держат наложниц. Значит, получается, нет плохих или хороших жизненных укладов - есть лишь плохие и хорошие люди? Ведь и в Москве полно мужчин, имеющих не по одной любовнице, бьющих жену, проигрывающих в карты состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
- А ты не думала вернуться к родителям, если станет совсем невыносимо? - решилась спросить Злата.
- Маловероятно. Если муж разведется со мной, то он просто выгонит меня на улицу. А чтобы мне развестись с ним… Он должен стать государственным преступником. Совершить страшный грех. Тогда мне вернут мое приданое, и я вернусь к отцу незапятнанной.
У Златы от сердца отлегло.
- А ты хочешь? Хочешь вернуться к родителям? Хафиза обернулась и удивленно взглянула на подругу:
- К чему этот разговор? Ведь этому не бывать.
- Послушай… Нет, пообещай, что не выдашь меня! - нерешительно проговорила Злата.
- Я тебе подруга, - обиженно проговорила Хафиза.
- Тогда слушай… - и Злата пересказала все, что узнала вчера, только умолчала об Амире, не нужно, чтобы хатум о нем знала.
- И ты хочешь бежать и разоблачить Ибрагима, - медленно и задумчиво проговорила Хафиза. - И хочешь, чтобы я тебе помогла…
- Да. - Злата с напряжением и надеждой смотрела в лицо подруге, пытаясь прочитать по нему свою судьбу.
Хафиза молчала. Злата доплела последнюю косичку и сложила руки на коленях.
- Что ж, ты моя единственная подруга, ты помогла мне, но моя помощь тебе будет всего лишь помощью самой себе, ведь благодаря этому я навеки освобожусь от Ибрагима. - Хафиза взяла ладони Златы в свои. - Что я могу для тебя сделать?
Тут уж пришлось Злате посвятить хатум в то, что один из евнухов гарема совсем не евнух и что сейчас он ищет возможность обойтись без рискованного побега.
- Знаешь, - смущенно произнесла Хафиза, - Ибрагим говорил сегодня что-то про то, что если бы я только пожелала, то могла бы вскоре стать не просто его женой, а его единоверкой. Я не придала этому значения, но… Мне теперь кажется, что он имел в виду, что я могу поучаствовать в этом обряде во время затмения. Как мерзко! Я, правоверная мусульманка, - и этот грязный еретик! Но я все же соглашусь. Затмение будет утром, где-то между первой и второй молитвами, так что за тобой придут глубокой ночью, а я смогу отвлечь их внимание, дать вам с Амиром чуть больше времени.
- Но как осуществить сам побег? Я пробовала уже два раза!
- У меня есть ключ от двери, через которую евнухи выходят из гаремлика прямо в город. После отставки Малика он хранится у меня. Имад даже не посмел возражать, я пригрозила рассказать Ибрагиму о его связи с Науваль.
- Хафиза! - Злата была готова упасть на колени перед подругой.
- И еще я могу под каким-либо предлогом убрать охрану от дверей. Но если вас хватятся слишком быстро, то догонят.
- Но хоть покинуть гарем ты нам поможешь! А там посмотрим. Может быть, эти хашишины соберутся где-нибудь, чтобы творить свои мерзости. Амир говорил, что есть здесь какие-то подземелья…
- Я про это ничего не знаю… Но чем смогу, тем помогу.
Злата порывисто обняла подругу:
- Спасибо! Я ведь никогда не смогу тебя отблагодарить! - Девушке хотелось, чтобы Хафиза стала счастлива.
- Если ты избавишь меня от Ибрагима, если я смогу вернуться к отцу, вернуться с приданым… Это будет самой лучшей благодарностью. Я смогу начать новую жизнь.
- Ты очень молода, все еще наладится, - постаралась Злата ободрить хатум.
- Если я не вырвусь отсюда, то просто сойду с ума. - Хафизу передернуло. - Мало того что Ибрагим извращенец, так он еще и еретик самого худшего толка. Знал бы мой отец…
- А почему ты не можешь написать ему? - спросила Злата.
- Мои письма читают, - ответила Хафиза спокойно, как о само собой разумеющейся вещи.
- Какой кошмар!
- Обычное дело. Жена полностью принадлежит мужу. Хоть я и хатум, я почти ничем не отличаюсь от джарийе. Разве что меня не предлагают гостям и не продадут в другой гарем, - Хафиза говорила все эти ужасные вещи таким спокойным тоном, что Злату в дрожь бросило.
- Но ведь так не должно быть! Ты же человек, а тебя бесконечно унижают!
- Ты не права. Я читала про Европу, там замужняя женщина только недавно получила право на свое имущество и право на развод. Я же могу развестись, пусть уйду голой, но разведусь. А в моем случае можно уйти и со своим приданым. Меня никогда не будут судить, не посадят в тюрьму. Муж имеет право меня наказать, отец… но не закон. Да, я в очень редких случаях могу просить защиты у закона, но и закон мне не указ. Понимаешь, вы считаете себя равными мужчинам. Но вы получили равные с ними обязанности, но не получили ни единого из их прав. Не хотела бы я жить в вашем мире, где женщина беззащитна не только перед своим мужем, но и перед всем миром.
Хафиза уложила заплетенные косички в сложную прическу и прикрыла шелковым платком. Злата молчала, пытаясь осмыслить сказанное, и задумчиво кивнула:
- В чем-то ты права. Даже если мне удастся сбежать, моя жизнь кончена. Отец примет меня, он меня любит, но все мои прежние знакомые отвернутся, если узнают, что я жила в гареме. Слухи… слухи проникают повсюду. Достаточно будет одного только факта, что я оставалась в чужой стране без отца, без родственников.
- Меня же никто, кроме мужа или отца, не осудит, если не увидит собственными глазами моего грехопадения, моего преступления против шариата. Да и то право судить передадут мужчине, который опекает меня. А уж перед обществом будет ответствен только он. Накажет меня соответственно проступку - все покивают и посчитают вопрос закрытым.
- Не знаю, кому из нас легче, - грустно вздохнула Злата. - Что бы ни сделал отец, тень моего «разврата» все равно падет на всю семью. Но это неважно. Отец будет счастлив, когда я вернусь, и этого достаточно…
- Все теперь зависит от того, удастся ли тебе сбежать, - вернулась к насущным вопросам Хафиза. - В твоих руках судьба трех человек. И мы должны сделать все, чтобы побег удался. Что-то мне слабо верится в то, что Амир сможет выполнить свою задачу: целый месяц у него был, а он не продвинулся ни на йоту.
Раздался призыв муэдзина к полуденной молитве.
- Иди, Злата. - Хафиза погладила ее по щеке. - Я помолюсь, чтобы все получилось.
Злата брела в свою комнату и размышляла о разнице мировосприятия. Ей исламский мир казался просто театром абсурда, где все абсолютно непонятно, а местами даже страшно. Хафиза же думала то же самое про европейские моральные ценности. Так кто же прав? И есть ли абсолютная правда? Подруга рассказывала ей о своей жизни в доме отца, о любви своих родителей, о мире и покое, царившем в гареме Вагиз-паши, где жили лишь три женщины: Хафиза, ее мать и тетка. И многие мусульмане, даже богатые, не склонны к многоженству, живут всю жизнь с одной женой, не держат наложниц. Значит, получается, нет плохих или хороших жизненных укладов - есть лишь плохие и хорошие люди? Ведь и в Москве полно мужчин, имеющих не по одной любовнице, бьющих жену, проигрывающих в карты состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49