– говорила тем временем Фанни, крепко сжимая руку Эбби. – Ты даже представить себе не можешь!
Эбби снисходительно поцеловала ее в щечку и насмешливо сказала:
– Бедная ты моя девочка! Уж как тебя тиранила злобная старуха Селина! Держала в подвале взаперти и порола каждый день, а? Так я и думала!
– Именно этого-то мне и не хватало! – простодушно воскликнула Фанни, имея в виду, конечно, не порку и не подвал. – Немного шуток! Селина такая душка, но с юмором у нее просто беда, правда? Совсем не та штучка, да?
– Не совсем понимаю, что означает в данном случае слово «та штучка», – осторожно заметила Эбби, – но полагаю, что девушке достаточно высокого происхождения и воспитания не к лицу осваивать этот варварский жаргон.
– Ну и пусть жаргон! – весело засмеялась Фании. – Та штучка – это значит веселая, живая, понимаешь? Как ты! Вот ты – та штучка!
Эбби поперхнулась.
– Я понимаю, милая, что ты попыталась сделать мне комплимент, но прошу тебя в следующий раз обойтись без этого жуткого слова… «Та штучка»! Боже мой, а мне всегда казалось, что это значит нечто совсем другое…
– Хорошо, я не буду так говорить о тебе, – кивнула Фанни. – А теперь послушай меня серьезно, мне надо тебе так много рассказать!
Эбби ощутила смутное желание выпроводить Фанни, но подавила его и произнесла, тоном, который, как она надеялась, будет звучать ровно:
– Рассказать? Ну так я тебя слушаю со всей серьезностью, которую смогла наскрести. Итак?
Фанни уставилась на нее искательным взглядом.
– А разве Селина… Или дядя Джеймс, может быть… Или… Тебе не говорили насчет мистера Каверли?
– О каком-каком мистере? А… Ну конечно! Этот лондонский хлыщ, с которым ты тут с первого взгляда сдружилась, скажем мягко? Не только мне говорили, но мне писали, теребили и настаивали! Это было очень забавно. То есть, – поправила себя Эбби, уже напустив на себя суровость, – то есть они ведь, в сущности, правы в том, что тебе еще слишком рано флиртовать со взрослыми мужчинами! И это просто неприлично, моя милая!
Кажется, Эбби не попала в точку. Ее попросту не слушали.
– Дело не в этом… Никакого флирта тут не было, – мечтательно произнесла Фанни. – Мы, как только увидели друг друга, сразу… сразу влюбились!
Эбби не была готова к столь крутому повороту и не нашлась сказать ничего, кроме того, что подобная история напоминает ей сказки Андерсена, чего Эбби, конечно, говорить не следовало; это она поняла в следующий момент.
Томно приподняв брови, Фанни медленно, со значением произнесла:
– Вот именно! Как в сказке! Я так и думала, что только ты меня поймешь, милая Эбби! Даже не зная его… А уж когда узнаешь… Только не прерывай меня!
Эбби успела только порекомендовать своей племяннице не витать в облаках.
– Нет-нет, это я так сказала, шутки ради! – продолжала тараторить Фанни. – И он… Он совсем не похож на них всех – на Джека Виверхэма, или Чарли Раскума, или даже на Питера Тревизьена, нет! Он светский человек, и потом, он намного старше меня, что особенно приятно – то есть я не это хотела сказать! – и самое удивительное, что он столько лет прожил в огромном городе и никогда ни с кем не хотел заключить союза, до тех пор, как приехал в Бат и встретил меня! – Переполненная чувствами, Фанни зарылась лицом в грудь Эбби и пролепетала размягченными губками: – А как ты думаешь, он ведь, наверное, встречал девушек, которые были красивее меня, а?
Эбби, знавшая о своей привычке всегда ляпать первое пришедшее на ум, усилием воли удержала в горле грубое восклицание: «Но не все эти девушки имели такое богатое приданое!» – и, прокашлявшись, начала объяснять:
– Ну, я с новомодными светскими красавицами не знакома, так что уж и не знаю… Ну да все равно, сделать лондонского денди твоей первой жертвой – уже очень здорово! Только не передавай мои слова тете Корнелии, она назовет это «поощрением твоего тщеславия и кокетства»…
Фанни подняла глаза на нее:
– Но Эбби! Дело же вовсе не в этом! Тут нет кокетства! Это союз на всю жизнь – как ты не поймешь? Я понимаю, дядя сказал тебе, что он со мной флиртует! Ну и что? Я и сама слышала, что он имел в жизни много интрижек, но ведь самое главное другое! Никогда еще он не хотел жениться! И без толку мне объяснять, что он имеет прошлое! Это для меня ничего не значит! Он благороден! Он сказал мне, что недостоин даже держать меня за руку и что никто не сможет винить моего дядю, если он не даст согласия на наш брак!
Эбби, легонько вздохнув, погладила Фанни по голове.
– Ну и что тут такого, моя девочка? Что ты вся дрожишь? Можно подумать, твой дядя уже запретил вам венчаться и пригрозил вам обоим тюрьмой!
– Постой! – Глаза Фанни были слегка безумны. – А ты хочешь сказать, что дядя может разрешить нам пожениться?
– Нет-нет, – осадила ее Эбби. – Так я вовсе не думаю. Во всяком случае, надеюсь, что – взвесив все «за» и «против», – дяде хватит мозгов не выдавать тебя за первого встречного-поперечного. Хорош был бы опекун, спихивающий юную девицу по первому запросу, еще до первого выезда в свет! Но только не кидайся на меня с кулачками, послушай спокойно. Пусть дядя мечтает устроить тебе самую выгодную партию – а я мечтаю лишь о таком браке, который сделает тебя счастливой.
– Я знаю, – снова приникла к ней Фанни. – Ты всегда была за меня… Ты ведь мне поможешь, правда? Ты самая лучшая из моих теток… Скажи, ты мне поможешь?
– Да, если ты сумеешь убедить меня, что твоя первая любовь – это и твоя последняя любовь.
– Но я ведь говорю тебе! – воскликнула Фанни. – Я никого никогда не смогу полюбить так, как я люблю Стэси! Как ты можешь такое даже предположить? Ты! Мне рассказывали, как дедушка выгнал человека, которого ты любила! И ты не полюбила больше никого, и твоя жизнь оказалась погублена!
– В свое время я думала так, – спокойно заметила Эбби, уголки ее губ кривились в улыбке, – но сейчас, вспоминая об этом первом предложении, я только благодарю Бога, что папа выставил того человека. Увы, милая Фанни, печальная истина состоит в том, что первая любовь так редко похожа на последнюю, которая и есть самая главная… Она главная, потому что за этого человека выходишь замуж и потом живешь счастливо всю жизнь…
– Откуда ты знаешь? Ты-то никогда не выходила замуж! – дерзко воскликнула Фанни.
– Верно, но вовсе не потому, что у меня было разбито сердце! Я влюблялась после того не менее дюжины раз, смею сказать! А взять нашу Мэри, которая у нас самая красивая. Видела бы ты ее первого ухажера, так он настолько же отличался от дяди Джорджа, ее теперешнего мужа, как табакерка от подушки!
– А этот брак устроил дедушка? – коварно спросила Фанни.
– О нет! – отвечала Эбби. – Он только одобрил его, но ведь Джордж был одним из трех приемлемых кандидатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Эбби снисходительно поцеловала ее в щечку и насмешливо сказала:
– Бедная ты моя девочка! Уж как тебя тиранила злобная старуха Селина! Держала в подвале взаперти и порола каждый день, а? Так я и думала!
– Именно этого-то мне и не хватало! – простодушно воскликнула Фанни, имея в виду, конечно, не порку и не подвал. – Немного шуток! Селина такая душка, но с юмором у нее просто беда, правда? Совсем не та штучка, да?
– Не совсем понимаю, что означает в данном случае слово «та штучка», – осторожно заметила Эбби, – но полагаю, что девушке достаточно высокого происхождения и воспитания не к лицу осваивать этот варварский жаргон.
– Ну и пусть жаргон! – весело засмеялась Фании. – Та штучка – это значит веселая, живая, понимаешь? Как ты! Вот ты – та штучка!
Эбби поперхнулась.
– Я понимаю, милая, что ты попыталась сделать мне комплимент, но прошу тебя в следующий раз обойтись без этого жуткого слова… «Та штучка»! Боже мой, а мне всегда казалось, что это значит нечто совсем другое…
– Хорошо, я не буду так говорить о тебе, – кивнула Фанни. – А теперь послушай меня серьезно, мне надо тебе так много рассказать!
Эбби ощутила смутное желание выпроводить Фанни, но подавила его и произнесла, тоном, который, как она надеялась, будет звучать ровно:
– Рассказать? Ну так я тебя слушаю со всей серьезностью, которую смогла наскрести. Итак?
Фанни уставилась на нее искательным взглядом.
– А разве Селина… Или дядя Джеймс, может быть… Или… Тебе не говорили насчет мистера Каверли?
– О каком-каком мистере? А… Ну конечно! Этот лондонский хлыщ, с которым ты тут с первого взгляда сдружилась, скажем мягко? Не только мне говорили, но мне писали, теребили и настаивали! Это было очень забавно. То есть, – поправила себя Эбби, уже напустив на себя суровость, – то есть они ведь, в сущности, правы в том, что тебе еще слишком рано флиртовать со взрослыми мужчинами! И это просто неприлично, моя милая!
Кажется, Эбби не попала в точку. Ее попросту не слушали.
– Дело не в этом… Никакого флирта тут не было, – мечтательно произнесла Фанни. – Мы, как только увидели друг друга, сразу… сразу влюбились!
Эбби не была готова к столь крутому повороту и не нашлась сказать ничего, кроме того, что подобная история напоминает ей сказки Андерсена, чего Эбби, конечно, говорить не следовало; это она поняла в следующий момент.
Томно приподняв брови, Фанни медленно, со значением произнесла:
– Вот именно! Как в сказке! Я так и думала, что только ты меня поймешь, милая Эбби! Даже не зная его… А уж когда узнаешь… Только не прерывай меня!
Эбби успела только порекомендовать своей племяннице не витать в облаках.
– Нет-нет, это я так сказала, шутки ради! – продолжала тараторить Фанни. – И он… Он совсем не похож на них всех – на Джека Виверхэма, или Чарли Раскума, или даже на Питера Тревизьена, нет! Он светский человек, и потом, он намного старше меня, что особенно приятно – то есть я не это хотела сказать! – и самое удивительное, что он столько лет прожил в огромном городе и никогда ни с кем не хотел заключить союза, до тех пор, как приехал в Бат и встретил меня! – Переполненная чувствами, Фанни зарылась лицом в грудь Эбби и пролепетала размягченными губками: – А как ты думаешь, он ведь, наверное, встречал девушек, которые были красивее меня, а?
Эбби, знавшая о своей привычке всегда ляпать первое пришедшее на ум, усилием воли удержала в горле грубое восклицание: «Но не все эти девушки имели такое богатое приданое!» – и, прокашлявшись, начала объяснять:
– Ну, я с новомодными светскими красавицами не знакома, так что уж и не знаю… Ну да все равно, сделать лондонского денди твоей первой жертвой – уже очень здорово! Только не передавай мои слова тете Корнелии, она назовет это «поощрением твоего тщеславия и кокетства»…
Фанни подняла глаза на нее:
– Но Эбби! Дело же вовсе не в этом! Тут нет кокетства! Это союз на всю жизнь – как ты не поймешь? Я понимаю, дядя сказал тебе, что он со мной флиртует! Ну и что? Я и сама слышала, что он имел в жизни много интрижек, но ведь самое главное другое! Никогда еще он не хотел жениться! И без толку мне объяснять, что он имеет прошлое! Это для меня ничего не значит! Он благороден! Он сказал мне, что недостоин даже держать меня за руку и что никто не сможет винить моего дядю, если он не даст согласия на наш брак!
Эбби, легонько вздохнув, погладила Фанни по голове.
– Ну и что тут такого, моя девочка? Что ты вся дрожишь? Можно подумать, твой дядя уже запретил вам венчаться и пригрозил вам обоим тюрьмой!
– Постой! – Глаза Фанни были слегка безумны. – А ты хочешь сказать, что дядя может разрешить нам пожениться?
– Нет-нет, – осадила ее Эбби. – Так я вовсе не думаю. Во всяком случае, надеюсь, что – взвесив все «за» и «против», – дяде хватит мозгов не выдавать тебя за первого встречного-поперечного. Хорош был бы опекун, спихивающий юную девицу по первому запросу, еще до первого выезда в свет! Но только не кидайся на меня с кулачками, послушай спокойно. Пусть дядя мечтает устроить тебе самую выгодную партию – а я мечтаю лишь о таком браке, который сделает тебя счастливой.
– Я знаю, – снова приникла к ней Фанни. – Ты всегда была за меня… Ты ведь мне поможешь, правда? Ты самая лучшая из моих теток… Скажи, ты мне поможешь?
– Да, если ты сумеешь убедить меня, что твоя первая любовь – это и твоя последняя любовь.
– Но я ведь говорю тебе! – воскликнула Фанни. – Я никого никогда не смогу полюбить так, как я люблю Стэси! Как ты можешь такое даже предположить? Ты! Мне рассказывали, как дедушка выгнал человека, которого ты любила! И ты не полюбила больше никого, и твоя жизнь оказалась погублена!
– В свое время я думала так, – спокойно заметила Эбби, уголки ее губ кривились в улыбке, – но сейчас, вспоминая об этом первом предложении, я только благодарю Бога, что папа выставил того человека. Увы, милая Фанни, печальная истина состоит в том, что первая любовь так редко похожа на последнюю, которая и есть самая главная… Она главная, потому что за этого человека выходишь замуж и потом живешь счастливо всю жизнь…
– Откуда ты знаешь? Ты-то никогда не выходила замуж! – дерзко воскликнула Фанни.
– Верно, но вовсе не потому, что у меня было разбито сердце! Я влюблялась после того не менее дюжины раз, смею сказать! А взять нашу Мэри, которая у нас самая красивая. Видела бы ты ее первого ухажера, так он настолько же отличался от дяди Джорджа, ее теперешнего мужа, как табакерка от подушки!
– А этот брак устроил дедушка? – коварно спросила Фанни.
– О нет! – отвечала Эбби. – Он только одобрил его, но ведь Джордж был одним из трех приемлемых кандидатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63